Я тебя поймаю (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

— Арман распорядился нас сюда перевести, — улыбается муж, укладывая меня на широченную кровать с балдахином. — Говорит, негоже семейной паре жить среди молоденьких девиц. Нечего их смущать.

— Моих сестер фиг смутишь, — смеюсь я, притягиваю Севу к себе. Вспоминаю радостные лица Ленок и тут же забываю о них. Стаскиваю с мужа смокинг, торопливо расстегиваю пуговицы на рубашке. А потом, вспомнив о мамином платье, быстро сажусь на постели.

— Нужно аккуратно все снять, — говорю Севе. — На мне целое состояние надето…

— Я сам, моя королева, — шепчет муж, нависая надо мной. Осторожно снимает с головы диадему и фату. Расстегивает бриллиантовые пуговки на лифе.

— Я одного понять не могу, — шепчет он, помогая мне снять все это великолепие. — На черта твоей родной мамаше понадобилось что-то красть, если тут драгоценностей хватит на сто поколений?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Но надеюсь, что полиция арестовала всех бандюков.

— Да, — кивает Сева. — Приезжал комиссар. Вся банда арестована и дает признательные показания. Два человека убиты от взрыва гранаты. Один из них — Густав Эйбенхайм, младший внук вашего главного адвоката. Наверняка он был заказчиком и вдохновителем твоего похищения.

— Так что же все-таки пропало?! — вскрикиваю, не выдерживая.

Сева пожимает плечами.

— Никто не знает, Тайка. Но Арман настроен решительно. Завтра с ним летим в Мюнхен. Хочу лично открутить голову этой мрази.

— Уже завтра? — тяну обиженно и тут же останавливаю саму себя. — Если с дедушкой на «Гольфстриме», то вы за полдня управитесь. Только не попади в полицию, мой любимый.

— Ждать будешь? — усмехается Сева, устроившись рядом. Снимает с меня бюстгальтер и трусики. Проводит рукой по груди, сжимая сосок. Затем спускается ниже и, раздвинув ноги, становится между ними. Нежно касается складок и приникает языком к маленькой бусинке клитора. Выгибаюсь дугой, чувствуя, как меня сотрясают эмоции. Выкрикиваю имя мужа, прижимая его голову к низу живота. И закинув ноги ему на шею, стону, требуя не останавливаться.

— Тая, Таечка, погоди, давай вместе, — шепчет муж, нависая надо мной. — Потерпи немного, малыш!

— Догоняй, — шепчу яростно, ощущая себя наполненной. — Только не останавливайся, Сева! Пожалуйста!

Сева

Только этой ночью я понимаю, чем отличается простой секс от занятий любовью с женой. Только этой ночью мне раскрывается вся подноготная. Знал бы, украл Тайку еще год назад. И уж точно не стал бы уводить жену у собственного брата. И если свою первую жену, наше с Сенькой переходящее знамя, я воспринимал как трофей, то сейчас, обнимая Тайку, я испытываю лишь нежность и любовь к своей жене. Самой лучшей женщине на свете.

Перед глазами все еще стоит изумленное лицо мэра. Да и сам мужик все вытирает пот со лба и не может понять, по какой такой надобности его вызвали в замок.

Вспоминаю Тайку, спешащую ко мне по проходу. Нарядную и бледную. Ну, вот на фига затеяли целую церемонию? Ей бы отлежаться, а тут корону на голову напялили и кусок занавески. Красиво, конечно. Я как увидел, обалдел. Крышу в момент снесло. Тая, девочка моя хорошая, до чего же ты красивая, маленькая моя!

Уже под утро, уложив Тайку себе на грудь, я засыпаю. И все никак не могу привыкнуть, что я теперь женатый человек. Кончились мои мытарства. Старый солдат таки добился принцессу. Отвоевал ее у злого дракона и получил благословление дедушки императора. В полусне целую жену в висок и мягко переворачиваю на спину. Нежная сонная девочка тянет ко мне губы и обвивает шею руками. А я, снова подмяв ее под себя, готов просто лопнуть от счастья. Медленные толчки сменяются быстрыми. Тайка хоть и не проснулась окончательно, но двигается в такт. Прижимается ко мне, трется грудью и что-то сонно воркует. А мне от охватившей эйфории хочется заорать. Объявить всему миру о своем вселенском счастье.

Мы затихаем одновременно. Падаем в объятия друг к другу и снова не можем насытиться близостью. Кажется, никакая сила нас не может разлучить.

Но ранним утром на тумбочке начинает трещать Тайкин сотовый. И песня до боли знакомая. «Синяя птица» Макара.

— Мы в такие шагнули дали, что не сразу так и найдешь…

— Пусть все птичники идут на фиг, — бурчу недовольно и уже собираюсь зашвырнуть телефон в окно.

— Это папа, — останавливает меня Тайка. — На французском айфоне эта мелодия. — Да, сейчас, — бубнит она в трубку и передает ее мне.

— Сева, спустись в приемную. Тут у нас проблема, — велит тесть.

— Отец вызывает, — вздыхаю тяжело и, напялив привычные широкие штаны от камуфла и такую же майку, надеваю берцы.

Что могло случиться за ночь? Ума не приложу.

Пытаюсь сообразить по дороге. Перепрыгивая через ступеньку, несусь вниз и чуть не сбиваю с ног собственного брата, важно несущего поднос из кухни.

— Прости, бро, — кидаю впопыхах и мысленно даю себе указание освоить эту опцию в ближайшее время. А войдя в приемную, небольшую комнату в цокольном этаже, неловко застываю в дверях.

За небольшим приставным столиком сидит грузный пожилой человек в добротном сером пуловере и мятых брюках. А перед ним валяется потертый портфель.209e90

— Арман, я прошу тебя, — твердит он заунывно. — Эта вещь у вас… Я точно знаю!

— Не болтай глупости, Карл, — отмахивается от него Анвиль и нависает тенью. — Я лично перерыл комнату Таис в Париже. Ее бабка по отцу обшарила дом в России. Здесь тоже проведен тщательный осмотр. Дом в Мюнхене проверила моя сестра. Никаких чужих драгоценностей у нас нет. Тем более в вещах Алисии. Они сложены и лежат в кладовой. Все в одном месте. Эта чудовищная инсинуация, чуть не обернувшаяся трагедией. Твой внук обалдел от вседозволенности. И скорее всего уже варится в котле с кипящим маслом. Полиция разберется и в твоем участии, Карл.

— Но я надеюсь на твое благородство, Арман, — тяжело вздыхает Эйбенхайм.

— Безусловно, — кивает дед моей жены. — Как благородный человек я вынужден прекратить всяческое общение с твоей конторой. Прости, Карл, но ты и твои родственники вышли из доверия. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

— Арман, не поступай так с нами, прошу! — блеет Карл. — Верните украденное, и будем работать как и прежде. Твоими родственницами похищена самая настоящая реликвия нашей семьи. Почти двадцать лет мы не знали о ней… А потом пришла Таис. И мы с Густавом оба опознали нашу…

— Прелесть, — усмехнувшись, перебиваю с интонацией Горлума. — Что хоть украли, милейший?

— Два кусочка оникса с вырубленными на них рунами, — морщится Арман. — В каждой сувенирной лавке по сто штук в каждой корзине.

— Ты ошибаешься, Арман… Это талисман нашей семьи. Переходит от отца к сыну на протяжении последних пятисот лет… Может, вы видели, молодой человек? Такие бледно-желтые парные камушки? — смотрит на меня с надеждой Карл.

— Я видел свою жену, умирающую около бассейна. И никакие блага мира не стоят ее жизни. Убирайтесь, пока я не открутил вам голову, — рычу, сжимая кулаки. По этому старому пню дать один раз, и он развалится.

— Ничего не понимаю, — вздыхаю, глядя на эту старую образину. — Из-за двух кусков оникса вы устроили самый настоящий ад? Похитили Таисию, спалили Астон Мартин в качестве устрашения…

— Кстати, — недовольно замечает тесть, — ущерб от загубленной тачки вам придется возместить. А также выплатить компенсацию за невыносимые страдания моей дочери. Два куска оникса, мать вашу!

Пахомов морщится словно от зубной боли. Сжимает пальцы в кулак. Представляю, что он испытывает сейчас. Как извелся весь, пока мы спасали Тайку. Тесть потирает грудь, словно пытается унять боль. Там, за грудиной. Или собирается вытащить пистолет из наплечной кобуры.

Сумрачный взгляд тестя не проходит незамеченным. Карл набирает побольше воздуха в легкие и принимается объяснять. Но только нам троим кажется, что он несет полный бред.

— Они из набора священных рун. Их всего двадцать четыре. Две пропали. Набор неполный. Соответственно, его стоимость сразу упала вполовину. Но самое ужасное, без этих двух остальные не работают.