Черная луна (СИ) - Мах Макс

Герде понадобилось довольно много времени и порядочное волевое усилие, чтобы совладать с робостью и унять совершенно неприличное в этой ситуации волнение. Но она с этим все-таки справилась и в приемный зал герцогского дворца вошла, будучи уже совершенно спокойной, невозмутимой и непоколебимо в себе уверенной. Первой шла княгиня де Ла Тремуй, опираясь на руку галантного боргонского принца Карла Августа, а следом за ней Герда, опираясь на руку графа де Валена. Какого же было ее удивление, когда среди придворных, стоявших по обе стороны прохода, она увидела знакомое лицо. Там стоял и смотрел на нее, что называется, во все глаза, граф Иван Давыдов. Встретить его здесь больше чем через три года после королевского бала в Эриноре, было, мягко говоря, весьма странно, и удивление Герды было настолько сильным, что она едва смогла сдержать рвущиеся на свободу эмоции.

"Твою ж мать! - выругалась она мысленно, хотя обычно предпочитала не сквернословить даже в душе. - Этого не может быть, потому что не может быть никогда!"

Но это было, и Герде предстояло срочно решить, как реагировать на встречу с Иваном. Вопрос в том, та ли она женщина, с которой граф тогда флиртовал, или она кто-то другой, другая женщина, всего лишь отдаленно напоминающая ту Маргерит ди Чента, которую знал Иван? Однако времени на размышление было отпущено слишком мало, и вскоре оно вышло полностью. Герда представилась герцогу, - вернее, это сделал за нее граф де Вален, - и вскоре уже кружилась с Эмилем в танце, открывая бал вместе с Карлом Августом и Каро. Однако и танец занял совсем немного времени, и только она вернулась к креслу, в котором сидела рядом с подругой, как рядом с ними объявился граф Иван.

- Господи! - сказал он, радостно улыбаясь и заглядывая Герде в глаза.

- Это вы ко мне? - подняла она бровь.

- Нет, - смутился московит, - это я взываю к всевышнему, призываю его в свидетели, как я рад вас видеть живой и невредимой!

- Именно меня? - уточнила Герда, решив, что "знать не знает этого красавчика".

- Полагаю, что вас, - Граф заметно смутился, но все еще шел намеченным курсом, предполагавшим абордаж под лозунгом "пленных не берем" и бой не на жизнь, а на смерть.

- Тогда, будьте любезны, сказать кого именно вы имеете в виду, когда говорите обо мне?

Этот странный разговор уже привлек внимание всех тех немногих, кто мог его слышать.

- Вы эдле Маргерит ди Чента, разве нет?

- Ах, вот вы, о чем! - рассмеялась Герда. - Я знакома с Маргерит, но никогда не думала, что нас можно перепутать. По-моему, мы очень разные.

- Да, - неуверенно признал Давыдов, - сейчас мне уже не кажется, что вы это она. Но первое впечатление! Я был уверен, что снова встретил свою ночную фею!

- Ночную фею? Что вы имеете в виду? - вступил в разговор де Вален, в голосе которого звучало неподдельное раздражение. - К тому же, раз уж вы не знакомы с госпожой де Фиен, вам следовало бы представиться!

"Он что, ревнует?" - удивилась Герда, но смотрела она сейчас на Давыдова, его и спросила:

- И в самом деле, сударь?

- Граф Иван Давыдов из Гардарики, - представился мужчина.

- Очень приятно, - улыбнулась Герда. - Я Агнесса де Фиен, компаньонка княгини.

Она еще хотела добавить, что раз уж разговор зашел о "ночной фее", то хотелось бы знать, что это означает, но ее опередила Каро.

- Не говори глупости, Аниз, - встряла она в разговор. - Никакая ты не компаньонка! Мы подруги, разве нет!

- Ну, извините, ваша светлость! - сдала назад Герда. - Разумеется, подруги. Так что там, граф, с "ночной феей"? Я сгораю от любопытства.

На самом деле, она не хотела "делегировать полномочия" де Валену, вот и вынуждена была перехватить инициативу.

- О! - сказал в ответ граф Иван. - Разумеется. Так, я имею в виду, что "ночной феей", Маргерит ди Чента прозвали в Эриноре. Она внезапно появилась на королевском балу, привлекла к себе всеобщее внимание своей, прямо сказать, магической красотой, неженским умом и очаровательной непосредственностью, и так же неожиданно исчезла, не оставив ни следа, ни намека на то, кто она, как оказалась в Эриноре, и куда девалась потом. Все, что я знаю о ней, я знаю с ее слов. Она сказала, что родом из Горанда, и в самом деле, Маргерит ди Чента говорила на высоком горанде без акцента. Речь у нее была изящная и отточенная, что указывает на хорошее воспитание и образование. Вставляла к месту латинские пословицы. Не смущалась и, не лезла за словом в карман, демонстрируя острый ум и незаурядную выдержку. Вот, собственно, и все, что я могу о ней рассказать. Добавлю только, что уже на следующий день многие из тех, кто присутствовал на балу, захотели найти ее и познакомиться с ней поближе, но быстро обнаружили, что ее нигде нет и, словно бы, никогда и не было. А искали ее люди с возможностями. Наследный принц Эринора Максимилиан, например. Но все напрасно. Позже, в Горанде, я навел справки, но даже хорошо оплаченные шпионы смогли выяснить лишь то, что некая эдле Александра-Валерия ди Чента прибыла в порт Арона где-то через три недели после того королевского бала. Заметьте, Александра-Валерия, а не Маргерит, но и ее следы исчезли в том же городе. Найти эту женщину я так и не смог.

- Любопытная история, - улыбнулась Герда. - Не знаю, право, каково ее настоящее имя, но я знала ее, как Маргерит, и познакомилась с ней, как раз в Горанде. Когда вы говорите, состоялся королевский бал в Эриноре?

- Ранней осенью 1686 года.

- Ну, а я познакомилась с ней на год позже.

- Где она теперь?

- Понятия не имею, - равнодушно пожала плечами Герда. - Она мне не подруга и не родственница. Встретились в каком-то салоне, немного пообщались в последующие дни, и все. Вскоре я уехала из Горанда и больше с ней никогда не встречалась.

Так себе история, если честно, но ничего лучше просто в голову не пришло. Однако всех присутствующих ее рассказ удовлетворил, похоже, даже графа Ивана, и разговор на этом иссяк. Единственный, у кого эта история вызвала приступ некой необъяснимой озабоченности, был де Вален, но он свои комментарии оставил при себе и правильно сделал.

***

Они задержались в Тодере на десять дней, и все эти десять дней поблизости от Герды, и, по-видимому, не случайно, обретался граф Иван Давыдов. Куда бы она ни пошла, чем бы ни занялась, обязательно чуть раньше или чуть позже появится рядом с ней или в некотором "близком" отдалении этот симпатичный, - а, может быть, и более, чем симпатичный, - московит. Он танцевал с ней на балах, успевая записаться на танец прежде других, и зачастую оставляя в дураках яростно ревновавшего его к Герде графа де Валена. Он посылал ей цветы, сладости и письма с куртуазными мадригалами и изысканными сонетами, "нечаянно" встречал во время прогулок, навещал в резиденции княгини де Ла Тремуй, но, когда настало время уезжать, поехать с ними в Роан не смог, занятый какими-то своими "чрезвычайно важными", как объяснил он Герде, делами.

"Значит, не повеса и не обыкновенный прожигатель жизни", - отметила Герда, полагавшая, что наличие личных дел - это не недостаток, а скорее достоинство. Особенно, когда речь о мужчине.

- Я догоню вас в Эриноре! - пообещал граф Иван, и Герда ему неожиданно поверила. Так и будет. Догонит.

Между тем, поезд княгини де Ла Тремуй покинул княжество Борго, пересек границу и направился в порт Нерин. Ехали по землям герцогства Роан. Погода стояла чудесная. По обеим сторонам дороги цвели сады, возникали и исчезали фольварки, деревеньки и замки знати, приветствовавшей поезд княгини согласно законам гостеприимства. Поэтому двигались не спеша, и за неделю проехали едва ли половину пути.

Накануне заночевали в замке барона де Каркарона. Замок был старинный, построенный еще в эпоху бесконечных войн всех против всех, и, не смотря на свои внушительные размеры, не мог вместить всю свиту княгини. Шатры и палатки разбили прямо в поле у стен замка, а внутри этих стен всем - и хозяевам, и гостям, - пришлось потесниться. В результате, Шарлотта позвала Герду спать в свои покои, благо ей досталась просторная комната и большая кровать. Повод, таким образом, был более чем уважительный, и приличия были соблюдены от и до, поскольку девушки легли в постель в длинных фланелевых рубашках. Другое дело, что, едва оставшись наедине, они вылезли из своих неудобных, хотя и теплых, одежек и стали согревать друг друга совсем другим способом.