Львиное Сердце - Бен Кейн

Когда он отвел глаза, я снова задышал.

Ричард сначала обменялся парой любезностей с отцом, потом обратился к братьям. Молодой Король, такой же привлекательный и высокий, как герцог, производил впечатление человека поверхностного. Джефри, имевший такую же стать и роскошную гриву волос, лучился улыбкой. Джон отвесил тяжеловесный кивок с такой важностью, будто был королем, а не младшим сыном. Низкорослый, полный, с медно-рыжими волосами, он, казалось, сделан из другого теста, чем его братья. Жоффруа, сводный брат, старше всех по возрасту, выглядел спокойным и собранным.

– В письме ты сообщил, что направляешься в Перигё, – начал король. – Проклятые бароны вновь сеют смуту?

– Да, папа. Стремительный натиск застигнет их врасплох. Сперва я намерен пройти через Пуату и собрать войско. После Перигё я поверну на восток, в Лимузен. – Ричард помолчал, потом спросил с ироничной улыбкой: – Если, конечно, ничто не изменилось. И не пришло, к примеру, письмо от Вильгельма и Адемара, предлагающих мир.

Генрих фыркнул.

– Подумать только: я помиловал их после мятежа, пять лет назад, – сказал он.

– Оба – истинные сыновья своего отца, графа, – добавил Молодой Король.

– Так, значит, известий от них нет, – заметил Ричард, не выразив удивления.

– Снова пахнет войной. Кровь моя быстрее бежит в жилах при этой мысли, – заявил Молодой Король. – Ха! Помнишь, брат, как мы осадили графа в Шатонёфе? Крепость пала через полмесяца.

Ричард с ходу приструнил его:

– Вскоре после этого ты ушел, помнится, хотя кампания еще не закончилась. В итоге, Хэл, пришлось нашему господину отцу прибыть ко мне, чтобы прижать мятежников к ногтю.

Молодой Король вспыхнул.

– У меня имелись веские причины. Я и позже сражался за тебя. Не далее, как в прошлом году…

– …Ты не пропустил ни одного турнира на свете? – ехидно поинтересовался Джон.

Молодой Король резко повернулся.

– Заткнись, щенок!

– Мир!

Генрих вскинул руку.

Молодой Король сердито поглядел на Джона. Тот ухмыльнулся. Прошло какое-то время.

– Похоже, мой путь и вправду лежит в Перигё, сир, – сказал Ричард, нарушив тишину. – Мятеж необходимо подавить прежде, чем он распространится.

Джефри подался вперед в кресле.

– Эти мятежники, как ты их называешь, брат, утверждают, что выступают именно против твоего правления. По их словам, ты угнетаешь и жестоко притесняешь их. – Бросив взгляд на Генриха и Молодого Короля, он добавил: – Тебя и твоих рыцарей обвиняют в насилии.

Ричард презрительно посмотрел на Джефри.

– Так вот что тебе говорили аквитанские бароны… когда ты с ними встречался?

Генрих нахмурился, Джон хмыкнул – звук получился неприятный. Молодой Король рассмеялся, а Джефри сердито сдвинул брови.

– Я в жизни не обесчестил ни одной женщины, – заявил Ричард. – Пусть тот, кто смеет утверждать обратное, докажет свою правоту, выйдя против меня с мечом.

Глаза его впились в Джефри. Тот отвел взгляд.

– Любой из моих рыцарей скажет то же самое, – продолжил герцог. – Не могу ручаться за то, что прекрасный пол не терпел обиды от простых солдат на моей службе, но если даже подобные преступления имели место, то в нарушение моих приказов. Божьи ноги! Покажите мне войско, которое неповинно в подобных поступках, и я покажу вам врата в Царствие Небесное!

Никто не возразил, и Ричард снова посмотрел на Джефри.

– Ходят слухи, что ты тайком встречался с моими мятежными подданными. Что скажешь на это?

Внимание всех переключилось на графа Бретонского.

– Это ложь. Бессовестная ложь. – Голос у Джефри не дрогнул. – Я никогда этого не делал, брат.

Ричард презрительно хмыкнул и перевел взгляд на Молодого Короля; тот сделал вид, что не замечает этого. Герцог хотел было снова заговорить, но тут во второй раз вмешался его отец:

– Если у тебя, Ричард, нет доказательств этих встреч, я не желаю больше о них слышать. Как ты сам прекрасно знаешь, слухи питаются лагерными да уличными сплетнями и надежны не более, чем дырявое ведро.

– Да, папа.

Ричард сцепил руки за спиной. Только я да Филип видели, с какой силой он стиснул пальцы.

Он не доверяет ни Джефри, ни Молодому Королю, подумал я, или же знает больше, чем говорит. Еще ему не нравится стремление Генриха сохранить мир между ними любой ценой, но этого он тоже не скажет. Причины, по которым Ричард не хотел спорить с отцом, вскоре стали очевидны.

– Относительно мятежа, папа. Я собрал пятьсот лучников и пехотинцев, а сверх того – сотню рыцарей. Этих сил должно хватить, чтобы обуздать бунтовщиков, но если нет…

Герцог не договорил.

– Это дело следует уладить, – заявил король. – Если тебе понадобится, я пойду на юг.

– Благодарю.

Джефри и Молодой Король обменялись разочарованными взглядами, такими быстрыми, что я едва не пропустил их. Я осмотрелся, но похоже, больше никто не заметил.

Ричард исполнил долг, отужинав с отцом и братьями. Незаконнорожденный Жоффруа ушел, сославшись на неотложные дела. Мы с Филипом прислуживали герцогу. Подносили самые разнообразные блюда, от жирных каплунов с лимоном и запеченных крольчат до жареного лебедя, поданного в перьях под острым черно-кровавым соусом. Тут меня замутило, и я порадовался, что не сижу за столом. Вскоре аппетит вернулся, но, исполняя свои обязанности, мы не могли перехватить и крошки. Чтобы не думать о бурчащем животе, я сосредоточил внимание на Ричарде.

Держался он по-прежнему весело и беззаботно, но я раз за разом перехватывал взгляды, бросаемые им украдкой на Джефри или на Молодого Короля. Те были не разлей вода и постоянно нашептывали что-то друг другу на ухо.

– Можно ли доверять кому-то из братьев герцога? – тихонько спросил я у Филипа, стоявшего рядом со мной.

Тот выразительно пожал плечами: кто знает?

Его ответ ничуть не разубедил меня насчет того, что опасаться следует Джефри. Судя по недавнему разговору, Молодой Король испытывал мало приязни к Ричарду. Не понравилось мне и поведение Джона: то он льстил королю, то отпускал язвительные замечания в адрес братьев. Самого Генриха понять было сложно: говорил он мало, а пил много, внимание его постоянно перемещалось от одного сына к другому. Он напоминал старого паука, застывшего в центре паутины и терпеливо ждущего удобного мгновения, чтобы ужалить.

И вот меня заметил Джон.

– У тебя новый оруженосец, брат?

Он указал на меня столовым ножом – не самый дружелюбный жест.

– Верно. – Ричард оглянулся на меня. – Его зовут Руфус.

Джон снова устремил на меня вялый взгляд своих черных змеиных глаз. Я испытал неприятное ощущение и потупился.

– Могу понять, почему его так прозвали. Волосы такие рыжие, какие нечасто встретишь в Англии. Он валлиец?

– Ирландец, – ответил Ричард.

– Выходит, из