Красавица для миллиардера - Нана Гаур

– Отпусти её, – звучит низкий голос.

Интонация спокойна, но у меня по спине пробегают мурашки, потому что так говорят, когда хотят кого-то разорвать на части.

Рука Александра замирает. Он не спешит меня отпускать, медленно поворачивает голову, чтобы увидеть того, кто посмел помешать его забаве.

Высокий широкоплечий мужчина стоит в нескольких шагах. Свет падает так, что нельзя рассмотреть его лицо. У меня внутри всё сжимается. Хочется умолять незнакомца, чтобы не уходил. Чтобы не испугался грозного взгляда директора и не передумал вмешиваться.

– Иди, куда шёл, – говорит Грушевского. В его голосе слышится скрежет металла. Он не собирается уходить. Он взбешён. Кто-то посмел ему указывать.

Я сжимаюсь от страха, мечтая втиснуться в эту чертову гладкую и холодную стенку, раствориться, словно никогда и не было. Вот бы было счастье: босс обернется, а меня нет.

Но его руки по-прежнему обжигают моё тело.

– Отпусти девушку и поговорим, – незнакомец не впечатляется словами босса.

Грушевский смотрит на меня, произносит одними губами:

– Не вздумай сбежать.

И всё же убирает руки и поворачивается. Смотрит на мужчину, недобро прищурившись.

Тот не спеша делает шаг вперед. Свет падает так, что теперь видно его лицо. Я только судорожно охаю.

Он! Это ОН! Тот самый мужчина, который был со мной в клубе. Тот самый безумно богатый бог страсти и похоти, который взял мою девственность! Он!

Но… как он тут оказался?

Даже через страх из-за происходящего я не могу не отметить, как он красив. Кроссовки, джинсы, футболка, открывающая сильные руки. Вроде бы ничего особенного, но нельзя отвести взгляд. Карие глаза смотрят то на меня, то на Александра.

– Я же сказал: убирайся, – цедит босс.

Два хищника меряются силой. Каждый решил, что хочет конкретную самку. Самку, само собой, спрашивать и не думают. Но я сейчас соглашусь на любого защитника, который только сумеет вытащить меня отсюда.

– Как невежливо, – хмыкает мужчина моей мечты и приближается к Александруу. – Не уважаешь ни женщин, ни мужчин.

– Да ты…

Кулак мужчины врезается в скулу Александра. Тот не успевает увернуться, но удерживается на ногах. Второй удар он парирует, но мой защитник уклоняется.

Я стою ни жива, ни мертва, судорожно вцепившись в сумочку побелевшими от напряжения пальцами. Даже сказать ничего не могу, голос отказал, горло будто перехватили стальными пальцами.

В какой-то момент мужчина хуком справа сваливает моего начальника. Я в ужасе прижимаю пальцы к губам. Он не двигается! Меня захлёстывает паника.

Поднимаю глаза и встречаюсь с прожигающим насквозь взглядом карих глаз. Одновременно страшно и жарко.

– Кто такой? – хрипло спрашивает он.

– На… чальник, – еле слышно выдавливаю я, не в силах отвести взор.

Он подходит ко мне.

– Ты его?

Я судорожно мотаю головой:

– Нет, что вы, нет. Я… он… я не хотела… я…

– Понятно.

В его глазах что-то меняется, он просто меня берет за руку и ведет за собой. От пережитого шока я покорного иду следом, стараясь не подвернуть ногу на каблуках, которые внезапно стали жутко неустойчивыми.

Мы выходим из ресторана. Это совсем какой-то другой выход – далеко от зала, где наша фирма. Никто не задает никаких вопросов. А ещё… мы оказываемся в зале, где сидят одни мужчины. Все внимательно смотрят на меня, но при этом… спокойно.

Мужчина так и держит меня за руку. Подзывает одного из присутствующих – высокого шатена с зелёными глазами.

– Лева, у меня дело, свяжемся позже.

Он что-то отдает шатену, тот с интересом на меня ещё раз смотрит, кивает.

– Хорошо, Архип.

Мы выходим. Меня не отпускают.

Архип… Какое красивое имя. Оно ему безумно идёт. В этом человеке есть что-то твёрдое, притягивающее, соблазнительное.

Меня подводят к баснословно дорогой машине. Внедорожник, на котором можно смело ехать по крышам других машин в наших бетонных джунглях.

И в этот момент мне становится не по себе.

– Я не…

Он открывает пассажирскую дверь.

– Садись, – говорит нетерпящим возражений голосом.

Меня бросает в жар. Умом я понимаю, что не должна этого делать. Это может быть так же опасно, как и Грушевский, который не получил своего, но… у меня нет выбора.

Поэтому я покорное сажусь. В салоне одуряюще пахнет кожей, сандалом и табаком. Такие… мужские запахи, от которых голова идёт кругом.

Архип садится рядом на водительское кресло и выезжает с парковки. Всё это в тишине. Я, кажется, боюсь даже дышать.

– Расслабься, не съем, – бросает он.

Легко сказать, но сложнее сделать.

Тем не менее, мне удается взять себя в руки, и я тихо спрашиваю:

– Он несильно пострадал?

Архип бросает на меня взгляд, моя кровь словно вспыхивает пламенем:

– Что, переживаешь за ублюдка?

– Он человек, – тихо говорю я. – И потом на работе…

Архип молчит, ведет машину, но по лицу я вижу, что слушает. А я… внезапно теряюсь. Сколько я думала, что встречусь с ним снова, что скажу, но теперь… теперь совершенно растерялась.

– Он – мой начальник, – наконец-то получается выдавить. – И после этого уж точно не простит. Придется…

Я делаю глубокий вдох. Тут только увольняться. Иначе никак. Грушевский такого никогда не простит. Хотя… в глубине души я искренне благодарна Архипу, что он так сделал. Хоть кто-то врезал по этой самоуверенной роже.

– Козёл он, а не начальник, Алиса, – замечает Архип, и я невольно вздрагиваю.

Но вовремя понимаю, что глупо спрашивать, откуда он знает моё имя. Ведь видел же контракт.

– Козёл, – соглашаюсь я.

– Рад, что подарок понравился, – переводит он резко тему.

Чувствую, как заливаюсь румянцем, и щёки аж пылают.

– С.. спасибо, – еле слышно произношу я. – Они восхитительны. У меня такого никогда раньше не было.

– Что ж, значит, тут я тоже первый, – внезапно уголки его губ дрогнули в улыбке.