Тайная родословная человека. Загадка превращения людей в животных - Александр Белов

У четвероногих животных мозговой череп сокращается и отодвигается назад, а лицевой отдел черепа, напротив, вытягивается вперед, увеличиваются челюсти и зубы. У хищных животных это обеспечивает быстрое схватывание добычи. Понятно, почему это происходит – руки, ставшие лапами, во время охоты заняты бегом и не могут оказать их хозяину должную помощь. Лишь только когда зверь совершает бросок, его когти имеют шанс вонзится в тело жертвы. Во время охоты хищники обычно впиваются в шею жертвы зубами, а передними лапами прижимают ее тело к земле. (Лапа четвероногих отличается от руки человека не только тем, что четвероногие научились ходить, опираясь на пальцы, но и тем, что «рука» зверей превратились из совершенного манипулятора в дополнительную точку опоры. Большой палец уже не противостоит остальным и не участвует в удержании лапой предмета).

Травоядные при поедании растительности также не могут себе позволить пользоваться руками, которые превратились в ноги. Поэтому их крупные зубы и челюсти делаются способны к перекусыванию и перетиранию грубых растительных кормов. Например, у слонов верхняя губа срослась с носом и образовала хобот, с помощью которого слоны могут дотянуться до зеленой листвы высоких деревьев.

Значительное сокращение размеров головного мозга у четвероногих, по сравнению с двуногими, показывает, что у них нет нужды пользоваться мозгом так, как им пользуются люди.

Куда может завести красота

Человек весьма чувствительное к красоте создание, он тонко чувствует и подмечает все красивое в природе и в себе самом. Но более всего его прельщает красота человеческого тела. Мужчины восторгаются женским идеалом, а женщины тихо вздыхают о мужском идеале. Животные людям тоже нравятся и по большей части те, которые похожи на самих людей. Умиление и радость вызывают детеныши млекопитающих. Редкий человек сможет пройти мимо и не улыбнуться при виде крохотной зверушки, сопящей носиком-пуговкой, неуверенно перебирающей лапками и отчаянно виляющей хвостиком. Однако, змеи, слизни, тараканы и гусеницы способны пробудить у большинства людей лишь отрицательные эмоции.

Но нравятся ли животные сами себе? Конечно. Для серого волка эталоном красоты является волчица. Ее меховая шубка, ушки и глазки вызывают у него неизмеримо больше эмоций, чем вид большеголовой, неуклюжей и прямоходящей женщины. Если наше тело придумал Господь Бог, то тело волка придумал волк, вернее не он сам, а миллионы его предшественников. Долго и кропотливо трудились псовые над созданием собственного имиджа, пока современный пес, наконец, не приобрел свой теперешний облик. (Да простят нас те, кто занимается выведением новых пород собак, и облик своих питомцев считает своим личным достижением.)

Мы привыкли к животным. Нас не удивляет длинная лошадиная шея, и даже еще более длинная шея жирафа, бивни-зубы слона, его огромные уши и нос, вытянутый хоботом. Мы не удивляемся, что у «наших братьев меньших» вместо ногтей когти и копыта, а на голове причудливые украшения – рога и уши-локаторы. Мы настолько привыкли к животным, что нас может удивить лишь заморская, редкая зверушка, которая ни на кого не похожа, и которую нам довелось увидеть в первый раз. Когда люди впервые попадают в палеонтологический музей или рассматривают изображение древних животных в ярких книжках, то их может поразить, что некоторые динозавры имели копыта, наподобие тех, которыми оснащены современные копытные млекопитающие. Поражают огромные зубы и челюсти, удивительные наросты на черепе, рога и выступы, расположенные там, где их вроде бы не должны быть. Неуклюжесть исполинов-диплодоков, вопиющая несоразмерность скелетов птеродактилей и прочие морфологические причуды действительно способны поразить воображение. Но люди обычно не ломают голову над происхождением всех этих излишеств. Уйдя из музея и закрыв занимательную книжку по палеонтологии, они вскоре забывают о загадке. Конечно, ведь у них есть дела и поважнее.

Но все же, отчего они такие разные, те, кто когда-то жил на этой планете и те, кто живет рядом с нами сейчас?

Каждый вид животных имеет свой видовой идеал. И этот идеал не есть нечто неизменное. Он трансформируется в угоду звериной идеологии: обогащается новыми идеями и напротив, отбрасывает старые идеи, давно изжившие себя. Благодаря этому видовое сообщество развивается. Молодое поколение наследует «опыт предков» и «предания старины глубокой». И привносит в идею вида нечто новое, приспосабливая ее к вечно меняющимся условиям жизни.

Вероятно, исходным (стартовым) сознанием и обликом для многих существ являлось совершенное сознание и совершенная форма, которой наделил их предков Создатель. Но в процессе своего физического существования эти существа модифицировали и свое сознание и свою форму. Вряд ли этот процесс уместно называть деградацией. Бог-Творец наделил созданные им существа свободой воли и сознанием и предоставил им возможность действовать по своему разумению. Вероятно, в этом и состоял замысел Творца. Великий эксперимент удачно начался и удачно продолжается. На планете сменились мириады существ, не похожих друг на друга, воспитавших собственную самость, блиставших своей самобытностью и явивших миру свои неповторимые формы и наряды. Все свое богатство они передавали и передают до сих пор своим наследникам. Они действовали и продолжают действовать до тех пор, пока не настигает их всесильный и суровый рок. Их бренные частицы, распластавшись под толщей навалившихся камней, сами превращаются в камень, который, может быть, когда-то выкопают будущее палеонтологи. А на их место тут же заступают новые «самозванцы», которым с течением времени предстоит стать патриархами и старожилами этой Земли. Но и их ждет та же судьба…

Стоит ли после этого удивляться, что пес мыслит и выглядит как пес. Как должен он мыслить и как должно выглядеть его тело – это придумал не он сам – это придумали поколения его предков, ведущие свою родословную от разумного существа, созданного Богом. Иначе говоря, желание укусить накапливалось и усиливалось в длинном ряду псовых предков. Благодаря этому коллективному желанию челюсти будущего пса выдвинулись вперед, усилилась жевательная мускулатура, дифференцировались зубы, увеличились клыки. Желание найти добычу по запаху привело к возникновению нюха «как у собаки». Уши, глаза, лапы – все изменилось в угоду псовому желанию. И в результате появился… серый разбойник. Волк «съел» изначального человека и занял его место, подобно тому, как он съел бабушку и забрался в ее постель в сказке Ш. Перо «Красная шапочка». Таким образом, вопрос Красной шапочки, обращенный волку: «Бабушка, отчего у тебя такие большие уши… и зубы?» и ответ волка: «Чтобы лучше слышать тебя, дитя мое… и съесть тебя…», – имеет глубинный смысл.

Выражаясь более научно, можно сказать, что от самосознания живых существ, «впитанного с молоком матери» зависит их поведение. Образ жизни формирует морфологические приспособления к определенной среде обитания. (Человек приспосабливается к своей среде, а животные – к своей.) Такие изменения в течение жизни одного поколения незаметны. Но, со временем (через множество поколений), они накапливаются, передаваясь потомкам, и в значительной степени изменяют тело живого существа. По его облику можно сказать, как далеко завела его коллективная видовая психическая программа. Измененное тело животного свидетельствует о трансформации сознания у всей цепочки его предков.

Народная молва приписывает животным определенные характеры. Так осел – глупый, лиса – хитрая, заяц – трусливый, волк – алчный и т. д. Можно предположить, что «лица» звериных предков менялись в зависимости от видовой психической настройки. В конце концов, звери приобрели ту морду, которая, если к ней внимательно присмотреться, говорит лучше всяких слов о их характере и вкусах.

Опасная мода

Многие животные, как и человек, подвержены влиянию моды. Под воздействием очередной моды животные наперегонки начинают отращивать себе кто – рога, кто – копыта, пока, наконец, это не переходит в устойчивый видовой признак. Например, животные, обитающие в районе Больших Зондских островов, в Юго-Восточной Азии, отличаются от жителей других мест своим пристрастием к полетам. Взять хотя бы гиббонов. Хотя эти обезьяны не так далеко ушли от человека, но они научились с большой ловкостью перехватывать руками ветви и лианы. Прыгая с дерева на дерево, они совершают головокружительные прыжки до 15 метров. Цирковым акробатам и не снилось то, что ежедневно выделывают гиббоны. Кроме того, между руками и туловищем у некоторых гиббонов развилась летательная перепонка, отдаленно напоминающая летательные перепонки белок летяг. Конечно, это не настоящие крылья, но, как говориться, лиха беда начало.

В горных лесах Индокитая, на островах Ява, Суматра, Калимантан обитают диковинные животные кагуаны или шерстокрылы. Ученые до хрипоты спорят, чего в этом животном больше – признаков лемура или насекомоядных. Однако этому зверю, размером с кошку, нет никакого дело до научных споров. Он, растянув между четырьмя лапами летательную перепонку, бесстрашно бросается с высоты и парит, парит, парит. Шерстокрыл совершает перелеты между деревьями, отстоящими друг от друга на сотню метров. По соседству с шерстокрылами живут многочисленные представители семейства белок летяг. Эти проворные летуны способны перелетать с дерево на дерево до 50 метров. Рядом с ними, на Филиппинах, на островах Ява, Суматра, Калимантан обитают «летающие драконы». Эти ящерицы во время полета широко раздвигают в стороны пять – шесть длинных ребер, при этом кожа на их боках растягивается и образует лопасти-крылья. У «летающих драконов» нет настоящих крыльев, но это их не сколько не огорчает. Они пролетают свои 50 метров, руля в воздухе хвостом, и почти не теряя высоты.