Интегральные деревья - Ларри Нивен

— Да, — ответил Град. — Странные люди. У меня такое ощущение, что они жили дольше, чем мы.

Кланс фыркнул:

— До твоего Ученого так ничего и не дошло? Просто год у них был более коротким. Для годичного счета они использовали полный цикл своего Солнца. Мы используем половину, это примерно семь пятых года Государства. На самом деле мы живем немного дольше, чем они, и растем медленнее.

Услышать такое пренебрежительное отношение к Учителю было неприятно — уши у Града вспыхнули, и он едва услышал, как Кланс добавил:

— Ладно, Джеффер, можешь с этих пор думать обо мне как о своем Проверяющем.

— Да, Ученый.

— Зови меня Кланс. Как ты себя чувствуешь?

Град сказал осторожную полуправду:

— Я умыт, накормлен, отдохнул и в безопасности. Я чувствовал бы себя еще лучше, если бы знал, что с остальными членами племени Квинна все в порядке.

— Их тоже умоют, и накормят, и дадут одежду. Их дети смогут стать гражданами. То же самое касается и тебя, Джеффер, независимо от того, будешь ты здесь или в кроне. Я просто подумал, что в кроне ты будешь скучать.

— Я тоже так думаю, Кланс.

— Отлично. В настоящее время у меня два Помощника…

Лори взорвалась:

— Неслыханно, чтобы только что пойманный размор вообще находился в Цитадели! Никто из Флота…

— Флот может идти кормить дерево. Цитадель принадлежит мне.

Глава пятнадцатая. ЛОНДОН-ДЕРЕВО

Гэввинг с тремя разморами крутил педали. Прилив тут был недостаточно силен, чтобы как следует нажимать на педали, поэтому от пояса Гэввинга до рамы велосипеда тянулись ремни. Когда он с силой налегал на педали, ремни удерживали тело на месте. Первое время Гэввинг думал, что такие «упражнения» искалечат его на всю жизнь, но бесконечная череда дней закалила его: ноги больше не болели, мышцы стали твердыми.

Подшипники велосипеда, сделанные из старого металла, визжали при движении и распространяли запах прогорклого животного жира. Рама была тяжелой, из резаного дерева. Раньше велосипед имел шесть передач — Гэввинг видел остатки двух.

Рама была укреплена на стволе, там, где крона истончалась, но вокруг еще оставалось полно листвы. Окруженные небом и уходящей вниз кроной, разморы могли обрывать горсти листвы во время работы. Они работали обнаженными, пот ручьями лился с их тел.

Где-то высоко на стволе медленно опускался деревянный ящик. Такой же ящик поднимался снизу, почти скрытый из виду. Ноги Гэввинга продолжали двигаться, пока опускался подъемник. Бездумная работа не занимала ни глаза его, ни мозг.

На стволе виднелись и другие строения. Этот уровень использовался для промышленности, все работающие здесь были мужчинами. Мужские и женские занятия никогда не пересекались на Лондон-Дереве, по крайней мере для разморов. Иногда мимо пробегали дети, разглядывая работающих яркими любопытными глазами. Сегодня тут не было никого.

Граждане Лондон-Дерева, должно быть, держали разморов уже много поколений подряд и наловчились в этом. Они растащили племя Квинна в разные стороны. Когда ему представится возможность бежать, где он отыщет Минью?

Нажимая на педали, Гэввинг наблюдал, как бушуют грозы вокруг тугого узелка на восточном краю Дымового Кольца. Голд находился совсем близко, гораздо ближе, чем когда-либо видел Гэввинг, не считая далекого детства, когда Голд прошел совсем рядом с ними, и все тогда изменилось.

Далеко внизу под внешней кроной на сотни километров расстилались джунгли, выглядевшие отсюда мягким зеленым ковром. «Как ты там, Клэйв? Спасла ли твою свободу сломанная нога? Меррил, твои искалеченные ноги все же на что-то пригодились? Или вы стали разморами людей джунглей? Или погибли?»

Где-то дней через восемьдесят пять (через двадцать периодов сна) дерево приблизилось к восточной оконечности облачной гряды. Еще когда они путешествовали по небу, направляясь на Лондон-Дерево, ему говорили, что дерево может двигаться само по себе, но до сих пор он не видел доказательств этому… Иногда мимо проносились дожди… наверняка дереву сейчас хватало воды.

Лифт остановился на платформе, из него выходили пассажиры, Гэввинг и остальные перестали крутить педали.

— Флот, — пропыхтел Хорс, — пришли за женщинами.

Гэввинг не понял:

— Что?

— Граждане живут во внешней кроне. Когда ты видишь, что ящик набит, да еще одними мужчинами, ясно, что они пришли за женщинами.

Гэввинг отвернулся.

— Девять периодов сна, — сказал Хорс, размор лет пятидесяти, на несколько са'метров короче Гэввинга, лысый, с чудовищно сильными ногами. Он уже двадцать лет крутил педали велосипеда. — Еще сорок дней — и мы встретимся с женщинами. Не поверишь, до чего я завожусь, когда думаю об этом.

Гэввинг намертво вцепился в поручни. Хорс увидел, как вздулись мышцы на его руках, и сказал:

— Парень, я забыл. Сам я никогда не был женат. Я тут родился. Провалил испытание, когда мне было десять.

Гэввинг заставил себя спросить:

— Родился тут?

Хорс кивнул:

— Мой отец был гражданином. По крайней мере, так говорила мать. Кто знает?

— Похоже на то. Ты был бы выше, если…

— Нет, нет, дети гигантов из джунглей не выше обычных граждан.

Значит, дети вырастают в джунглях высокими потому, что их рост не подавляет прилив.

— На что похоже испытание?

— Нам не положено говорить.

— Ладно.

Надсмотрщик закричал:

— Крутите педали, разморы!

И они снова начали крутить педали. Вниз спустилась еще одна партия пассажиров. Под визг педалей Хорс сообщил:

— Я провалил испытание послушанием. Иногда я рад, что не прошел.

— А? Прошел?

— На другое дерево. Туда уходят те, кто выдерживает испытания. Эй, ты совсем зеленый, верно? Ты думаешь, дети становятся гражданами, если они проходят испытания?

— Ну… да… — Ему этого не говорили, но позволяли думать так. — Тут есть другие деревья? Сколько? Кто живет на них?

Хорс кашлянул:

— Хочешь знать все сразу, верно? По-моему, есть четыре дерева, населенных детьми от разморов, которые прошли испытания. Лондон-Дерево движется между ними и торгует всем необходимым. У любого ребенка есть шанс стать гражданином, потому что… кто знает, понимаешь ли? Однажды я решил, что хочу уйти. Но это было тридцать пять лет назад. Я думал, меня выбрали для службы на внешней кроне. Так оно и должно было быть: я же второе поколение… а когда они поставили меня на эту работу, я чуть не остался без яиц, потому что хотел сцепиться с надсмотрщиком. Йорг, вон тот, — Хорс указал на мужчину, который крутил педали впереди, — он сцепился. Бедняга, я не знаю, что делают евнухи, когда наступает Праздник.