Связующая Нить. Книга 1 - Анатолий Хохлов

— Что же внушило ее создателю страх?

— Иллюзии сами по себе очень сложно применять в бою. Контроль над тремя элементами Ци и обучаемость не делают Кицунэ равной воину-дракону. Все дело в том, что моя приемная внучка полностью оправдывает свое имя. Она — оборотень.

— Вы подразумеваете, что эта девочка может превращаться в лису? — Хикари смотрела на Такео с подозрением. В своем ли уме этот старик?

— В лису? Нет. Она может менять облик, превращаясь в любого человека, которого увидит или ясно представит. Сейчас она выглядит как шестилетняя девочка, только потому, что хочет так выглядеть. На самом деле Кицунэ чуть больше года.

— Что?! Один год? Вы шутите, Такео-сан?

— Я сам не поверил, когда Кицунэ сказала мне свой возраст, но ее поведение и масса глупостей, которые она натворила, убедили меня в том, что малышка не лгала. Это совсем еще маленький ребенок. Пусть оборотень, но она — глупое и доброе дитя, которое не успели испортить ни ее демон-хозяин, ни жестокость окружающего мира. Я только хочу… хочу, чтобы Кицунэ немного подросла, как все дети, огражденная от ужасов реальности. Хочу, чтобы она выросла человеком, а не озлобленным зверем, как многие дети шиноби, познавшие ненависть прежде, чем разум их успел окрепнуть.

— Значит, оборотень?

— Да, Хикари-сама. Если вы согласитесь помочь, я прикажу ей сменить облик. Никто не видел нашего прихода сюда, и о возможностях Кицунэ в городе неизвестно. Она изменит свою внешность, и вывезти ее из города тайно будет несложно.

— Я хочу взглянуть на ее умение перевоплощения.

— Как пожелаете, госпожа.

Така привела Кицунэ в комнату на втором этаже особняка. Девочка с интересом рассматривала, интерьер комнаты, исполненный в мягких, успокаивающих тонах, фотографии на стенах и блестящую, громоздкую аппаратуру.

— Садись здесь, — указав на кресло, сказала Така не слишком-то любезно. — Сейчас я включу видео. Можешь смотреть и запоминать. Ох, не нравится мне это. Совсем не нравится!

Кицунэ обиженно глянула на сердитую бабку, не понимая, на что та злится. Странно. Ну и ладно. Госпожа Хикари хочет увидеть иллюзии, значит, будут иллюзии. И дедушка разрешил. Все нормально.

Внимание девочки сосредоточилось на том, что происходило на экране.

Прогулка по саду. Донельзя помпезный выход в свет. Кадры с какого-то праздника. Купание в реке.

Кицунэ смотрела хронику, отмечая и запоминая образы людей, их одежду, голоса и движения. Это было интересно. Девочка смотрела на Хикари, совсем еще молодую, удивительно изящную и красивую. На ее мужа, представительного министра в строгом костюме и шляпе, на двух маленьких мальчиков, одного постарше, другого помладше, и на очаровательную юную леди, которую Кицунэ, увидев в первый раз, приняла за Хикари в детском возрасте. Ошибку свою она поняла, увидев госпожу и ее юное подобие рядом.

— Госпожа Така, а кто эта девочка? — спросила Кицунэ. — Это клон госпожи Хикари?

Така дернулась, словно ее ударили, и покраснела от гнева, едва сдерживая эмоции.

— Ни в коем случае при госпоже такого не произнеси! Надеюсь на ваше благоразумие, юная леди!

Пробормотав извинения, Кицунэ испуганно умолкла.

На экране меж тем Хикари, тиская в объятиях ту девочку, осыпала ее виски и волосы поцелуями. Похоже, госпожа очень любила ее. Интересно, где сейчас эта девочка?

Прошло немало времени, прежде чем в коридоре раздался звук тихих шагов и шорох одежды. Хикари, Такео и сопровождающий их самурай Микио вошли в комнату. Кицунэ вскочила с кресла и поклонилась им.

— Кицунэ-чан, — сказал Такео. — Госпожа Хикари хочет увидеть твою способность к перевоплощению. Возьми эту одежду, — иллюзионист протянул девочке пушистый банный халат, расшитый вычурными узорами. — И прими облик… одной из гейш госпожи Мегуми. Любой, на твой выбор.

— Хорошо, — Кицунэ обрадованно кивнула. Ей нравилось превращаться. Один и тот же облик много дней подряд — это так скучно! — А где мне переодеться?

— Микио-сан, будь добр, принеси ширму, — распорядилась Хикари. — Прошу тебя.

— Да, моя госпожа.

Самурай ушел в соседнюю комнату и вернулся со складной ширмой из дерева и плотной, красиво раскрашенной бумаги.

Укрывшись за ширмой, Кицунэ стянула с себя кимоно, чулки и белье. Повесив одежду на ширму, девочка задумалась. Гейши Мегуми? Она хорошо помнила облик тех женщин, но будет ли приятно леди Хикари видеть их? Чужих людей, к которым госпожа может испытывать только равнодушие?

Кицунэ не нравилось, когда к ней испытывали равнодушие. Ей нравилось веселить людей и доставлять им радость. В глазах госпожи светилось истинное счастье, когда она, в семейной хронике, обнимала ту девочку. Что если…

Кицунэ, хулигански хихикнув, начала превращение.

— Я готова, — сказала она минут через пятнадцать, заворачиваясь в мягкий халат. — Можно выходить?

— Выходи, — прозвучал голос Такео, и Кицунэ, склонив голову, шагнула из-за ширмы.

Старый иллюзионист удивленно посмотрел на воспитанницу. Среди гейш старухи Мегуми светловолосых никогда не было. Что это значит? Такео еще не успел понять, что случилось, когда Хикари, Така и даже самурай Микио начали вдруг стремительно бледнеть.

Золотоволосая юная леди лет шестнадцати, что вышла из-за ширмы, подняла голову и с милой улыбкой взглянула на четверых людей, ожидающих чуда, но совсем не такого. Синие глаза стройной красавицы были озарены нежным теплом, тонкие брови изгибались дугой, придавая лицу чарующее детское выражение.

Така и Микио обмерли, теряя способность двигаться, говорить, и даже дышать. Хикари вдруг со стоном осела и упала на колени.

— Хикари-сама! — Кицунэ, опережая служанку и самурая, дернувшихся к хозяйке, подскочила к женщине и подхватила ее под руки, не позволяя упасть.

— Аи-чан… — белая как мел Хикари подняла руку и коснулась лица Кицунэ. — Все боги мира… Аи-чан, ты…

— Хикари-сама, — слезы хлынули из глаз Кицунэ. — Простите меня! Простите, я не хотела вас напугать!

— Не плачь, Аи, — Хикари крепко стиснула девочку в объятиях. — Я не прощу себя, если снова увижу слезы на твоих глазах. Ты все такая же… ты все такая же, как в тот день… тот проклятый день…

Кицунэ прижалась щекой к щеке пожилой женщины, и слезы их смешались. Хикари судорожно всхлипнула.

— Я не могу простить себе, что мое сердце не остановилось вместе с сердцами твоих братьев, твоего отца и твоим сердцем. Зайчонок мой… мое солнышко… сколько я молилась всем богам мира о том, чтобы они вернули мне семью! Кого-нибудь… хоть тенью… видением во сне… но вот ты… Аи-чан, наяву… живая… со мной…