Искушение - Джейн Кренц

Почему это беспокоит вас, сэр?

На его лице появилось отчаяние, но он храбро продолжал:

— Простите меня, мисс Померой, вы слишком хороши для него.

— Слишком хороша для него?

— Да, мисс Померой. Слишком. Вы так прекрасны, что ему бы хватило и половины… Я не могу поверить, что он вовлек вас в этот союз не силой.

Эпплгейт, да вы с ума сошли!

Эпплгейт подался вперед, коснулся ее руки. Пальцы его дрожали.

— Вы можете довериться мне, мисс Померой. Я помогу вам вырваться из лап Чудовища из Блэкторн-Холла.

Глаза Гарриет гневно расширились. Она со стуком поставила чашку и поднялась:

— В самом деле, сэр, вы зашли слишком далеко. Я не потерплю таких разговоров. Если хотите остаться моим другом, воздержитесь от подобных высказываний.

Она отвернулась от смущенного Эпплгейта, прошла через комнату к небольшой группе, обсуждавшей методы определения подделок.

Это уж слишком, не успокаивалась Гарриет. И как только Гидеон долгих шесть лет жил среди этих ужасных сплетен. Она готова уже сейчас бросить город и никогда сюда не возвращаться. А ведь не ее честь подвергалась сомнению.

Наблюдение Фелисити, — что Гидеон стремится выставить свою экзотическую невесту на всеобщее обозрение, — получило свое подтверждение днем.

Гарриет все время думала о прогулке в парке. Действительно, при любых других обстоятельствах она бы насладилась такой прогулкой. День был очень хорош: бодрящий, солнечный и вдохновляющий.

Фелисити осмотрела выбранный Гарриет наряд и накидку.

— Да, именно желтый муслин с бирюзовой накидкой, — кивнула Фелисити. — И, конечно, с бирюзовым капором. Прямо к твоим глазам. Не забудь про перчатки.

Гарриет изучила свое отражение в зеркале:

Ты считаешь, не слишком ярко?

Фелисити понимающе улыбнулась:

— Очень ярко. Ты выглядишь чудесно. Тебя в парке все сразу заметят, и Сент-Джастин будет в восторге. Он ведь хочет, чтобы все тебя увидели.

Гарриет взглянула на нее и ничего не сказала. Она боялась, что Фелисити права.

Гидеон прибыл к дому тетушки Аделаиды в ярко-желтом фаэтоне, запряженном парой огромных сильных коней. Серый и гнедой — они совсем не сочетались по масти, что не соответствовало моде. Но, несмотря на свой устрашающий вид, они были послушными, что приятно удивило Гарриет.

— Какие кони, милорд! — проговорила она, когда Гидеон подсаживал ее на высокое сиденье. — Я думаю, они способны часами нестись галопом. По крайней мере, они выглядят очень сильными.

— Да, — согласился Гидеон, — ты совершенно права, они выносливы. Но, боюсь, увидев тебя, они от восхищения не смогут сделать и шагу. Ты сегодня необыкновенно хороша.

Гарриет доставили удовольствие эти галантные слова, она быстро взглянула на Гидеона, но ничего не смогла прочесть на его волевом лице. Он сел рядом с ней и взял поводья.

Гарриет не удивилась, что виконт управляет лошадьми с исключительным мастерством. Он направил фаэтон сквозь толпу, потом повернул в парк. Элегантная публика фланировала по залитым солнцем аллеям. Гуляющие — в колясках и верхом — развлекались тем, что глазели друг на друга.

Гарриет сразу заметила, что они с Гидеоном оказались в центре внимания. Все смотрели на пару в желтом фаэтоне со смешанным чувством вежливости и любопытства. Некоторые откровенно уставились на них. Другие издали кивали и скользили взглядом по Гарриет. Были и такие, кто не сводил глаз со шрама Гидеона. Другие недоумевающе поднимали брови, увидев немодных коней.

Гидеон вел себя так, словно и не подозревал о том, что все взоры устремлены на них.

Гарриет же ощущала все возрастающую неловкость. Она вспомнила слова Фелисити про экзотическое животное.

— Вчера вечером ты танцевала вальс с Морландом, — нарушил молчание Гидеон. Он произнес фразу ровным голосом, точно говорил о погоде.

— Да, — кивнула Гарриет. — Он был очень добр к нам с Фелисити с самого начала, как только мы появились в городе. Он представился вашим старым другом, сэр.

— Это было очень давно, — пробормотал Гидеон, направляя лошадей сквозь толпу. — Я думаю, тебе лучше с ним больше не танцевать.

Гарриет, уже доведенная до крайности всеобщим вниманием, ответила на слова Гидеона резче, чем обычно.

— Вы не одобряете мистера Морланда, сэр?

— Именно, дорогая моя. Если ты хочешь танцевать вальс, я буду счастлив стать твоим партнером.

Гарриет возмутилась:

— Ну конечно, я предпочитаю танцевать с вами, милорд. Вы это знаете. Но я слышала, что невесты и даже замужние леди танцуют и с другими мужчинами, кроме женихов и мужей. Это сейчас модно.

— Вам незачем следовать моде, Гарриет. У вас свой стиль.

— Звучит так, точно вы пытаетесь навязать мне мой стиль. — Гарриет отвернулась, избегая откровенного взгляда джентльмена, прогуливающегося верхом на коне. Она была уверена, что Гидеон не прав в отношении своего друга. Они обогнали фаэтон, из которого донесся непристойный смех.

— Я пытаюсь избежать волнений, — спокойно сказал Гидеон. — Ты очень эмоциональна, Гарриет. Но если ты мне доверяла раньше, почему бы не доверять и сейчас? Оставь в покое Морланда.

Почему? — требовательно спросила она.

Гидеон стиснул зубы.

— Я не думаю, что следует вдаваться в подробности.

— А я думаю, что я не зеленая девочка, только выпорхнувшая из детской, милорд. Если вы собираетесь диктовать, что мне делать, а чего нет, то хотя бы объясните почему. — Вдруг ее осенило, как достойно ответить на его вызов. Она примирительно улыбнулась:

— Если вы ревнуете к мистеру Морланду, уверяю, у вас нет для этого никаких причин. Я не получила удовольствия, вальсируя с ним.

— Речь идет не о ревности. Лишь о здравом смысле. Я должен напомнить вам, Гарриет, что мы оказались в нынешнем положении только потому, что вы не следовали моим указаниям.

Гарриет почувствовала себя виноватой, она не могла отрицать, что Гидеон прав: если бы она не вмешалась в историю с ворами, то не вынудила бы Гидеона сделать ей предложение. Она собралась с духом:

— Я понимаю свою вину, милорд. Но если бы вы разрешили мне участвовать в засаде, я была бы осторожна той ночью. Но у вас деспотические замашки, сэр. Это очень неприятная черта.

Гидеон взглянул на нее, подняв темную бровь:

— Если это единственный недостаток, который ты находишь во мне, мы хорошо поладим, моя дорогая.

Она возмущенно посмотрела на него:

— Это огромный недостаток, а не какой-то пустяк.

— Только в ваших глазах.

— Мои глаза в данном случае важнее всех других, — настаивала Гарриет.

Медленная улыбка тронула губы Гидеона.

— Я согласен, совершенно согласен. Твои глаза действительно единственное, что имеет значение. Они прекрасны, Гарриет. Я тебе говорил об этом?