Лис из клана серебра - Мари Ви

– Персиковые пирожные потрясающие, – заключила. – Их только в эти праздники делают?

– Свежий урожай.

– Но ведь персики собирают в июле и августе, а сейчас уже сентябрь, – вспомнила я.

– Не тот сорт, который используют при приготовлении этих пирожных, – улыбнулся Арин. – Эти персики поздние. Осенние. Именно благодаря им пирожные получаются такими вкусными.

У нас еще оставалось несколько штук. Арин взглянул на сверток, многозначительно вскинул брови, я смущенно улыбнулась и снова накормила его пирожным. Он с удовольствием насладился его вкусом.

– Знаешь, так определенно вкуснее, – намекая на то, как я его кормила, заметил он.

Его глаза искрились хитростью.

– Конечно, – не доверяла ему я.

– Ну давай, попробуй. – Теперь накормил меня он.

Я смутилась не то слово и только сейчас почему-то заметила людей вокруг. На удивление влюбленных парочек здесь было много. Но это они, а мы с Арином… Кто мы с Арином?

Пирожное и правда было вкусным. Возможно, даже вкуснее, чем если бы я ела его сама.

Я наслаждалась десертом, но потом поймала Арина взглядом – и все внутри замерло. Он смотрел на меня так серьезно, будто что-то понимал – что-то, чего я не озвучивала; что-то, о чем я позволяла себе думать только в самых смелых мечтах. Но вот, как и в легенде о семи ветрах, все вокруг вдруг остановилось, мир готов подождать, я перестала смущаться, заглядывая Арину в глаза. Между нами внезапно только пирожные, но и они лежали где-то сбоку.

Движение ко мне столь естественное, что на миг я потеряла ориентацию в пространстве. Словно так должно было быть, должно было случиться только так и никак иначе. Арин был выше меня на полголовы, поэтому ему приходилось наклоняться, а я… я застыла, задержав дыхание, сосредоточившись на его полуприкрытых глазах, на его губах, со вкусом персикового пирожного.

Касание – и весь мир снова ожил. Толпа вокруг ликовала, приветствовав ветер или?..

Глава 21

Кто-то прошел мимо слишком быстро, Арин чуть отстранился, отвлекся, а я выдохнула и задрожала. Просто прохожие, просто незнакомые. Но я поймала взглядом Арина, дрожа от того, что только что произошло. От тепла его губ…

Его взгляд вдруг спустился ниже, и я только в этот момент заметила, что взяла его за руку. Когда я успела? Даже не обратила внимания.

Перехватил мою ладонь, нежно сжал, собирался с мыслями.

– Юин, – позвал меня он, а мое сердце замерло. – Ты спасла меня, когда я сам не хотел себя спасать. Вернула меня к жизни, когда никто не смог бы меня спасти. Когда ты рядом… мне хочется… жить. Ты наполняешь мою жизнь смыслом. Я даже не знаю, как существовал все это время раньше.

И вновь я делала то, о чем не думала. Подалась ближе и коснулась его губ. Все эти откровения были частью плана, поэтому Арин обнял меня, прижав к себе, случайный стон сорвался с моих губ. Как же безумно я теперь любила вкус персиковых пирожных.

Когда раздались новые крики, я подумала: снова ветер. Но ветра не было. Вокруг внезапно все зашептались, начали переговариваться, меня отвлекло резкое движение. Отстранились. На губах тепло и легкий трепет. Вроде бы там что-то происходило и не самое обычное, но потребуется время. Нужно свыкнуться, как-то пережить необходимость отстраниться еще больше.

И все-таки это неизбежно закончилось, когда женский надрывный крик разрезал благодатную праздничную атмосферу. Арин тут же стал серьезным, приобнял меня, будто защищая, пытаясь уберечь, мурашки побежали по коже от этого жеста. Но я и сама прижалась к нему, обернулась.

На первый взгляд все было обычно: множество людей толпилось вокруг, стояло вокруг храма, замирало на лестнице. Пришлось немного отойти – я забрала оставшиеся пирожные, завернула их и прижала к себе: так не потеряю, – чтобы увидеть улицу внизу. Не совсем понятно, что там случилось: народ негодовал, гадая, что происходит.

Кто-то останавливался, переглядывался, переговаривался, но все смотрели куда-то вправо. Судя по спокойствию, никто даже там не понимал, что…

И тут-то мурашки побежали по телу, когда пламя в фонарях лизнуло воздух, словно юркнувшая в траве змея. Затем все погасло. Фонарь за фонарем, в каждом гас свет, погружая улицу во мрак. Арин сжал меня сильнее, я задержала дыхание.

В последних сумерках гаснувшей улицы я заметила панику. Обычные прохожие начинали пятиться, кто-то торопливо уходил по улице налево. Паника разрасталась, захватывала и тех, кто стоял на лестнице. Кто-то быстрее стал подниматься выше, но и фонари, обрамлявшие подъем, внезапно начали гаснуть.

Несколько девушек закричали, другие подхватили – паника усилилась.

– Хисины! – прозвучало откуда-то сзади, и мы резко обернулись, будто злополучный хисин оказался где-то поблизости.

Нет, просто девушка перепугалась, ее пытались успокоить остальные.

– Их привлекает свет, – внезапно произнес Арин.

Я подняла глаза и вгляделась в его уверенное лицо. Да, он тоже не остался абсолютно равнодушным, напрягся – я чувствовала это, потому что находилась в его объятиях. Но все же с ним было спокойнее.

– Ты уверен? – переспросила я.

Арин словно только сейчас понял, что сказал. Моргнул, взглянул на меня. Видимо, я была взволнована, потому что с ответом он не торопился. Подождал, вздохнул, придал выражению лица спокойствие, которое вселило в меня уверенность. Он коснулся моего лица.

– Все будет хорошо, – пообещал он. – Нам нужно возвращаться в дом Онэро.

Твердо кивнула только потому, что он меня успокоил. Все еще прижимала к себе пирожные, другую руку вложила в ладонь Арина. В отличие от тех, кто пятился назад, Арин отвел меня чуть в сторону, чтобы я следовала за ним шаг в шаг, и двинулся вперед, обходя всех, кто стоял на месте или спешил подняться.

В отличие от тех, кто казался растерянным, Арин будто знал, что делать. Подошел к одному из фонарей, поискал под ним небольшую коробку и поджег палочку. Затем прошел чуть вперед и приблизился к фонарю, который погас, разжег огонь вновь. Тот на удивление не потух. Кто-то наверху зашептался, все зашевелились, но спускаться не думали.

Так мы и шли по коридору тьмы, зажигая свет в каждом фонаре с одной стороны лестницы. Казалось, мы балансировали между светом и тьмой. Наша сторона освещалась, вспыхивала островком надежды, но другая тонула в темноте.

К нашему счастью, благоразумие толпы все же победило. Кто-то двинулся за нами следом по светлому коридору, а внизу еще несколько человек догадались разжечь фонари. Вспомнила разговор с Норио, когда он говорил то же самое о хисинах: свет их привлекал. Странно ведь, почему это происходило сейчас, посреди праздника.

Мы спустились, когда улица уже наполовину снова была освещена.