В небе полярных зорь - Павел Кочегин

— Не угореешь! — вторит ему другой.

Отделению выдают чистое белье, портянки. Бойцы быстро одеваются. Сомов, внимательно оглядывая солдат, приказывает одному пуговицу пришить, второму подворотничок сменить, а третьему — побриться.

— Теперь не зазорно и в Осло войти, — прихорашиваясь перед обломком зеркала, говорит Тихон Юков.

— Сначала освободим норвежцев, а там через море на берег Франции, — положив руку на плечо друга, уточняет Сомов.

— Вот здорово получится! И то правда — запурхались наши союзнички. Помочь им надо раздвинуть второй фронт. Неужели будет дан такой приказ?

— Этого знать нам не дано. Но я хочу, чтобы такой приказ был.

— И я тоже, — искренне признается Тиша. Подтянутые, чистые, побритые, в теплых ватниках, в добротных кирзовых сапогах, с автоматами на груди, бойцы выстроились на поверку.

К строю подошел солдат из дозора с гражданским мужчиной.

— Оскар! Как сюда попал? — воскликнул Хмара.

— Лодка, ногой, — ответил Мунсен.

Ветераны батальона узнали норвежца, тепло и радостно его приветствовали. А Сомов не сдержался, и два богатыря схватили друг друга в объятия.

Приближался час атаки.

— С чем пришел? — спросил Хмара.

Мунсен вытащил из-за голенища карту, развернул ее и рассказал об укреплениях противника, указал брод.

Хмара, взглянув на часы, отдал приказ занять исходные позиции для переправы.

Едва последний солдат залег в кустарнике, над батальоном в сопровождении истребителей пронеслись штурмовики. За озером самолеты начали обрабатывать берег, на котором укрепился враг. Красноармейцам хорошо видны дома населенного пункта. Сомов переживает: опасается как бы не пострадали мирные граждане. Ведь немцы и между домами понаделали доты, прорыли ходы сообщения.

Однако опасения старшины напрасны: удары точны, только один телеграфный столб разбило бомбой. Когда последний штурмовик вышел из пике, Хмара скомандовал:

— Вперед! За партию! За Родину!

— Из огня да в воду! — первым бросаясь в озеро, обронил шутку Сомов.

Низкорослый Тихон Юков, оступившись в вымоине, погрузился до самого подбородка. Держа высоко над головой руку с автоматом, он делал отчаянные усилия выкарабкаться на мелководье. Сомов, взяв Тишу под мышку, с силой толкнул вперед.

Тиша только отфыркнулся.

Таня Лебедева с группой солдат переправилась на лодке с Мунсеном.

Вот и берег.

Батальон залег для решительного штурма.

4

Когда Комлев узнал, где штурмовики будут разрушать укрепления врага, его охватили и радость, и тревога. Радовался близкой встрече с норвежскими друзьями, тревожился за их жизнь.

Вылетели под вечер. Точно в назначенное время самолеты появились над целью.

Разноцветные домики группами кустятся на берегу озера, вдоль черной ленты асфальтированной дороги. Вот знакомый ее изгиб, на котором произошла встреча с Мартином Вадсеном и его юным другом. В ближнем к озеру доме, где он нашел приют, блестит на солнце стекло. Хочется крикнуть так, чтобы услышали друзья.

На шоссе и в поселке ни души. На мысе, глубоко вдавшемся в озеро, где раньше стоял одинокий шалаш рыбака, появились насыпи. Со стороны озера дома окружены траншеями, ходами сообщения.

— Понастроили, собаки! — со злобой думает Комлев.

Штурмовики начали обработку цели. Комлев с удовлетворением отмечает точные попадания бомб и реактивных снарядов.

Мирзоев внимательно приглядывается к подножию сопки, где стоит барак номер семь. Барак прикрыт тенью, и Мирзоев ничего не видит. Вдруг, как ножом в сердце кольнули: над бараком поднялось пламя.

— Барак номер семь подожгли! — кричит Мирзоев. К этому времени штурмовики выполнили задание и взяли курс на свой аэродром. Комлев передает командование Реброву, а сам с Мирзоевым летит к месту, где тихо вибрирует высокий огненный столб. Огонь охватил весь барак, караульное и служебное помещения. Пилоты опустились ниже, сделали круг.

— Вот они, звери полосатые! — Мирзоев вводит самолет в пикирование, открывает огонь.

«Неужели это зверье живыми сожгло людей?» — с гневом думает Комлев и начинает поливать свинцом удирающих гитлеровцев.

5

После штурмовки поселок был взят батальоном без потерь. В обвалившихся окопах, в полузасыпанных ходах сообщения валялись трупы гитлеровцев. Немногие, оставшиеся в живых, сдавались. Бойцы отбирали у врага оружие, складывали его на берегу озера.

Солнце уже закатилось, но на западе еще стояла пурпурная заря. Сомов вместе с товарищами просматривал траншеи, «выковыривал» из укрытий фрицев. Ход сообщения ломаной линией уперся в двери одного подъезда. Из дверей щелкнул глухой пистолетный выстрел. Сомов увидел, как, взмахнув руками, упал Виктор Хмара.

Старшина в два прыжка оказался возле своего командира. Одновременно с ним подбежала и Таня. Сомов приподнял голову Хмары.

— Товарищ командир! Витя! Тебе нельзя умирать, понимаешь, нельзя. Мы в Норвегии, впереди победа! Витя, очнись! — жалобно просил гвардеец.

Сомов услышал брань бойцов.

Он положил на Танины колени голову друга и поднялся. Бойцы вывели из дома эсэсовца.

— Это он убил, он убил нашего командира! В расход его! — злобно кричали солдаты.

Под суровым взглядом старшины гестаповец поежился. С трудом сдерживая желание пристрелить фашиста, Сомов приказал отвести его на сборный пункт пленных. — Командир! Беда! Наци пленный барак огонь! Барак номер семь огонь! — сбивчиво говорит подбежавший Мунсен.

К седьмому бараку Сомов с бойцами подбежал уже в темноте. Как скелеты, стоят потрескавшиеся от жары печи. Слабый ветерок кое-где раздувает огоньки, они то зловеще засветятся, то потухнут. Порывы ветра доносят до солдат запах сгоревших тел.

Воины сняли шапки. И долго стояли молча, до боли стиснув зубы.

6

Батальон Хмары встретил яростное сопротивление врага. Гитлеровцы укрепились на сопке, прикрывающей подступы к фиорду. Одна за другой захлебнулись три атаки. Соседи слева и справа уже вышли к берегу, и было не понятно, почему с такой обреченностью фашисты защищают этот клочок земли. На помощь батальону под прикрытием истребителей подошла группа штурмовиков. Над сопкой поднялась пелена огня и дыма. С криком «ура!» батальон пошел в атаку.

...Истребители возвращаются с боевого задания. Звено Мирзоева подлетает к фиорду с изрезанными скалистыми берегами. Бозору вспомнились слова из последнего Таниного письма: «Скоро ты, Боренька, будешь папой. Как только закончатся бои на севере, я рапортом доложу командиру и тогда буду ждать тебя дома с победой».

...Удар. Машина вздрогнула. Из левой плоскости вырвался язык пламени, и тут же огонь охватил весь самолет. Бозор понял: спастись невозможно. Нет высоты для раскрытия парашюта. Так и так смерть.

— Прощайте! — крикнул он и сделал переворот через крыло. Мелькнул кусок голубого неба, огненный диск солнца, наполовину погрузившийся в море, блеснули окна незнакомого норвежского городка. Бозор отжал от себя ручку, самолет вошел в пикирование. Вскоре на том месте, где стоял фашистский транспорт, притаившийся под нависшей скалой, тихо покачивались на волнах масляные пятна...

Немецкий ас надеется скрыться от расплаты в тучах. Он отчаянно маневрирует: то пикирует чуть не до земли, то свечой уходит в облачность. Однако стальные клещи сжимаются. Вот Локтев подошел к врагу вплотную и расстрелял в упор.

Тем временем группа под командованием Комлева уничтожала фашистских солдат на земле. Враги копошились в ущелье, как в ловушке. Летчики били без промаха.

Комлев вывел самолет из последней атаки. Над фиордом, который стал могилой Бозора, друзья выполнили крутую горку и дали три прощальных залпа.

...Советский летчик погиб на глазах Тани Лебедевой, которая в тот миг перевязывала рану бойцу. Через несколько минут офицер связи от авиации сообщил в батальон, что этим летчиком был гвардии лейтенант Бозор Мирзоев. Бойцы пытались скрыть от Тани трагическую весть, да как можно это сделать?

Таня лишилась сознания. Когда ее привели в чувство, медленно переступая, побрела в гору, туда, где находился командный пункт батальона. Натыкаясь на камни, оступаясь, она поднялась на вершину. Со стороны фиорда гора обрывается отвесной, скалистой стеной. В изнеможении Таня опустилась на холодную гранитную плиту.

— Боренька, как я жить-то без тебя буду? — простонала она.

Дует сильный порывистый ветер. Но Таня не ощущает ни ветра, ни холода. Она смотрит вниз, туда, где ее Бозор. Закрыв глаза, подумала: «Чуть качнусь вперед, и буду вместе с ним». Но в этот миг ощутила под сердцем сладостное давление и отшатнулась от пропасти. Там растет ее любовь, его кровинка.