Разыскиваются полицией - Ким Уозенкрафт

Они были всего в шести футах от нее, стояли молча. Ждали, когда продавец нальет кофе навынос в чашечки с напечатанным синей краской изображением Пантеона. Кому ей молиться? Зевс, унеси мою задницу отсюда поскорее!

Гейл расплатилась и вышла, понимая, что они не станут ее преследовать, но боясь в это поверить. Свернула налево по Адамс-стрит в сторону вокзала. Мэл дал ей отличные туфли, в них легко ходить. Гейл шла быстро, но не настолько, чтобы кто-нибудь подумал, будто она удирает.

Такси!

Такси, такси, такси!

Увози меня отсюда. Увози меня отсюда.

Пять часов. Дайана сидела в пункте проката, притворялась, что читает газету, ждала Гейл и очень хотела вымыть из волос запах автобуса. Этот пункт проката «Херц» на Кэнел-стрит был ближайшим к вокзалу. У прилавка собралась очередь, и занятые люди недоумевали, почему администрация не увеличит количество обслуживающих клиентов сотрудников. Они нетерпеливо дожидались, когда подойдет их черед. А Дайана набралась терпения и просто ждала.

Она старалась не каждую минуту смотреть на часы, но в четверть шестого не сомневалась, что Гейл взяли. И не понимала, то ли больше злилась, то ли печалилась. Наверное, и то и другое. Решила дать ей еще немного времени. Может, Гейл объявится, если она еще посидит.

Люди приходили и уходили, целые семьи, но главным образом бизнесмены. Явилась парочка подростков. Они поворчали, мол, это несправедливо, что им не дают напрокат машину без кредитной карточки совершеннолетнего, и с завистью покосились на ботинки Дайаны.

Следовательно, черновой план А, думала Дайана. У нее-то уж точно не было пластиковых денег. И ей никогда не приходилось брать напрокат машину. С тех самых пор, как научилась водить, всегда имела свои, хотя ее первые колымаги только с натяжкой можно было назвать автомобилями. Дайана взглянула на свои ботинки. Выданы в тюрьме, черные, с окованными железом носками, на шнурках. Клевые. Модные. До этого она не понимала, почему ей так хотелось надеть их. Считала, что эти ботинки практичны и прекрасно подходят для побега, поскольку было неизвестно, по какой местности им с Гейл придется пробираться. Но теперь она сообразила, что хотела иметь что-нибудь оттуда, что-нибудь стащить из тюрьмы. У Мэла она начистила их до зеркального блеска. Сейчас они выглядели почти новыми. Но были разношенными и удобными. Дайана представила, как дает обутой в этот ботинок ногой пинок под зад Гибу Лоуву — бац! — в самое очко.

Остановилось такси. Это она. Гейл. Мать честная! Дайана подпрыгнула и оказалась у двери, прежде чем ее сокамерница успела расплатиться с водителем. И кинулась на сиденье рядом с Гейл.

— Мы едем или вы выходите, дамы? — Удивленный водитель уставился на них в зеркальце заднего обзора.

— Едем, — ответила Дайана и повернулась к Гейл: — Здесь остались одни малолитражки. — Она обратилась к водителю: — Вы знаете что-нибудь вроде «Холидей инн»?

Таксист кивнул, включил счетчик и отъехал от тротуара. Гейл обняла Дайану и чмокнула в щеку.

— Я рада, что ты тут.

— Я тоже. — Дайана откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Как прошло путешествие? — улыбнулась Гейл.

— Я выбрала живописный путь. А у тебя?

— В поезде пришлось поволноваться.

— Не сомневаюсь.

— Ну и как же вышло, что я все-таки здесь?

— Ты мне сама лучше скажи.

— Взяли какого-то другого придурка.

Дайана заметила, что водитель посмотрел на них в зеркальце, и ткнула сокамерницу в бок.

— Да, — протянула Гейл. — В Западной Виргинии было хорошо, но мне требуется неделя, чтобы побыть в одиночестве. Знаешь, я люблю твоего отца, но мне необходимо время. Что ты надумала насчет Суортмора?[35]

Дайана шумно вздохнула. Ни о чем подобном она не слышала, но по интонации Гейл догадалась, что речь идет об учебном заведении.

— Не знаю. Не могу решить. — Она уронила руки на колени.

— Нет никакой спешки. У тебя много времени. Ты еще не знакомилась с Северо-Западным университетом?

— Отличное учебное заведение, — вступил в разговор водитель. — Мой сын там учится.

— Вот как, — подхватила Дайана. — Студент или уже получил первую степень?

— Он на младшем курсе.

— Я ищу хорошее учебное заведение, — объяснила Дайана.

— Сын собирается заниматься более четырех лет. Диплом обеспечит его хорошей работой.

— Зависит от того, чем он хочет заниматься.

Таксист выключил счетчик и остановился под аркой входа в «Холидей инн». Он пожелал Дайане удачи и послал Гейл многозначительный взгляд — мол, морока с этими детьми. Когда женщины вошли в отель, они напоминали двух усталых путешественниц. Дайана опустила на пол рюкзачок и села на диван в холле. Гейл плюхнулась рядом с ней.

— Почему мы не могли взять напрокат машину? — спросила она.

— Для этого необходима кредитная карточка.

— У меня есть. Мэл мне дал.

— Спасибо, что призналась.

— Раньше не приходилось к слову.

— Хорошо, проехали. Хочешь вернуться? Пошли.

Гейл развалилась на диване. Так хорошо не двигаться! Тело требовало отдыха. Мозг требовал отдыха.

— Я совершенно выжата, — промолвила она. — Давай здесь переночуем. Думаю, что тут безопасно, с нами ничего не случится.

— Я надеялась, что ты предложишь это, — отозвалась Дайана. — Вчера я устроила себе спринтерский забег на четыре сотни ярдов.

— Жду не дождусь услышать твой рассказ.

— И теперь чувствую себя помойным ведром. Хоть бы кто-нибудь высыпал меня в мусоропровод. И то было бы легче.

Гейл встала:

— Подожди здесь. Пойду зарегистрируюсь.

Гейл взяла пульт дистанционного управления и устроилась на одной из стоящих в номере двуспальных кроватей. Нашла кнопку включения, и телевизор ожил. На экране появилось все, что клиент мог пожелать: кинофильм, открытые телеканалы, служба отеля… Это было очень непривычно. Гейл выбрала канал Си-эн-эн, и на экране появилась дородная азиатка, которая сообщала о биржевых новостях. По нижней кромке бежала строка новостей: «Священник из города Акрон, штат Огайо, обвиняется в том, что с 1964 по 1972 г. совершил развратные действия по отношению к тридцати семи алтарным служкам… В Бивилле, штат Техас, жертвами торнадо стали три человека, еще двадцать девять получили ранения… Оставленный в дамском туалете железнодорожного вокзала „Амтрэк“ в Чикаго чемодан заставил власти эвакуировать пассажиров из здания. Отправление поездов задержали на три часа. Чемодан оказался пустым…»

— Черт!

— Что такое? — Дайана подсела к Гейл и тоже посмотрела на экран.

— Твой чемодан.

— Что с ним?

— Утром я оставила его в дамской комнате на вокзале. Кто-то заявил в полицию, и вокзал на три часа закрыли.

— Зачем ты это сделала?

— Лучше было оставить в вагоне, чтобы там его нашли полицейские?

— Нет. Ты поступила правильно. Но лучше было оставить где-нибудь на улице.

— Я спешила.

— Понимаю. И не осуждаю тебя. Просто вижу, что ты из-за этого расстроена, и предлагаю вариант.

— Поздновато.

— На случай, если опять возникнет подобная ситуация.

— Будем надеяться, не возникнет.

— Гейл, не переживай. Люди на вокзале просидели три часа. Ты отсидела восемнадцать лет.

— Я не просто сидела. Я что-то делала, — ответила Гейл, подумав, что пора прекратить любую деятельность и не привлекать к себе внимания.

Она приспособится к требованиям общества, и настанет момент, когда сама усомнится в собственной жизни, в том, что является представителем разумных существ на планете Земля.

Дайана может сколько угодно планировать свое кровавое пришествие в Техас с громкими пиф-паф и бум-бум — сейчас положу вас всех, — однако она вроде приходит в себя. У Гейл свои, хотя и смутные планы. Она еще не представляла, куда отправится и как долго пробудет на одном месте.

Но куда бы ее ни занесло и что бы она ни затеяла, она станет ступать очень легко, чтобы не оставить никаких следов.

Глава двенадцатая

Гейл посмотрела в «глазок». Стоявший в коридоре отеля мужчина был в костюме с галстуком, черные волосы аккуратно подстрижены и прилизаны к затылку. Широкий лоб, острый, но доброжелательный взгляд. В руке он держал матерчатый портфель. Реакция Гейл — не паника, но настороженность — свидетельствовала, что она привыкает к своему новому положению.

— Кто там? — спросила она через дверь.

— Рик Рид.

Гейл узнала голос — недавно говорила с этим человеком по телефону. Она подняла голову. Потребовалось несколько мгновений, чтобы связать внешность мужчины с воспоминаниями о Рике, которые сохранились у нее с прошедших под лозунгом «Свободу без промедления!» времен. Она открыла дверь, впустила его в номер и заперла замок. Они стояли и смотрели друг на друга, а затем Рик сгреб ее в объятия.