Вражий питомец - Александр Вельтман

Николай Гумилев

Гондла

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Старый конунг, один из исландских властителей.

Снноре

Груббе

Лаге, сын Гер-Педера

Ахти

Гондла, ирландский королевич на воспитании у конунга.

Лера, она же Лаик, знатная ирландская девушка.

Вождь ирландского народа.

Ирландские воины.

Рабы.

Действие происходит в Исландии в IX веке

Вместо предисловия

«В Исландии, на этом далеком северном острове, принадлежащем скорее Новому, чем Старому Свету, столкнулись в IX веке две оригинальные, нам одинаково чуждые культуры — норманнская и кельтская. Там, почти под Северным полярным кругом, встретились скандинавские воины-викинги и ирландские монахи-отшельники, одни вооруженные мечом и боевым топором, другие — монашеским посохом и Священною книгою. Эта случайная встреча предопределила, казалось, всю дальнейшую историю острова: историю духовной борьбы меча с Евангелием, которое переродило могучих морских королей IX века в мирных собирателей гагачьего пуха, рыболовов и пастухов наших дней».

С. Н. Сыромятников

«Первобытный германец возмущает нас своею беспредметной грубостью, этой любовью ко злу, которая делает его умным и сильным только для ненависти и вреда. Богатырь кельтский, напротив, в своих странных уклонениях всегда руководился привычками благоволения и живого сочувствия к слабым. Это чувство — одно из самых глубоких у народов кельтских: они имели жалость даже к самому Иуде…»

Ренан

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Широкий полутемный коридор рядом с пиршественной залой; несколько окон и дверь в спальню Леры. Поздно.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Конунг, Снорре, Груббе, Лаге, Ахти выходят из пиршественной залы.

                 КонунгВыпит досуха кубок венчальный,Съеден дочиста свадебный бык,Отчего ж вы сидели печальныНа торжественном пире владык?Снорре, Груббе, полярные волки,Лаге, Ахти, волчата мои,Что за странные слышал я толкиПред лицом венценосной любви?Вы шептались о клятве, о мести,О короне с чужой головы,О Гер-Педере… даже к невестеПодходили угрюмыми вы.

                 ЛагеУ невесты мерцающий взглядБыл так горько порой затуманен…

                 АхтиЧто ж! Жених некрасив и горбатИ к тому же еще христианин.

                 ГруббеНе такого бы ей женихаМы средь юношей наших сыскали…

                 СнорреПусть покорна она и тиха,Но печальнее мы не видали.

                 КонунгВы не любите Гондлы, я знаю,Может быть, даже сам не люблю,Но не Гондле я Леру вручаю,А Ирландии всей королю.С каждым годом становится тужеКрепкий узел, сжимающий нас,Слишком злобны норвежские мужи,У шотландца завистливый глаз.Даже скрелинги, псы, а не волки,Нападая ночною порой,Истребили за морем поселки,Обретенные некогда мной.Над своими нас манит победа,Каждый род ополчился на род,Нападает сосед на соседа,Брат на брата с дубиной идет.Над Исландией тучи нависли,И она бы погибла, но яНебывалое дело замыслил —Дать свободной стране короля.Там, в Ирландии, жены, как луны,Мужи ясны, в единстве святом,Ибо скальдов певучие струныНе нахвалятся их королем.Осмотрительно, мудро и тонкоЯ давал наставленья послам,Чтоб оттуда достать лебеденкаБлагородного выводка нам.И Гер-Педер, моряк именитый,На холодный исландский утесИз Ирландии, лавром увитой,Королевского сына привез.Гондла вырос, и ныне венчаютГондлу с Лерой Спаситель и Тор,Это волки союз заключаютС лебедями спокойных озер.Две страны под единой державой,Два могучих орлиных крыла,Устремятся за громкою славойНепреклонною волей орла.

                 ГруббеТолько кровь в нем, о конунг, не наша,Слаб в бою он и в играх ленив…

                 СнорреНо Ирландия — полная чашаВиноградников, пастбищ и нив.

Конунг уходит.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Снорре, Груббе, Лаге, Ахти хохочут.

                 ЛагеГондла! Гондла, властитель великий!

                 АхтиНу, наделал Гер-Педер хлопот!

                 СнорреНе признаем его мы владыкой,Но, быть может, признает народ.

                 АхтиА когда мы откроем народуВсе, что знаем об этом щенке,Кто такой он, какого он роду,Где он будет, в дворце иль в реке?

                 ГруббеГондлу сжить нам пора бы со света,Что нам конунг, ведь мы в стороне,Надоела история этаПодмененных мальчишек и мне.

                 ЛагеКонунг стар.

                 Снорре             Вы же знаете, дети,Что страшней не найти никого,Если б даже десятки столетийНавалились на плечи его.Он походкой неспешной, чугуннойСорок тысяч датчан раздавилИ, единственный в целой подлунной,На таинственный полюс ступил.Никогда вы его не могли быО пощаде за ложь умолить,Пусть сожрали Гер-Педера рыбы,Старый Снорре надеется жить.

                 ЛагеА безумье сегодняшней свадьбы!Мы ведь знаем, кто Лерина мать…Снорре, может быть, это сказать бы?

                 СнорреИ об этом нам надо молчать.

                 ГруббеЯд помог бы нам в нашей заботе,Так, чтоб в смерть перешло забытье.

                 ЛагеИ бывает еще: на охотеНе туда попадает копье.

                 АхтиНет, я шутку придумал другую:Гондла все-таки духом высок,Нанесем ему рану такуюПрямо в сердце, чтоб встать он не мог.Только Лера окажется в спальнеИ погасит огонь ночника,Я беседой искусной и дальнейЗадержу жениха простака.Этим временем Лаге к невестеПроберется и будет молчать,Женский стыд, с боязливостью вместе,Не дадут ей обмана понять.И для Гондлы, вы знаете сами,Станет мир тяжелее тюрьмы…Над союзом волков с лебедямиНахохочемся досыта мы.

                 СнорреВерно! Этой обиды не можетСамый низкий мужчина снести.

                 ГруббеЕсли душу подобное гложет,То от смерти ее не спасти.

                 ЛагеИ наверное, милая ЛераСвой смирить догадается гнев,Ведь еще не бывало примера,Чтоб пленяли горбатые дев.

                 АхтиЧу, идут! Расходитесь скорее,Лаге здесь, остальные сюда!

                 ГруббеЛет хоть на тридцать будь я свежее,Я бы с Лаге поспорил тогда.

Скрываются.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Входят Гондла и Лера.

                 ГондлаЛера, Лера, надменная дева,Ты, как прежде, бежишь от меня!

                 ЛераЯ боюсь, как небесного гнева,Глаз твоих голубого огня.

                 ГондлаТы боишься? Возможно ли это?Ведь не ты ли бывала всегдаВесела, как могучее лето,И вольна, как морская вода?И не ты ли охоты водилаНа своем вороном скакунеИ цветов никогда не дарила,Никогда, одинокому, мне?

                 ЛераВспоминаешь ты Леру дневную,Что от солнца бывает пьяна,А печальную Лаик ночнуюЗнает только седая луна.

                 ГондлаЛаик… странное, сладкое имя…

                 Л е р аТак звала меня некогда мать,Из Ирландии родом. ТакимиИменами не здесь называть!

                 ГондлаЭто имя мне дивно знакомо,И такая знакомая ты,И такая на сердце истомаОт сверканья твоей красоты!Ты не любишь меня, ты смеяласьНад уродливым Гондлой всегда…

                 ЛераНо когда я одна оставалась,Я так горько рыдала тогда.Для чего-то слепыми ночамиУверяла лукавая мгла,Что не горб у тебя за плечами —Два серебряно-белых крыла,И что родина наша не этаНенавистная сердцу тюрьма,А страна, где зеленое летоНикогда не сменяет зима.Днем все иначе. Боги неволятЛеру быть и веселой и злой,Ликовать, если рубят и колют.И смеяться над Лаик ночной.

                 ГондлаДорогая, какое безумье,Огневое безумье любовь!Где вы, долгие годы раздумья,Чуть запела горячая кровь!Что мне гордая Лера дневнаяНа огромном вспененном коне,Ты не Лера, ты девочка Лаик.Одинокая в этой стране.

                 ЛераКак ты бледен и смотришь, маня…Неужели ты любишь меня?

                 ГондлаЯ так вольно и сладко люблю,Словно отдал себя кораблю,А с тобой я еще не слыхал,Как шумит набегающий вал.И совсем не морские словаТы сказала с волшебной тоской,Я внимал им, но понял едва,Я услышал в них ветер морской.Значит, правда открылась святым,Что за бредами в нашей кровиИ за миром, за миром земнымЕсть свободное море любви.Серафимы стоят у руляПестропарусных легких ладей,А вдали зеленеет земляВ снеговой белизне лебедей.Сердце слышит, как плещет вода,Сердце бьется, как птица в руке,Там Мария, Морская Звезда,На высоком стоит маяке.

                 ЛераТы бледнеешь опять, ты дрожишь…Что с тобой, королевич мой белый?Ты прекрасен, когда говоришь,Ты как Бальдер, бросающий стрелы.

                 ГондлаНочь летит и летит на закат,Ночи летние песни короче,Вон, за окнами совы кружат,Эти тихие горлинки ночи.Ах, к таинственной спальне твоейЯ сегодня пройду за тобою,И любимая станет моей,Самой близкой и самой родною.

                 ЛераТолько, милый, не сразу входи,Умоляю тебя, подожди,Это глупое сердце в груди,Что боятся еще, пощади.

Скрывается за дверью; входит Ахти.