Поцелуй тьмы - Райчел Мид

Она улыбнулась.

— Может быть. Не знаю. Просто кажется, что в такой ситуации для коррупции раздолье.

— Ну да. Но ведь речь идет о Викторе.

Спустя несколько мгновений в зал вошел сам принц Виктор Дашков. Точнее, просто Виктор Дашков, поскольку при заключении в тюрьму он был лишен своего звания. Оно перешло к следующему по возрасту члену семьи Дашковых.

Страх пронзил Лиссу, краска сбежала с ее лица. Однако к страху примешивалась совершенно неожиданная для меня эмоция — сожаление. До того как Виктор похитил ее, он относился к ней как дядя; она даже именно так и называла его. Она любила Дашкова, а он ее предал.

— Успокойся. Все будет в порядке, — прошептала я, накрыв ее руку своей.

Прищурив хитрые глаза, он обежал взглядом зал — словно присутствовал на вечеринке. Вид у него был такой же беззаботный, как во время разговора с Дмитрием и мной. Мои губы невольно изогнулись в презрительной усмешке. Красный туман застлал глаза; я прикладывала невероятные усилия, чтобы выглядеть так же невозмутимо, как другие стражи в зале. В конце концов, взгляд Виктора остановился на Лиссе, и она вздрогнула, увидев тот же цвет глаз, что у нее самой и других членов семьи. Он кивнул ей в знак приветствия, и я почувствовала, что мое самообладание трещит по швам. Однако прежде чем я успела сделать что-нибудь, в сознании зазвучал голос Лиссы:

«Дыши, Роза. Просто глубоко дыши».

Видимо, чтобы пройти через все это, нам необходимо все время поддерживать друг друга. Спустя мгновение Виктор двинулся дальше и уселся в кресло в левой части зала.

— Спасибо, — шепнула я. — Похоже, ты тоже можешь читать мои мысли.

— Нет, — ответила она. — Я просто могу чувствовать твою руку.

Я перевела взгляд на свою руку, которой накрыла руку Лиссы, чтобы успокоить ее, а потом, охваченная тревогой, с силой стиснула ее пальцы.

— Черт! — Я отдернула руку, надеясь, что ничего не сломала ей. — Извини.

Вошла королева Татьяна. Это отвлекло меня и помогло успокоить темную бурю в душе. Когда она появилась, все встали, а потом опустились на колени. Устаревший обычай, но морои придерживались его веками. Мы поднялись, лишь когда она заняла свое место, после чего тоже получили возможность сесть.

Разбирательство началось. Один за другим выступали свидетели содеянного Виктором, рассказывая о том, что они видели. В основном это были стражи, которые разыскивали Лиссу, когда Виктор увез ее, и потом принимали участие в нападении на его логово.

Дмитрий выступал последним. На поверхности его свидетельство мало отличалось от того, что говорили другие стражи, — в конце концов, все они входили в один и тот же спасательный отряд, однако на деле его история началась чуть раньше.

— Я был со своей ученицей Розой Хэзевей, — говорил он. — Между ней и принцессой существует некая связь, поэтому она первой почувствовала, что произошло.

Адвокат Виктора — и как это им удалось найти кого-то, согласившегося защищать его? — посмотрел в свои бумаги и поднял взгляд на Дмитрия.

— Судя по тому, как развивались события, имела место некоторая задержка между моментом, как она это обнаружила, и другим, когда вы подняли тревогу.

Дмитрий кивнул, полностью сохраняя самообладание.

— Она не могла действовать в соответствии с тем, что ей стало ясно, поскольку мистер Дашков наложил на нее заклинание, заставившее ее напасть на меня.

Меня поразило, как спокойно он произнес эти слова. Даже адвокат, казалось, ничего не заметил. Только я видела — возможно, потому, что хорошо знала его, — как неприятно Дмитрию лгать. Ох, он делал это, потому что хотел защитить нас — меня в особенности. Однако что-то умирало в нем, когда он стоял там, под присягой, и лгал. Дмитрий не лишен изъянов, хотя когда-то мне он казался совершенным, но он всегда стремился быть правдивым. Однако сегодня не мог позволить себе этого.

— Мистер Дашков работает с магией земли. Некоторые, использующие эту силу и достаточно сильные в принуждении, могут воздействовать на наши низменные инстинкты, — продолжал Дмитрий. — В данном случае он с помощью некоего предмета разжег ее гнев и подтолкнул к насильственным действиям.

Слева от себя я услышала звук — как будто кто-то подавил смешок. Судья, пожилая, но энергичная моройская женщина, сердито посмотрела в ту сторону.

— Мистер Дашков, пожалуйста, уважайте правила приличия в суде.

Виктор, все еще улыбаясь, замахал руками, как бы извиняясь.

— Мне ужасно жаль, ваша честь и ваше величество. Кое-что в свидетельских показаниях стража Беликова заставило разыграться мое воображение, только и всего. Больше этого не повторится.

Я затаила дыхание, ожидая, что сейчас будет нанесен удар. Этого не произошло. Дмитрий закончил давать показания, и вызвали Кристиана. Его рассказ был недолог. Когда Лиссу похитили, он был с ней и его просто нокаутировали. Его вклад состоял в том, что он опознал некоторых стражей Виктора, участвовавших в похищении. Когда Кристиан сел, настала моя очередь.

Я встала, от всей души надеясь, что выгляжу спокойной под устремленными на меня взглядами — и в особенности под взглядом Виктора. Вообще-то я старалась не смотреть на него. Назвав свое имя и поклявшись говорить правду, я внезапно со всей силой ощутила то, что совсем недавно переживал Дмитрий. Я стояла перед всеми этими людьми, я поклялась быть честной, но знала, что солгу, если будет поднят вопрос о заклинании вожделения.

Моя версия была предельно проста. Я сообщила некоторые детали, предшествующие похищению, а именно о том, как Виктор расставлял ловушки с целью проверить силу Лиссы. В остальном мой рассказ совпадал с тем, что говорили Дмитрий и другие стражи.

Я уже признавалась прежде, что умею убедительно врать, и проскочила часть касательно заклинания нападения с такой легкостью, что никто и внимания не обратил. За исключением Виктора. Несмотря на старания не смотреть на него, я, говоря о заклинании, нечаянно бросила взгляд в его сторону. Он сверлил меня взглядом, губы кривила самодовольная усмешка. И его самодовольство, поняла я, объяснялось не просто тем, что он догадывался — я лгу, но и тем, что он знал правду. Этим взглядом он давал мне понять, что имеет власть надо мной и Дмитрием, власть уничтожить нас перед всеми этими людьми — чем бы там Дмитрий ни грозил ему. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие, чтобы Дмитрий мог гордиться мной, но сердце бешено колотилось.

Допрос, казалось, тянулся целую вечность, хотя умом я понимала, что фактически несколько минут. Я закончила, испытав огромное чувство облегчения, когда Виктор не стал задавать мне никаких вопросов, и потом настала очередь Лиссы. Как жертва, она первая сдвинула рассказ с мертвой точки, и ее история всех захватила. Никто никогда не слышал ничего подобного. Я также осознавала, что, не отдавая себе в этом отчета, Лисса использовала порожденную духом харизму. Думаю, харизма исходила оттуда же, откуда и принуждение. Люди просто не могли не проникнуться к ней сочувствием. Когда Лисса описывала, каким пыткам подвергал ее Виктор, чтобы заставить исцелить себя, лица многих побледнели от потрясения. Даже суровая маска Татьяны слегка дрогнула, уж не знаю от чего, от жалости или просто от удивления.