Путешествие Идиота - Игорь Поль

«Сажа» — так называют раствор с теми самыми бактериями, что жрут метан и из-за которых на землю из облаков идут черные дожди. Личинки кораллов зовут «опарышами». И еще «муравьиными яйцами». Я уже начал привыкать к местным названиям.

— Группа «Зонтик» осуществляет прикрытие. Уточняю: наша задача — восстановление климата, а не нанесение ущерба туземным ВВС. Поэтому без нужды в бой не ввязываться. Прошу вопросы.

— Всего две машины для прикрытия. Не маловато? — спрашивает Борислав.

— По нашим данным в этом районе сейчас нет авианосцев. Аборигены не успеют организовать противодействие. Пока их перехватчики доберутся до нашего района, вы уже уберетесь оттуда. Мы специально рассчитываем места проведения операций таким образом, чтобы находиться на максимальном удалении от их средств ПВО. Они не в состоянии обеспечить стопроцентную защиту. У них довольно мало авиации и носителей. Так что ваше прикрытие носит характер страховки.

— А почему у меня только противосамолетные ракеты? Чем я буду действовать, если нас атакуют с малых судов? И вообще, без противокорабельной ракеты я себя над морем голым ощущаю, — возмущается Герб.

— Ты летишь для прикрытия акции, а не для удара по их кораблям, — отрезал Петро. — Настоятельно советую не нарушать полетное задание.

— Ясно, чего там…

— Ну что ж, если вопросов больше нет — желаю удачи. Все свободны.

Мне выпало засеивать море. Это в районе бывших Уральских гор. Нас четверо в группе «Твердь». Йозас — старший группы. Это мой первый самостоятельный вылет. По длинным коридорам толпой спускаемся на ангарную палубу. Мыслей нет, только приятное возбуждение. Третий ангар — наш. Пара вооруженных охранников, выправкой и формой подозрительно напоминавших военно-морскую полицию, бдят у шлюза. Окидывают нас подозрительно-настороженными взглядами. Проверяют сканерами наши чипы. Неохотно сдвигаются по сторонам, давая дорогу. Военные копы и есть. Уши закладывает сразу, как только поднимается переходной люк. Резкий многоголосый свист теплогенераторов смешивается с гулом транспортеров, шипением сжатого воздуха, объявлениями по громкой связи, которые все равно никто не слушает — все команды дублируются в шлемные наушники скафандров. В носу свербит от резких запахов с металлическим привкусом. Палубная команда уже вовсю работает. Они встали за час до нас. Движения стартовиков кажутся ленивыми, неторопливыми, но вместе с тем видно — люди работают четко и слаженно. Коричневые засаленные скафандры техников мельтешат под крыльями. Оружейники подвешивают в бомболюки массивные контейнеры с «опарышами». Тестируют оружие. Гудят, открываясь и закрываясь, створки лазерных батарей. Заправщики уже отработали — их пурпурные жилеты поверх скафандров с поднятыми лицевыми пластинами мелькают на отъезжающих в свои стенные ниши заправочных транспортерах. Сонные пускачи в зеленом прихлебывают дымящийся кофе, колдуя за толстым бронестеклом над своими пультами. Расходимся по машинам.

«Удачи», — говорит мне Йозас. Я механически киваю в ответ. Я уже не здесь. Я уже весь в полете, падаю к поверхности моря. Мой техник ждет у стенного шкафа. Неудобно тут у них это организовано. На «Нимице» я переодевался в специальной раздевалке. А тут приходится облачаться за пластиковой шторкой, в холодном ангаре, морщась от прикосновения ледяных катетеров и разъемов. Тело на холоде сразу покрывается гусиной кожей.

— Я согрел шкуру, сэр, — говорит мне техник. Ченг, так его зовут. Крепкий смуглый мужчина в возрасте. И на китайца не похож вовсе. Разве что имя необычное, да чуть раскосые внимательные глаза. Движения мягкие, неспешные. Очень обстоятельный, так мне его рекомендовали. И с опытом. Конечно. Тут все с опытом. Все тут в разное время отслужили на Флоте. Многие не один десяток лет. Так что дело знают.

— Спасибо, Ченг. Зовите меня Юджином, — говорю я. Я до сих пор чувствую себя неловко, когда меня «сэром» зовут.

— Хорошо, Юджин, — кивает техник с серьезным лицом.

Катетер присасывается к моему отростку. Просовываю ноги в толстый вакуумный памперс. Ченг застегивает его пояс на моем животе. Просовывает мои поднятые руки в компенсирующий костюм-скафандр. Мягкая ткань уютно облегает спину. Костюм и вправду прогрет. Будто во вторую кожу влез. Тепло и уютно. Улыбаюсь Ченгу. Он слегка раздвигает узкие губы в ответ. Не то, чтобы он был насторожен или враждебен — этого нет. Но я для него еще не «свой». Чтобы заслужить уважение умудренного жизнью техника, надо показать себя не в одной миссии. Все как на Флоте. Он вежлив и корректен. Он желает мне удачи. Но он еще не знает, чего от меня ждать. Потому и не чувствуется в нем того волнения, с которым команда обычно провожает «своего» пилота. Я сую пистолет в кобуру подмышку. Шлем присасывается к воротнику.

— Машина заправлена, двигатели прогреты, — кричит мне Ченг на ходу, склоняясь к раскрытому забралу. — Вес позволяет, я распорядился пару «Шершней» добавить. Мало ли…

Я киваю ему. Показываю большой палец. Техники захлопывают и задвигают многочисленные лючки, сматывают провода тестеров и один за другим семенят к дальней переборке. Оглядываются на меня с любопытством: как же, новичок. Рев предупреждающего баззера гасит звуки. Свист уходящего воздуха. Все вокруг закрывают стекла шлемов. Поднимаюсь по приставной лестнице в кабину. Опускаюсь в тесное нутро. Ченг нависает надо мной, щелкает карабинами и замками, упаковывая меня в защитную сбрую. Хлопает по плечу. Я подмигиваю в ответ, глядя на него снизу вверх. Лицо его подкрашено снизу мертвенно-зеленым отсветом индикаторов консоли, отчего приобретает жутковатое выражение. Это он так улыбается. Рубиновые огоньки отражаются от влажных зубов, пляшут, играя, на полированном стекле. Я опускаю лицевую пластину. Короткое шипение. Тишина. Фонарь кабины опускается сверху бронированной изогнутой плитой.

Я вглядываюсь в цветную рябь на нашлемном стекле. Слышу шум пенящихся волн с белыми гребнями. Руки врастают в крылья. Мое большое и пока неуклюжее тело стоит на коротких ногах-шасси. Парковщики в желтых скафандрах машут флажками, растаскивая машины по катапультам. Меня цепляют за переднюю стойку и влекут влево-вперед. Я складываю руки, убирая стрелы крыльев в корпус.

«Капитан Уэллс, номер 93/222/384, командный статус подтвержден. Борт 1786, позывной „Красный Волк“, полетное задание загружено, статус всех систем — зеленый, оружие активировано, предстартовая готовность», — звучит внутри бестелесный голос.

«Принял. Доброе утро, дружище».

«Приветствую, командир…»

— Катапульта — «Красному волку». Запрашиваю готовность.

— «Красный волк», к старту готов, — меня немного раздражают эти переговоры-анахронизмы. Телеметрия показывает стартовой команде столько данных, что можно отследить в моих кишках движение кусочка тоста, что я проглотил за завтраком.

— Катапульта — «Красному волку». Предстартовый отсчет.

— Принял.

Биение внутри меня легонько покалывает внутренности. Уколы становятся все явственнее. Створки шлюза медленно расходятся, открывая бездонную черноту. С последним уколом гравикомпенсаторы звучат басовой струной, гася перегрузки вокруг моего хлипкого тела-пилота. Язык замерзшего газа выметывается вслед за мной из распахнутого зева стартовой ячейки. Убираю ставшие ненужными шасси. Двигатель просыпается с беззвучным ревом, вмиг превращая громаду борта в гаснущую звезду за кормой. Слева, справа, сверху, снизу — всюду вокруг падают вниз, сходя с орбиты, мои близнецы. Вот этот — пульсирующий малиновым — старший моей группы. Толкнув пространство коротким маневровым импульсом, сваливаюсь влево, занимая место в строю. Я лечу. Сосредоточенный восторг переполняет меня. Триста двадцатый радостно отзывается изнутри. Тело-самолет с готовностью впитывает мои мысли-желания. Шар подо мной, укутанный в бурую вату сплошных облаков, быстро растет — я падаю кормой вперед, гася скорость основными двигателями.

Глава 44

Крещение

Пьянящее ощущение полета над морем давно прошло. Уступило место тупой усталости. Болтанка над этим самым морем такая, что через час начинает казаться, будто я не самолет, а ведро с гайками. Это вам не «Гепард». Система удержания на курсе у A57 еще та. Рыскаю в резких порывах юго-западного ветра, развернув плоскости по максимуму, нещадно сжигая топливо маневровыми движками в тщетной попытке удерживать необходимые двадцать метров над волнами. Штормовые валы на мелководье подо мной так близко, что, кажется, можно дотронуться до них мизинцем. Белые шлейфы за нашими хвостами, что извергаются из распахнутых бомболюков, тут же в клочья рвет ветер, смешивая их с дождем. На этой Земле хорошей погоды и не бывает вовсе. Сплошные штормы да ураганы. Так что сейчас по местным меркам тихо и солнечно.

Я— машина устал не меньше, чем я-человек. Самолет подпитывает мое тело внутривенными вливаниями. Триста двадцатый давно умолк. Ему хватает дел -он следит за горизонтом, в потоковом режиме анализирует малейшие изменения в показаниях сканеров. Триста двадцатый — моя палочка-выручалочка. Йозас не слишком-то доверяет данным высотного разведчика, и мы настороженно ощупываем пространство. На таком задании, на предельно малой скорости да еще вблизи от суши, мы — идеальные мишени. Просто сидячие утки. Эти аборигены — они решили, что лучше для них занятия нет, чем сбивать нашу списанную и перекупленную по дешевке рухлядь. Такая уж политика у «Криэйшн» — если можно обойтись пятью старыми самолетами по цене одного нового — зачем тратить больше?