Слишком много кошмаров - Макс Фрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Потрясающе, – вздохнул я.– Представляете, я сегодня полночи говорил примерно то же самое. Про сны и про опыт, как величайшую ценность. По другому поводу и совсем иными словами, но по сути – один в один. Похоже, опыт – это и мой смысл жизни тоже. Заверните, беру.
– Держи.
Шурф взял со стола салфетку, аккуратно свернул её конвертом и протянул мне.
– Спасибо, – сказал я, засовывая свёрток в карман. – Иметь смысл жизни – дело нехитрое, а вот всегда носить его при себе – исключительная удача. Мало кому так везёт.
– Это вы так шутите? – неуверенно спросила Базилио.
Мы озадаченно переглянулись. Хороший вопрос.
– Мы сами не знаем, – наконец сказал ей Шурф. – На первый взгляд, вроде бы, шутим. На второй, в очередной раз пытаемся серьёзно поговорить о самых важных на свете вещах. А как там оно на самом деле, разберёмся когда-нибудь потом.
– В тот прекрасный день, когда я достану из шкафа это лоохи, подумаю: «Хорошая вещь, зря я его уже целый год не ношу», – надену, суну руку в карман и сразу обрету смысл жизни, – добавил я. – Вот тогда-то всё и прояснится. Раз и навсегда.
Базилио улыбнулась, кивнула. Сказала:
– Когда-нибудь я тоже так научусь. Как вы.
– Чему именно? – хором спросили мы.
Причём Шурф выглядел явно встревоженным. Подозреваю, я тоже.
– Так разговаривать, чтобы получалось одновременно и смешно, и серьёзно. И не только разговаривать, жить тоже. Бывают такие головоломки, смотришь и думаешь: «Ну, это очень легко». А начинаешь разбираться и обнаруживаешь, что ничего сложнее до сих пор не видела. И красивее – тоже. Даже если решишь такую задачку – случайно, почти чудом – всё равно никогда до конца не поймёшь, как удалось справиться. И это совершенно не обидно, наоборот, радостно, что такая удивительная штука попала тебе в руки. Вы похожи на эти головоломки. Не могу пока лучше объяснить. Но когда-нибудь наверное смогу.
– Спасибо, – сказал сэр Шурф, – ты и сейчас очень неплохо объяснила. Я никогда не был чувствителен к комплиментам, но тебе удалось меня тронуть.
– Слушай, у меня в кармане не только смысл жизни, но ещё и подарок от твоего учёного приятеля, – спохватился я. – Он просил передать, что очень за тебя рад. И одновременно огорчён, потому что ему будет не хватать вашей дружбы. Изучать овеществлённую иллюзию, которая выглядит как человек, его, как и следовало ожидать, не отпускают... – и, посмотрев на её вытянувшуюся от огорчения физиономию, поспешно добавил: – Но может быть он что-нибудь придумает. Когда-нибудь потом.
Мне не раз говорили, что надежда – глупое чувство. Лишает нас воли, отнимает силы, связывает по рукам и ногам. И я неоднократно убеждался на практике, что это действительно так. Но всё равно уверен, что из этого правила бывают исключения. Иногда глупое чувство – именно то, что надо. В том числе, и мне самому. А уж юной барышне двух дней от роду –подавно.
Базилио неуверенно улыбнулась, почти беззвучно пробормотала: «Спасибо», – взяла шкатулку и прижала её к груди так крепко, словно я мог передумать и отнять.
– Открывай,– посоветовал я. – Неужели тебе не интересно, что там внутри?
– А там ещё и внутри что-то лежит? – изумилась Базилио. – Ух ты! А я подумала, что подарок – это сама коробочка. Она очень красивая, правда? И в ней наверное можно что-нибудь хранить.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как когда-то сам, впервые получив Королевский подарок, тоже решил, что мне подарили шкатулку, и, если бы не Джуффин, так и не догадался бы её открыть. Сколько же элементарных вещей приходится объяснять новичку! Туалет и ванная всегда находятся в подвале; лунные месяцы бывают разной длины; публично насмехаться над людьми, не умеющими колдовать, стыдно; предлагая перенести оплату счетов на конец года, ты автоматически соглашаешься на применение к тебе карательного заклинания Кларра в случае попытки скрыться, не вернув долг; книжные лавки, в отличие от прочих, обычно открываются после обеда, зато работают по ночам; продолжение отношений с партнёром, встреченным в Квартале Свиданий, невозможно, и даже разговоры на эту тему непозволительны; заказывая в трактире еду с доставкой на дом, надо заранее сказать, какое из окон будет открыто; хлопая человека по спине, ты официально предлагаешь ему дружбу; грибы в светильниках вовсе не чувствуют себя несчастными пленниками и не нуждаются в утешении, а попытку выпустить их на свободу рассматривают как незаслуженное изгнание; шкатулки никогда не дарят пустыми. И ещё примерно сто миллионов неписанных правил жизни. Строго говоря, удивительно не то, что, новички их не знают, а что нам, в конце концов, удаётся освоиться, и мы начинаем считать эти правила чем-то само собой разумеющимся, не подлежащим дополнительному обсуждению.
Базилио, тем временем, достала из шкатулки булавку – действительно очень простую, украшенную небольшой жемчужиной редчайшего зеленоватого оттенка. Долго её рассматривала, то на свет, то поднося к самому носу, и наконец приколола на домашнюю скабу, как брошку, но почему-то не на грудь, а в районе живота.
Вообще-то, булавки такого типа используются для того, чтобы закреплять полы лоохи, но я не стал лезть с советами. Пусть пока носит, как хочет, и радуется, а лекции о моде и стиле неизбежно воспоследуют завтра. И, надеюсь, не в моём исполнении. Каждый должен заниматься своим делом.
– А тебе, дружище, я должен обед, – сказал я Шурфу. – Или ужин. Или всё сразу. Но в доме, подозреваю, шаром покати. Вот и верь после этого моим обещаниям.
– А я и не поверил. Поэтому поужинал заранее. И зашёл к тебе совершенно бескорыстно. Потому что вдруг появилось свободное время, сокровище, которое человеку в моём положении обычно хочется легкомысленно промотать. А ты– подходящая компания, чтобы проматывать состояния.
– Кого ты хочешь обмануть? – укоризненно спросил я. – На самом деле, ты пришёл убедиться, что со мной всё в порядке. После того, как ты застукал меня спящим на Тёмной Стороне, этот вопрос ещё долго будет тебя занимать. Как учёного, конечно же. Твоё каменное сердце и железные нервы вне подозрений. И хвала Магистрам, что так, а то я бы извёлся от угрызений совести.
– А она у тебя внезапно появилась? – невозмутимо спросил мой друг. – Вот и первое роковое следствие сна на Тёмной Стороне. Чрезвычайно любопытный эффект. Но жить тебе теперь будет нелегко – просто с непривычки.
– Сейчас Базилио снова спросит, шутим мы или нет, – напомнил я. – И что мы, интересно, будем ей отвечать?
– То же, что и в первый раз. Но она не спросит.
Базилио, оказывается, помалкивала не по причине врождённой деликатности, а просто потому, что уснула, по-кошачьи свернувшись в кресле клубком и кое-как примостив голову на подлокотник. Армстронг и Элла, обычно демонстративно избегающие общества строгого сэра Лонли-Локли, храбро покинули своё убежище и укрывали её как толстое меховое одеяло.
– Похоже, я по-прежнему довольно скучный собеседник, – заметил Шурф. – Да и ты не лучше.
– Мы не скучные, а умиротворяющие.
– Час от часу не легче.
– Зато Базилио это на пользу. Хоть немного отдохнёт. Спать в одиночестве у неё пока плохо получается. Сколько ни заверяй, что превратилась в человека навсегда, она всё равно нервничает.
– Её можно понять, – неожиданно согласился Шурф. – Счастье для многих становится тяжёлым испытанием: вдруг появилось, что терять! Это только со стороны кажется, будто быть счастливым легче, чем несчастным, а на деле часто выходит наоборот. Думаю, проблема ещё и в том, что леди Сотофа объяснила девочке, как вернуться к прежнему облику. Подозреваю, трюк совсем несложный, и теперь она боится сделать это нечаянно, во сне. Проснуться утром без рук, зато снова с хвостом, решить, будто счастливое превращение просто приснилось, и спятить от горя прежде, чем в памяти всплывут слова и жесты нужного заклинания. Она ещё очень неплохо держится, вот что я тебе скажу.
– Однако окажись на месте Базилио я, ты бы сейчас прочитал мне лекцию о необходимости полного доверия к себе, которое, конечно же, приходит после первой сотни лет безупречного самоконтроля.
– Совершенно верно. С тебя особый спрос. Ты слишком могущественное существо, чтобы я мог позволить себе роскошь с пониманием относиться к твоим слабостям.
– Ты сейчас рассуждаешь как юный арварохский шаман, заклинающий своего Мёртвого Бога: «Ты можешь всё, поэтому веди себя, как я считаю правильным, или я убью тебя второй раз!»
– Ну что ты, – усмехнулся мой друг. – Я не настолько суров. Я говорю: «Веди себя, как я считаю правильным, потому что всё равно не отстану, ты меня знаешь». И заметь, никаких угроз.
– Ты сам по себе вполне достаточная угроза. И невзирая на это, я даже заикаться до сих пор не начал. По-моему, я – величайший герой всех времён.
– Не хочу тебя разочаровывать, но в истории встречались и более выдающиеся случаи. Лучше расскажи, как тебя угораздило полночи рассуждать об опыте и смысле. Не то чтобы я внезапно вообразил, будто имею право совсем уж беззастенчиво совать нос в твои дела, но если ты решил начать карьеру уличного проповедника, мне лучше об этом знать. По многим причинам.