Обещай, что никому не скажешь - Дженнифер МакМахон

Там, на туловище сотканной из теней фигуры с горящими блуждающими глазами, моя мать изобразила пятиконечную серебристую звезду со словом «ШЕРИФ», выведенным крошечными темными буквами.

У меня дрожали руки, когда я набирала телефонный номер.

– Алло?

– Ник, это Кейт. Творится что-то безумное. Ты можешь приехать?

Он немного помолчал.

– Это можно понимать как извинение? – спросил он.

– Да, извини, что я была такой стервой. Я просто схожу с ума. Мне нужно с тобой поговорить.

– Буду через пятнадцать минут.

– Привези бутылку «Дикой индейки».

– Кулдык, кулдык, – проквохтал он и положил трубку.

Мать крепко спала. Я навесила замок и надежно заперла ее на ночь. Потом я пошла на кухню, зажгла несколько свечей и положила в плиту очередное полено. Вернувшись в студию, я переоделась и начала причесываться, когда мельком увидела свое отражение в зеркале на комоде и застыла на месте. Мое отражение было не единственным. В верхнем правом углу я различала фигуру с картины моей матери: ее глаза смотрели на меня, смотревшую на саму себя в зеркало. В то же мгновение в дверь тихо, но настойчиво постучали. Я чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Разумеется, это Ник. Я тяжело сглотнула, взяла лампу и отправилась открывать дверь.

Мы устроились за столом на кухне. Я достала немного сыру с крекерами, а Ник налил нам две щедрые порции бурбона.

Ник был выбрит, причесан и надел чистую, недавно выглаженную белую рубашку, которая придавала ему вполне цивилизованный вид. Но для доказательства своей сельской натуры поверх рубашки он все-таки натянул джинсовую куртку, практически протертую на локтях и с обтрепанным воротником.

– Почему ты не сказал мне? – спросила я, не желая тратить время на околичности.

– О чем? – Он настороженно посмотрел на меня.

– О тебе и Заке. Вчера я поговорила с ним, и он все рассказал.

– Что именно он рассказал? – спросил Ник.

– Достаточно. Боже, мне кажется, у тебя была другая жизнь, о которой я даже не догадывалась. То есть не имела представления. Я думала, он тебе поставлял травку.

– Так и было, – произнес Ник, глядя в свой стакан.

– Но он значил для тебя гораздо больше, не так ли?

– В определенном смысле, – признал Ник, по-прежнему глядя в янтарную жидкость.

– Послушай, Никки, здесь происходит целая куча непонятного дерьма, и я была бы очень признательна, если бы ты хотя бы на этот раз был честен со мной. Как ты можешь ожидать, что я серьезно отнесусь к твоим россказням о призраках, если ты постоянно мне лжешь? – Мой голос задрожал. – Мне нужен хотя бы один человек, с которым можно поговорить откровенно. У всех в этом городе есть секреты, спрятанные внутри других секретов, словно русские матрешки. Пожалуйста, умоляю тебя: больше не лги мне.

– Я никогда не лгал. – Он продолжал смотреть в свой стакан, затем поднес его к губам и осушил одним глотком.

– Я бы назвала ложью умолчание о некоторых подробностях твоих отношений с Заком. Давай же, Ник, расскажи мне об этом. Я имею право знать.

Ник задумчиво покусывал нижнюю губу. Он поднял голову и встретился со мной взглядом, потом виновато отвел глаза. Потянувшись к бутылке, он налил себе еще одну порцию, выпил ее и закурил сигарету.

– Ты же знаешь, я не голубой.

– Никки, это не имеет значения. – Я накрыла ладонью его руку.

– Не больше, чем все остальное. За эти годы у меня были кое-какие женщины. В отличие от тебя я не завел семью, но однажды подошел к этому очень близко. То дело с Заком… настоящее безумие. Я хочу сказать, когда я теперь думаю об этом, все кажется далеким сном. Словно кино, которое я посмотрел много лет назад. Это можно понять?

Я кивнула. Многие периоды моей жизни вызывали точно такие же чувства. Все любовные увлечения Джейми, все годы, когда я разыгрывала беспомощную жертву.

– Парень потерял из-за меня голову, – продолжал Ник, выдохнув клуб дыма. – И я с головой окунулся в это. Я верил всему, что он говорил. Он говорил, что сексуальность не имеет постоянной природы, и близость с ним не делает меня… ну, гомиком, или как там еще. Он читал мне Уолта Уитмена. Дьявольски заумные вещи для пацана, самое большое удовольствие для которого – стрелять ворон и белок. Оглядываясь назад, я думаю, что именно опасность, какая-то неправильность происходившего делала все это таким могущественным. Это случилось лишь несколько раз, и каждый раз я говорил себе, что больше этого не повторится, но потом он приходил, клал руки мне на плечи, и я не мог отказать ему. Страх оказаться застуканным только еще сильнее разжигал это, понимаешь?

Он посмотрел на меня; его глаза увлажнились, а взгляд рассеялся – это был взгляд нетрезвого человека. Я кивнула.

– Но почему ты так и не сказал мне?

– Я пытался. Я десятки раз собирался сделать это. Но я боялся рисковать, боялся отпугнуть тебя. Тогда я был немного влюблен в тебя. – Его щеки порозовели, и он застенчиво улыбнулся мне. – Я сам не понимал, что со мной происходит, а тем более не мог объяснить это девчонке, к которой меня тянуло.

Настала моя очередь покраснеть. Я сжала руку Ника, потом отпустила.

– Потом вас застукала Дел, – сказала я и налила себе еще виски.

– Да, Дел поймала нас. – Он с сокрушенным вздохом выдохнул еще один клуб дыма. – Маленькая засранка тайком забралась на лестницу и подсматривала за нами. Я даже не знал, что она там, пока мы, гм… не закончили.

– И что она сделала?

– Черт, ты же помнишь, какой она была. Она пригрозила, что расскажет, кому захочет, и пользовалась этим каждый раз, когда ей что-то было от меня нужно. Она почти всегда добивалась своего.

– Но она кому-нибудь рассказала?

– Охо-хо. Если и рассказала, мне об этом не известно. Я думал, что она, наверное, поделилась с тобой, но, как видно, ошибался.

– Никки, есть еще что-нибудь, о чем ты не рассказал мне? Что-нибудь насчет Дел?

– В каком смысле? – В голосе Ника появились сердитые, угрожающие нотки. – Например, что я убил ее? Боже мой, Кейт!

– Я не это имела в виду.

– Теперь твоя очередь, – сказал Ник. – Расскажи мне о том, чего я еще не знаю.

Я съела кусочек крекера и глотнула бурбона. Я решила, что пора сознаться и рассказать Нику о том, как я предала его сестру. Он наконец рассказал мне о своем секрете, теперь настала моя очередь выложить правду. Я начала с татуировки.

– Бог ты мой, буква «М»? – Ник выпрямился. – Ты уверена, что это была буква «М»? Понимаешь, что это значит? Это же чертова улика. Вероятно, один из инициалов убийцы. Полицейские подозревали, что это был знакомый человек, с которым она чувствовала себя спокойно.

Я согласно кивнула, но продолжила свою исповедь. Я рассказала Нику о своем плане насчет Элли, о своей игре в двойного агента и о позорном провале. Я старалась не придумывать для себя оправданий. Я описала последний день Дел в школе. Глаза Ника наполнились слезами, а потом потемнели от гнева. Я заставила себя продолжать, опасаясь, что, возможно, зашла слишком далеко, что я рискую отвратить его от себя и стать его врагом, но было уже слишком поздно. И, как бы я ни стыдилась содеянного, этот запоздалый рассказ все-таки облегчил мою душу.