Нить судьбы - Роберт Святополк-Мирский

Но правда была иной.

Еще задолго до этого разговора Софья поручила преданнейшим своим друзьям — семье греков Траханиотов, чтобы они в свою очередь поручили своим слугам тайно и осторожно навести справки обо всех людях, которые в той или иной степени обслуживают Елену Волошанку и ее сына.

В течение долгих месяцев выслушивая рассказы о конюхах, истопниках, поварах, горничных, слугах и служанках, она сосредоточила свое внимание на одной из самых неприметных особ — прачке.

Прачка Анисья — скромная и незаметная женщина, уже пятнадцать лет с неизменной точностью и аккуратностью стирала нижнее белье сначала самой Елены, а затем ее сына Дмитрия. Каждую неделю она приносила в покои княжича большую плетеную корзину в которой лежали аккуратно сложенные семь нижних, длинных сорочек, в которых он спал. Каждый день он надевал новую, и через неделю с регулярностью солнечных часов, никогда не опаздывая, не болея, не пропуская ни одного дня, Анисья приносила очередные семь ночных сорочек…

Именно тогда, подробней заинтересовавшись жизнью этой скромной прачки, великая княгиня узнала, что живет она на окраине Москвы в небольшом домике вдвоем со своей матерью по имени Соломония и живут они очень неплохо, поскольку не только дочь зарабатывала своим трудом довольно большие деньги, но и мать не отставала от нее, ибо была одной из весьма известных в Москве ворожей.

Тщательно и всестороннее обдумав дальнейшие ходы, великая княгиня стала постоянно жаловаться Паоле, Беренике и Аспазии на то, как она страдает от скверного отношения супруга, которого приворожила хитрая Волошанка. Чего только не предлагали сердобольные служанки — от всего отказывалась Софья пока, наконец, они не стали предлагать ей разных ворожей, которые обладают искусством возвращать любимых и готовить всевозможные приворотные зелья. Но и тут Софья, придирчиво расспрашивая о каждой предложенной кандидатуре, капризно отвергала их одну за другой пока наконец в списке не появилось имя Соломония. Тогда великая княгиня сделала вид, что ей надоело сопротивляться и она, наконец, утомившись от всего этого, согласилась на уговоры своих придворных.

Для Софьи было важно, чтобы в случае последующего расследования и даже возможных допросов и пыток ее придворные девушки, в один голос показывали, что это именно они нашли для нее ворожей, в том числе и Соломонию.

Осенью прошлого года, взяв необходимые предметы, ворожеи начали производить где–то там свои таинственные действия, призванные вернуть в супружеское лоно расшалившегося мужа и, наконец, все по одной явились к Софье, заверяя, что все, дескать, в порядке, злая разлучница отвращена, а супруг вот–вот вернется в ее объятия.

Софья, недовольно скривившись, заплатила немного денег двум из трех колдуний, а вот третью, Соломонию, не только щедро наградила золотом, но даже удостоила личного приглашения и более часа беседовала с ней. Она поблагодарила Соломонию, сказав, что та — лучшая из всех ворожей, что результат ее действий блестящий, что супружеские дела наладились, за что она, Софья, так ей благодарна, ну просто так благодарна, что кроме золота, подарила ей прямо со своего пальца дорогой перстень.

Соломония была так растрогана, что разрыдалась и стала целовать кончики византийских туфелек великой княгини, но это был еще не конец и когда государыня узнала, что дочь Соломонии, Анисья, оказывается, хорошая прачка, великая княгиня тут же пожаловалась на то, что она очень недовольна своей и давно уже ищет новую.

Соломония, разумеется, заявила, что Анисья была бы просто счастлива услужить великой княгине (прикинув про себя, насколько увеличатся доходы их маленькой семьи), и немедленно пришлет дочь, как только великая княгиня того пожелает. Софья сказала, что она в самое ближайшее время готова встретиться с Анисьей, но желала бы при этом своими глазами увидеть результаты ее труда. Соломония заверила, что нет ничего проще, поскольку Анисья каждую неделю приходит в Кремль на подворье княгини Елены Волошанки с чистыми ночными сорочками для княжича Дмитрия, и может выйти на час раньше, чтобы перед тем как отдать сорочки, заглянуть к великой княгине, представиться ей и показать свою работу…

Дверь скрипнула.

— Она пришла, — сказала Береника.

— Зови.

Смущаясь и краснея розовощекая, пухленькая моложавая Анисья низко поклонилась у двери, сделала несколько шагов вперед и снова поклонилась, не выпуская из рук плоскую широкую плетеную корзину с двумя ручками.

— Подойди ближе, моя дорогая, — сказала Софья ласково и, величественно встав со своего византийского трона, сделала несколько шагов навстречу скромной прачке. — Ну–ка покажи мне, что там у тебя.

Анисья поставила корзину на пол и открыла крышку. Там лежали аккуратно сложенные одна на другой семь беленьких идеально чистых кружевных сорочек из тонкой ткани.

— Великолепно! Восхитительно! — сказала Софья, едва притронувшись кончиком пальца к верхней сорочке. — Моя прачка так не умеет. Скажи… э–э–э… Анисья, а у тебя найдется время для меня?

— Я буду счастлива, государыня, служить тебе.

— Прекрасно, — сказала Софья, широко улыбаясь, — я буду платить тебе больше, чем платит твоя нынешняя госпожа.

— Спасибо, — Анисья опустилась на колено и поцеловала подол платья великой княгини.

— Ну–ка встань, — вдруг сказала Софья и, поддержав под локти, помогла Анисии подняться. — Смотри–ка! — удивленно воскликнула она, — мы с тобой одного роста и схожей комплекции. Моя дорогая, я хочу сделать тебе подарок! Никто кроме тебя во всей Москве не сможет похвастаться, что носит платье, которое носила сама государыня. Ну–ка пойдем со мной.

Схватив Анисью за руку, как будто они обе были молодыми девушками, Софья почти бегом, не давая Анисии опомниться, весело смеясь, потащила ее за собой в соседнюю комнату.

— Аспазия! — закричала она, и старая гречанка тут же вынырнула, словно из–под земли.

Софья широким жестом отодвинула занавесь из тяжелой ткани.

За этой занавесью висели платья. Множество платьев. Из самых разных тканей от легкого китайского шелка до тяжелой шитой золотом парчи.

— Выбирай любое, какое тебе понравится! — воскликнула Софья. — Аспазия, помоги Анисии переодеться.

Софья по–дружески обняла Анисью.

— Переодевайся, дорогая, а я через минуту приду, чтобы полюбоваться тобой.

Чтобы не вызывать у Анисьи никаких подозрений, Софья не вернулась обратно в палату а вышла в другую дверь, ведущую в следующую палату.

Но Анисья не знала, что все комнаты здесь сообщаются, и через минуту Софья уже открывала дверцу бывшей коморки Саввы.