Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

— Где Флоки? Он остался в лагере?

Уже с трудом, викинг ответил:

— Его… Там… Нет… Топор… Топор…

Я все-таки подал секиру — рукоятью к поверженному противнику, ткнув ее в самую кисть. Свей судорожно сцепил пальцы на древке, неожиданно ясно посмотрев мне в глаза — и я уже был готов отскочить от викинга, приняв его просьбу за коварную уловку! Но Хакан лишь улыбнулся — и тут же его взгляд замер, остекленел.

А вокруг нас гибли пришедшие на русскую землю захватчики, вслед за своим вожаком… Явно ведь не рядовым бойцом был в этом походе мой бывший господин, раз держался позади строя хирдманов. Вожаки вперед не лезут…

Глава 21

…— Любава! Не надо, прошу тебя!!!

Жена Ратибора оттянула тетиву к самому уху, а глаза ее, пылающие нечеловеческой яростью, словно жгут душу молодого свея. В горле его пересохло — и сын Сверкера бросил отчаянный взгляд на дверь, что должна распахнуться с минуты на минуту, и тогда в гридницу ворвутся верные хирдманы, и спасут его! И действительно, двери в залу распахнулись… Только вошли в нее не свеи, а тот самый ромей, убийца отца — и его воины.

А в следующую секунду Любава отпустила оперенный конец стрелы, и та устремилась прямо в живот Флоки…

Он проснулся весь в поту, судорожно хватая ртом воздух. Рядом во сне тревожно завозилась Альвдис, его молодая супруга — и «Мститель» немного успокоился. Все же когда спишь не один, кошмары, как кажется, не так и страшны…

Альвдис не очень понравилась Флоки при первом знакомстве — после кругленькой, фигуристой, и в тоже время изящной красавицы Любавы, худая, излишне высокая и вся какая-то нескладная дочка Лудде, казалась ему лишь отдаленным подобием настоящей женщины. Впрочем, со смертью славянки сын Сверкера похоронил какие-либо надежды полюбить вновь, так что не горевал на счет своего выбора — но утром после поспешной свадьбы был неожиданно приятно удивлен!

Уже бывшая замужем, Альвдис на самом деле сильно истосковалась по мужской ласке за годы своего вдовства. И хотя у нее бывали мужчины после смерти первого супруга, их было немного — отец неожиданно ревниво следил за дочкой. Но теперь у нее появился законный муж — и когда он проспался после свадебного пира, Альвдис сделала все, чтобы ее любовный жар хоть ненадолго утих…

Флоки, даже не представлял, что с женщиной будет так, так… Он не находил слов, чтобы передать, как неожиданно сладко, горячо, хорошо ему было одновременно с ласковой, и в тоже время безудержно страстной женщиной. Так что к обеду, когда Альвдис ненадолго оставила его в покое, он почувствовал себя счастливым — возможно впервые в жизни. А сейчас, глядя как разметалась во сне женщина, едва коснувшись ее горячего ото сна, упругого бедра, он тут же почувствовал, как к низу живота приливает кровь. И уже мгновением спустя руки юноши заскользили по гладкой коже длинных ножек жены… Альвдис проснулась, но не стала сопротивляться — а наоборот, сладко заурчала, словно довольная кошка, окончательно заведя своего юного мужа…

Остаток ночи прошел в любовных утехах, да коротком, предрассветном сне, в котором Флоки на свое счастье не видел никаких кошмаров. Утром же супруга ушла на женскую половину, в то время как приятно уставший сын Сверкера двинулся в просторную, центральную залу усадьбы Лудде, где хозяин дома с сыновьями уже приступил к утреннему приему пищи. Никаких излишеств: печеная треска, головка сыра, пиво — простая еда викингов, которой, по слухам, наслаждался еще Хальвдан Черный.

Заметив зятя, Лудде вроде бы радушно улыбнулся, указав ему на место за столом, рядом с Олофом и Ториром. Сыновья ярла поприветствовали Флоки лишь легкими кивками — им не нравился сын Сверкера, но они не противились воли мудрого и властного отца. А последний, получив предложение «Мстителя» о женитьбе, вцепился в него мертвой хваткой — ведь Лудде на деле был гораздо коварнее и чуть хитрее Сверкера. Он ревниво следил за дочерью, чтобы та не забеременела от кого раньше времени — ведь если вытравить первое дитя из чрева, шансов, что женщина понесет еще раз, будет совсем немного. И наоборот, если бы та нагуляла бастарда, выдать замуж девку точно уже бы не вышло… Лудде этого не хотел, он терпеливо ждал, когда к Альвдис посватается наконец, какой-нибудь старый ярл или богатый бонд, для которого даже его невзрачная дочка покажется удачной партией. А тут вдруг нарисовался Флоки! Признаться, этой зимой «Старый» был в шаге от того, чтобы напасть на его родовую усадьбу — ярла сдержали лишь вести о найме хускарлов, укрепление стен бурга и вооружение карлов. А тут вдруг сосед явился сам, да еще и попросил Альвдис в жены! Это было прекрасно, это очень удачно вкладывалось в изначальный план Лудде на дочь! Последняя, изголодавшаяся по мужской ласке, уже три седьмицы ходит светящаяся, как солнышко, и заметно похорошевшая. Кажется, она даже поправилась — и ярл с нетерпением ждал, когда же Альвдис сообщит всем, что понесла. Ведь это было очень важно! Ибо если все сложится так, как надо, и дочка родит ребенка-наследника, то Флоки более будет не нужен — и вскоре Флоки не станет. Несчастный случай на охоте, послужит тому виной, или глупый парень решится выйти на лодке в море в непогоду — уж Лудде Старый найдет, как избавиться от мальчишки! И тогда владения Сверкера, его усадьба, его хирд — все это отойдет новому ярлу, чей внук (или внучка, это не столь и важно) останутся жить в его доме… Лишь бы зять не заподозрил чего раньше времени — оттого-то ярл и был предельно радушен по отношению к нему, легко отправив Фрея в набег вместе с воинами Флоки, потому-то сурово наставлял сыновей (которые, кстати, ничего не знали о мрачном будущем нового родственника), чтобы относились к мужу их сестры дружелюбно…

Вот и сейчас, поприветствовав за столом сына Сверкера, и приказав принести ему лучшие куски печеной трески, новую головку сыра и свежих, хрустящих лепешек, Лудде обратился к нему с очередной фальшивой — но, в сущности, привычной для всех домашних улыбкой на устах:

— Рыбаки видели у шхер «Морского змея». И он шел не один, а вел за собой датский кнорр! Очевидно, твои люди возвращаются с хорошей добычей! А Фрей, по всей видимости, решил еще погулять по морю.

Флоки мгновенно преобразился — если до того лицо его имело просто довольное выражение, то сейчас оно стало буквально ликующим:

— Это отличные новости! Просто отличные! Позволь ярл, мне тотчас отправиться домой, желаю встретить свой хирд!

Лудде бросил на зятя быстрый, острый взгляд, после чего вновь улыбнулся:

— Как я могу тебе приказывать? Лишь хочу попросить, чтобы Альвдис осталась покуда в отчем доме. Здесь для нее все родное, а в твоей усадьбе ей вряд ли будет организован должный уход и забота — мне кажется, что дочка уже понесла…

Флоки широко улыбнулся в ответ — он, кажется, пропустил мимо ушей слова о непраздности супруги:

— Конечно, ярл, конечно!

«Старый» довольно кивнул, после чего развернулся к старшему сыну:

— Олоф, ты, кажется, уже приготовил драккар для новых плаваний и собрал свой хирд?

Рослый голубоглазый блондин с суровым взглядом согласно склонил голову.

— Тогда доставишь нашего дорого зятя в его усадьбу, прежде, чем отправиться в поход.

Олоф смерил Флоки холодным взглядом, после чего немногословно ответил:

— Да отец, доставлю.

С замиранием сердца я смотрю на разбитое на берегу фьорда селение и возвышающийся на холме бург. Вот она, конечная цель моего похода — и неотвратимой мести свеям…

Сражение у стен Выши обернулось для викингов кровавой бойней — славяне не брали пленных, памятуя о прошлогоднем разграблении, и воспрепятствовать линчеванию я не смог. Да если честно, то и не захотел — разбойники нашли конец, достойный своих поступков. Другое дело, что и варяги, и славяне понесли в схватке ощутимые потери: был ранен Яромир и еще трое варягов, семеро русов сложили в сече головы. Славяне же, а если быть точнее, то ильменские словене, недосчитались после схватки девяти мужей убитыми и еще пятерых — ранеными. И только лучники Будивоя не понесли потерь… Даже после гибели более, чем трех десятков бойцов, викинги ощутимо огрызнулись, не щадя ни собственные жизни — ни, тем более, жизни врагов.