Супермен должен умереть 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Путь в тысячу ли начинается с одного шага.

— И заканчивается, когда тебя вяжут погранцы.

Колбаски были вкусными и горячими, пиво было вкусным и холодным, хлеб был свежим, зелень хрустела на зубах. Что еще нужно, чтобы достойно провести этот вечер?

Немного уверенности в завтрашнем дне точно бы не помешало.

Но это совсем не такая история.

— Но допустим еще раз, что вы можете неограниченно перемещаться по всему миру, — сказал Виталик. — У вас есть, сука, самолет с бесконечным запасом хода, бесконечное же, сука, оружие, и вы знаете комбинацию клавиш, которой включается godmode. Куда вы полетите в первую очередь? Кто будет первой значимой мишенью? Ветер Джихада, Эль Фуэго, Камнепад, это чудовище гаитянское?

— Ты бы куда полетел? — спросил я.

— А как у тебя с работой по площадям?

— Хреновенько у меня с работой по площадям, — сказал я. — Только единичные мишени.

— Исходя из геополитических, сука, интересов России, я бы первым делом полетел в Китай, — сказал Виталик. — Больно близко к границе они там, сука, копошаться. Но если с работой по площадям хреновенько, то делать тебе там абсолютно нечего. Задавят, сука, массой, к хренам.

— Китайцы на вас не полезут, пока не решат проблему ядерного ответа, — заметил Гарри. — По нашим расчетам, у вас есть еще лет пять-десять, прежде чем государства начнут использовать некстов в своих геополитических играх. Если, конечно, мы столько протянем.

— Вы меня, конечно, оба извините, — сказал Виталик. — Но в угрозу контролеров класса «апокалипсис» я, сука, ни на грош не верю. Кто у нас самый мощный на данный момент суперхрен? Ветер Джихада? Но даже ему до масштабов апокалипсиса еще расти и расти.

— Он и растет, — мрачно сказал я.

— Но он, сука, не внезапен, — сказал Виталик. — На разрушение Израиля у него ушли почти сутки. Да, ракетами в него не попали, но если он будет угрожать всему миру, или хотя бы большей его части, на него не пожалеют и ядерной бомбы, и плевать на экологические последствия. А ядерный взрыв он гарантированно не переживет.

— Но ты же не дурак, и должен понимать, что Ветер Джихада — это только часть проблемы, пусть и самая на данный момент заметная и громкая ее часть, — сказал Гарри. — Вспомни того же вашего Суховея. Он был вполне внезапен, и если приложить его скилл к масштабам Ветра Джихада, то картина станет куда менее оптимистичной.

— Друг мой Джокер, а не слишком ли много ты им, сука, рассказал? — мягко поинтересовался Виталик.

— Такая была ситуация, — сказал я.

— Если у тебя в будущем вдруг еще раз возникнет такая ситуация, будь добр, фильтруй, сука, базар.

— Непременно, — пообещал я.

— Количество некстов, достигающих предельно опасного порога будет расти по экспоненте, — сказал Гарри. — Если вы начнете шарашить по каждому ядерной бомбой, то скоро обнаружите, что вас окружает радиоактивная пустыня, по которой бродят недружелюбные нексты-мутанты, а бомбы кончились. Ядерное оружие — это крайний вариант, как всегда и было. И ничего хорошего после его применения все равно не случится.

— Я, сука, так и не понял, вы собираетесь щучить Ветра Джихада или нет?

— Не в первых рядах, — сказал я. — Док говорил, надо прокачаться.

— А, Док, сука, говорил, — понимающе потянул Виталик. — Значит, Ветра вы щучить не будете, Дока вы найти не можете, про Китай я по вышеприведенным причинам вообще молчу. Так какой же, сука, план?

— А какая, сука, разница? — спросил я. — Ты ж сейчас все равно своих позовешь, и начнутся эти вечные фигли-мигли на пару месяцев, а потом, если вдруг мне поверят и примут всерьез, а Гарри не расстреляют или не посадят навечно, цели буду выбирать уже не я. Безопасник как раз по этим правилам играл, и куда это его, сука, в конечном итоге привело? Родина сказала «надо», Безопасник ответил «есть», пошел и умер. Много ли пользы геополитическим, мать их, интересам он своей смертью принес?

— Это было решение, принятое на самом, сука, верху, — сказал Виталик.

— Как будто бывают какие-то другие, сука, решения, — зло сказал я. — Президент, за которого я даже не голосовал, будет решать, как мне жить и где умереть.

— Ты, Джокер, не кипятись и политику в это дело не вмешивай, — сказал Виталик. — Политика — это, сука, про другое.

— Политика — это как раз про это вот самое, — сказал я. — Наше участие в дубайской операции — это было чисто политическое решение, призванное укрепить атмосферу сотрудничества ради всего хорошего и против всего плохого. И наши там погибли без всякого смысла и пользы.

Борден благоразумно заглох, забился в угол и принялся возиться с очередной сигарой. Обрезал кончик, прикурил от спички, долго и аппетитно ее раскуривал.

Оно и правильно. Когда русские начинают разговаривать о себе и своей стране, англичанам лучше отойти в сторону и помолчать.

Их тут и так не любят.

— Это, сука, война, — сказал Виталик. — На войне случаются, сука, жертвы. Если бы вам удалось остановить его в Дубае, целая страна бы уцелела, и эти жертвы обрели бы смысл.

— Но нам не удалось.

— На войне случаются и, сука, поражения.

— А наша ли это была война?

— Война с мировым, сука, терроризмом ведется всем миром, — сказал Виталик.

— Только решения на ней зачастую принимают не генералы, а политики, которые, опять же зачастую, живут в своем обособленном мирке и которых террористы случайной бомбой в метро ну никак не подорвут.

— А ты, я смотрю, сука, анархист.

— Я думал, ты.

— Я, сука, тоже анархист, — сказал Виталик. — Но я при исполнении. Анархист, так сказать, в штатском. И я не считаю, что если какой-нибудь условный террорист подорвет бомбой какого-нибудь условного политика, то мир от этого в целом выиграет.

— Смотря, какого политика, — сказал я.

— Ну, крайние случаи мы, сука, не берем, — сказал Виталик. — Это даже у фон Штауффенберга в свое время не получилось. Или вон царя нашего пытались как-то подорвать. Рассказать, что из этого вышло?

— Ты мне еще французской булкой, сука, похрусти, — сказал я.

— Я, сука, интеллигентный человек, — сказал Виталик. — Я лучше твоим позвоночником сейчас похрущу, несмотря на всю твою суперменскую суперменистость.

— А справишься без дробовика-то?

— Вот фиг знает, — сказал Виталик и потянулся за следующей бутылкой пива. — Что-то дискуссия куда-то не туда забрела. Борден, ты там как?

— Я внимаю, — сказал Гарри. — Исследую новые для себя грани загадочной русской души.

— Дело нужное, — сказал Виталик. — Сейчас мы продемонстрировали тебе старинную народную забаву — обсуждать судьбы мира, сидя на кухне и в некотором подпитии. Занятие интересное, но, сука, опасное. Бывает,