Комментарии к жизни. Книга третья - Джидду Кришнамурти

«Старение тела, конечно, неизбежно, оно изнашивается из-за времени и болезни. Но обязательно ли ум должен стареть и ухудшаться?»

Размышлять теоретически — бесполезная трата времени. Является ли ухудшение ума предположением или реальным фактом?

«Это факт, сэр. Я осознаю, что мой ум стареет, устает. Происходит постепенное ухудшение».

Не касается ли эта же проблема и молодых, хотя они могут все еще не осознавать этого? Их умы даже теперь формируются по шаблонам, их мысль уже заключена в пределах узких рамок. Но что вы имеете в виду, когда говорите, что ваш ум стареет?

«Это уже не такой гибкий, внимательный, чувствительный, каким был раньше. Его осознание увядает, его ответы на многие вызовы жизни все более и более исходят от накопленного прошлого. Он ухудшается, функционируя все более в пределах его собственных установок».

Тогда, что заставляет ум ухудшиться? Это самозащита и сопротивление перемене, верно? Каждый имеет наделенные законом права, которые он сознательно или подсознательно защищает, наблюдая, и не позволяя чему-нибудь быть нарушенным.

«Вы имеете в виду наделенные законом права собственности?»

Не только собственности, но и во всякого рода взаимоотношениях. Ничто не может существовать в изоляции. Жизнь — это взаимоотношения, и ум имеет наделенные законом права в его отношениях к людям, идеям и вещам. Этот личный интерес и отказ создать фундаментальную революцию в пределах себя является началом ухудшения ума. Большинство умов консервативно, они сопротивляются переменам. Даже так называемый революционный ум консервативен, так как, однажды добившись революционного успеха, он также сопротивляется перемене. Сама революция становится его безусловным правом. Даже при том, что ум, будь он консервативный или так называемый революционный, может разрешать некоторые модификации на краях его деятельности, связи, в центре он сопротивляется всякому изменению. Обстоятельства могут заставлять его уступать, приспосабливаться с болью или с непринужденностью к различным рамкам, но центр остается твердым, и именно этот центр вызывает увядание ума.

«Что вы подразумеваете под центром?»

Разве вы не знаете? Вы ищете описание этого?

«Нет, сэр, но через описание я смогу прикоснуться к этому, прочувствовать это».

«Сэр, — вмешался отец, — разумом мы можем осознать тот центр, но фактически большинство из нас никогда не сталкивалось с ним лицом к лицу. Сам я видел его, ловко и тонко описанного в различных книгах, но я никогда в действительности не сталкивался с ним. И когда вы спрашиваете, знаем ли мы его, я могу только сказать, что я не знаю. Я только знаю его описания».

«Это снова наши наделенные законом права, — добавил друг, — наше закоренелое желание безопасности, которое мешает нам узнать тот центр. Я не знаю моего собственного сына, хотя я жил с ним с младенчества, и я знаю даже меньше того, что намного ближе, чем мой сын. Чтобы знать это, нужно смотреть на это, наблюдать это, слушать это, но я никогда так не делаю. Я всегда спешу и, когда иногда я смотрю на это, я имею разногласия с этим».

Мы говорим о старении, ухудшении ума. Ум вечно строит рамки его собственной уверенности, безопасности его интересов. Слова, форма, выражение могут меняться время от времени, от культуры к культуре, но центр личного интереса остается. Именно этот центр заставляет ум ухудшаться, каким бы внимательным и активным он ни был снаружи. Этот центр — не фиксированная точка, а различные точки в пределах ума, так что это сам ум. Улучшение ума или перемещение от одного центра до другого не изгоняет эти центры. Дисциплина, подавление или возвеличивание центра только устанавливает другой на его месте.

Теперь, что мы подразумеваем, когда говорим, что мы живы?

«Обычно, — ответил сын, — мы считаем себя живыми, когда говорим, смеемся, когда есть ощущения, деятельность, конфликт, радость».

Итак, то, что мы называем жизнью, — это принятие или «восстание» в пределах рамок общества. Это движение в пределах клетки ума. Наша жизнь — это бесконечный ряд болей и удовольствий, страхов и расстройств, желаний и накоплений, и когда мы рассматриваем ухудшение ума и спрашиваем, возможно ли положить этому конец, наше исследование — также в пределах клетки мнения. И это жизнь?

«Боюсь, что мы не знаем никакой другой жизни, — сказал отец. — Когда мы становимся старше, удовольствия сокращаются, в то время как печали, кажется, увеличиваются. И если вообще кто-то есть вдумчивый, этот кто-то осознает, что ум постепенно ухудшается. Тело неизбежно стареет и познает распад, но как предотвратить это старение ума?»

Мы ведем беспечную жизнь, и к концу ее мы начинаем задаваться вопросом, почему ум распадается и как остановить этот процесс. Конечно же, что имеет значение — так это то, как мы живем в наши дни, не только, когда мы молоды, но также и в среднем возрасте и в течение преклонных лет. Правильный образ жизни требует от нас гораздо больше интеллекта, чем любая профессия для добычи средств к существованию. Правильное мышление существенно для правильного проживания.

«Что вы подразумеваете под правильным мышлением? — спросил друг.

Есть сильное различие, конечно, между правильным мышлением и правильной мыслью. Правильное мышление — это постоянное понимание, правильная мысль, с другой стороны, является либо соответствием образцу, установленному обществом, либо реакцией против общества. Правильная мысль статична, это процесс группировки вместе определенных концепций, называемых идеалами, и следованием им. Правильная мысль неизбежно создает авторитарный, иерархический взгляд на жизнь и порождает респектабельность. В то время как правильное мышление — это осознание целостного процесса соответствия, имитации, принятия, восстания. Правильное мышление в отличие от правильной мысли это не то, чего можно достичь, оно возникает спонтанно с самопознанием, которое является восприятием путей «я». Правильное мышление нельзя выучить из книг или узнать от другого, оно проникает через понимание ума во взаимодействии отношений. Но не может произойти никакого понимания этого взаимодействия, пока ум оправдывает или осуждает его. Так, правильное мышление устраняет конфликт и внутреннее противоречие, которые являются фундаментальными причинами ухудшения ума.

«Разве конфликт — это не необходимая часть жизни? — спросил сын. — Если бы мы не боролись, мы просто прозябали бы».

Мы думаем, что мы живы, когда мы в ловушке конфликта амбиции, когда нами руководит зависть, когда желание подталкивает нас к действию. Но все это приводит только лишь к большему страданию и смятению. Конфликт увеличивает эгоцентричную деятельность, но понимание конфликта возникает через правильное мышление.

«К сожалению, этот процесс борьбы и страдания, где мало радости, — это единственная жизнь, которую мы знаем, — сказал отец. — Имеются намеки на другую жизнь, но их немного. Выйти из этого беспорядка и найти ту другую жизнь — это вечная цель нашего поиска».

Искать то, что за пределами фактического, означает оказаться в ловушке иллюзии. Каждодневное существование с его амбициями, завистью и так далее должно быть понято, но понимание этого потребует осознания, правильного мышления. Не происходит правильного мышления, когда мысль начинается с предположения, предубеждения. Начинание с умозаключения или поиск предвзятого ответа кладет конец правильному мышлению, фактически, тогда вообще нет никакого мышления. Итак, правильное мышление — это основа справедливости.

«Мне кажется, — заметил сын, — что по крайней мере один из факторов в этой всей проблеме ухудшения ума — это вопрос правильного занятия».

Что вы подразумеваете под правильным занятием?

«Я заметил, сэр, что те, кто полностью поглощены некой деятельностью или профессией, вскоре забывают себя, они слишком заняты, чтобы думать о себе, что совсем неплохо».

Но разве такое поглощение не есть бегство от себя? И убегать от себя — это неправильное занятие, оно извращает, оно порождает разделение, вражду и так далее. Правильное занятие приходит с правильным образованием и с пониманием себя. Разве вы не заметили, что независимо от того, какая деятельность или профессия, «я» сознательно или подсознательно использует это как средство для его собственного вознаграждения, удовлетворения его амбиции или для достижения успеха во власти?

«Это так, к сожалению. Мы, кажется, используем все, чего мы касаемся, для нашего собственного продвижения».

Именно этот личный интерес, это постоянное самопродвижение делает ум мелочным, и пусть его деятельность будет обширной, пусть он будет занят политикой, наукой, искусством, исследованием или чем угодно, будет происходить сужение мышления, мелочность, которая вызывает ухудшение и распад. Только, когда есть понимание полностью всего ума, неосознанного, также как сознательного, есть возможность его восстановления.