ПОНЕДЕЛЬНИК - Дима

один жилец (кроме хозяина, разумеется), которому известны ответы на все местные загадки?

89

Стоило лишь мне сделать несколько шагов по стене Дома, как вентиляционный люк с

гармоничным лязгом закрылся – на этот раз сеанс «продува» длился не больше двух минут.

Неуверенности и страха во мне не было, но я прекрасно знал, что оказался заперт вне Дома.

Я вышел из Дома впервые за все время моего существования и допустил это грубейшее

нарушение правил ради жизненно важного дела, которое, увы, в любой момент могло

обернуться всего-то моим пустым капризом. Но уже в одних своих намерениях я зашел

слишком далеко, чтобы останавливаться. Вертикальные стены Дома одновременно являлись

горизонтальными плоскостями и сферической поверхностью (эффект, который объясняется

специфическим месторасположением здания), так что без особых усилий я просто двинулся

вперед или, если угодно, вверх.

К своему путешествию я тщательно подготовился, выучив наизусть обозначения всех

этажей, подуровней и уровней между Ц87 и Г26, и теперь от меня требовалась только

абсолютная концентрация сознания, чтобы не сбиться со счета. Вскоре, правда, выяснилось,

что с внешней стороны Дома все люки помечены своим порядковым числом или буквой. Это

говорило сразу о двух вещах: я не заблужусь и я, по всей видимости, единственный студент,

которому отныне известно, что вентиляционные люки используются не только для

«продува», но и для каких-то внешних контактов. Обозначения, скорее всего, служат для

того, чтобы кто-то или что-то могло подсоединиться к Дому извне, проникнуть в него по

договоренности. Но в таком случае, зачем нас убеждают, что Дом – это микрочастица в

вакууме?

Пометы на люках этажей не заставили меня отказаться от изначального плана.

Продвигаясь все дальше и дальше, я по-прежнему вел собственный отсчет, мужественно

удерживая состояние глубокой сосредоточенности, и через некоторое время, по сути, вошел

в транс. Концентрация химической субстанции вне Дома была чрезвычайно высока, она бы

парализовала меня, находись я в обычном состоянии, и даже если я драматизировал

ситуацию, от дополнительной подстраховки отказываться не стоило. До Уровня Г26 мне

пришлось идти очень-очень долго, но, чтобы не наскучить тебе, я лучше опущу эту крайне

монотонную часть описания похода. Замечу лишь, что кругом всегда было очень живописно,

хотя, на мой вкус, и слегка мутновато. А скучать мне не давали столбики пузырьков, лениво

вырывавшиеся иногда из пазов стены.

Когда я наконец достиг семьдесят четвертого люка Уровня Г26, мне пришлось еще

немного подождать очередного запуска механизма вентиляции, и, как только Дом

«открылся», я юркнул в шахту. Начинался самый сложный этап. Прежде всего, я не мог

свободно забраться в рубку, даже приняв вещество, – работник на контроле непременно

обратил бы внимание, что кто-то открыл проход в вентиляционную шахту, а на этом уровне

я тем более не являлся желанным гостем. Между тем процесс втягивания субстанции в Дом

начинался примерно через полминуты после вскрытия люков, и меня банально могло

утянуть в недра здания (о смертоносных лопастях вентилятора умалчиваю). Окончательное

стратегическое решение я должен был принять за кротчайший промежуток времени:

предстояло либо брать рубку штурмом и импровизировать, либо отступать в последнюю

секунду и отсиживаться на стене до нового «продува».

Дом, как ни странно, играл на моей стороне и заготовил приятную неожиданность, –

рубка пустовала, в чем я убедился, оглядев помещение сквозь прозрачную дверцу. Не медля,

проник обратно в здание, принял новую порцию смеси и осторожно выглянул в коридор.

Молва оказалась права – и на Уровне Г оформление этажа абсолютно соответствовало

дизайну нижних коридоров, то есть получалось, что в любом месте Дома ты чувствовал себя

как дома, и я, действительно, только сейчас осознал со всей отчетливостью, как все-таки

тоскливо, одиноко и тяжело мне было снаружи. И я бы, разумеется, никогда не справился с

этим испытанием, если бы смесь из примитивных спор так ладно не загустила мои реакции.

Сюрпризы тем временем продолжались. Коридор Главного Субстанционального Хранилища

также пустовал. Тут не звучала музыка и не чувствовалось никаких запахов.

90

Передвигаясь, как можно тише и незаметнее, я начал поиск лаборатории №19. Она

располагалась в противоположном конце этажа, и когда я уже почти достиг цели, позади

меня неожиданно щелкнул замок автоматической двери. Кто-то вышел в коридор. Не

столько от ужаса, сколько от четкого осознания своей преступности, я вжался в стену, жалея,

что не обладаю даром сливаться с предметами. Чего скрывать – я был как на ладони:

действие вещества быстро заканчивалось, моя совесть предательски вибрировала, а

незаметно принять новую порцию смеси я в тот момент, естественно, не мог. Звук

приближающихся глухих шагов усиливался. Краем глаза я попытался разглядеть, с какого

рода обитателем Дома мне придется столкнуться. По идее на таком высоком уровне жили

существа, облик и глубину которых я не смог бы даже вообразить.

Представившееся мне, действительно, было неожиданностью. Сперва я просто никого не

заметил, а потом опустил глаза и обнаружил возле себя нечто пушистое. Больше всего эта

диковинная сущность походила на земную кошку. С массой блестящих усов, топорщащихся

в разные стороны из пухло-пушистых щек, заостренными ушками и малых размеров. Только

передвигалось встреченное мной создание на задних конечностях, слегка в вразвалочку и

ссутулившись, – передних лапок я у него не заметил, возможно, они прятались в густой

темно-серой шерсти. Кудлатый гибрид кошки, тушканчика и гуся не обращал на меня ни

малейшего внимания, – создание направлялось к лифту, то ли урча, то ли бормоча себе что-

то под нос, проковыляло с самым безразличным выражением мимо трепыхающегося сгустка

моего сознания, и я еще долго видел его пушистую спинку, да вздернутые ушки, пока

живность, наконец, не запрыгнула в кабину и не уехала.

На этаже снова воцарилась тишина. Выйдя из оцепенения, я быстро принял тройную

порцию вещества и чуть ли не подлетел к лаборатории №19. Многочисленные двери Дома

никогда не запирались, мне достаточно было нажать кнопку, чтобы автоматическая створка

плавно отъехала в сторону. Небольшое помещение пустовало, и свет здесь не горел. Мне

показалось странным, что на этаже Главного Субстанционального Хранилища я не встретил

ни души, если не считать, конечно, замкнутого пушистика. Дом прекрасно обходился без

выходных, отпусков и праздников, и, тем не менее, на 74 этаже Уровня Г26 было на

удивление пустынно, и это при том, что в кабинетах здесь хранилась невероятная коллекция

образцов Вселенной.

Я закрыл дверь и включил свет. В помещении лаборатории №19 располагался только

стол с какими-то приборами и небольшой архивный стеллаж, однако сразу становилось

понятно, что именно хотел сказать автор подброшенной записки. На бирках, прикрепленных

к нескольким ящикам, значилось – «Утвержденные дела». Папки с документами

располагались в алфавитном порядке по имени субъекта, так что отыскать твой файл не

составило труда, однако повода радоваться у меня не было. Подтверждались худшие

ожидания. Во всяком случае разнообразные штампы на обложке досье, включая скромную

эмблему Уровня А1, точно не сулили ничего хорошего.

Только я вскрыл папку, чтобы ознакомиться с приговором, как послышался мягкий звук

отворяющейся двери, а внутреннее чувство в тот же миг услужливо подсказало мне, что на

этот раз пушистым чудом дело не ограничится. К счастью, я успел спрятаться за архивный

шкаф, где тут же принял всю оставшуюся у меня смесь спор. Я начал думать о тебе и

непрерывно повторял твое имя, как молитву, чтобы снова войти в состояние глубокой

концентрации и покоя. Мне это удалось, но я продолжал частично воспринимать

окружающую реальность и считывал информацию, мягко говоря, не обнадеживающую.

Бой проигран. Прошла уже минута с тех пор, как дверь открылась, но автоматическая

створка не спешила вставать на место. Это значило лишь одно, – сущность, забирающаяся в

лабораторию №19, настолько велика, что часть ее все еще находится в коридоре, и этот

посетитель безусловно заполнит собой все помещение без остатка, расплющив меня, как