В лучах солнца - Мэрилин Форстот

– Угу.

На секунду Мэтт оставил ее и наклонился, чтобы снять обувь и носки.

Какое-то время они молча сидели бок о бок. Тори боролась с противоречивыми желаниями. Разве она не этого хотела? Да, конечно. Но она надеялась, что он будет более деликатным и тонким, что его ласки будут более нежными.

Время от времени он терся своей босой ступней о ее ступни, посылая сигнал, который устремился вверх, к ее бедрам, словно огонек по бикфордову шнуру. Каждый раз она отодвигалась.

– Тебе не удастся меня соблазнить, – сказала она, но жар в ее теле говорил ей совсем об обратном.

– О'кей.

Больше он ничего не сказал. Просто сидел тихо, глядя на их босые ноги, шевеля большим пальцем на ноге.

– Тебе не удастся меня соблазнить, – повторила Виктория в тот момент, когда, казалось, даже скрипки не могли заполнить тяжелую тишину, повисшую между ними.

– Я это уже слышал. И снова тишина. В конце концов любопытство взяло в ней верх над другими эмоциями. Вспомнив о его организаторских способностях, о которых свидетельствовал хорошо спланированный пикник, она приложила палец к подбородку и спросила:

– А что ты вообще запланировал на эту поездку?

– Поскольку я собирался тебя соблазнить, ты, полагаю, об этом никогда не узнаешь.

– Ты даже не попытаешься это делать?

– А ты хочешь?

– Конечно. – Тори не могла поверить, что она сказала это вслух. Но разве не чего-то в этом роде она ожидала, соглашаясь приехать сюда вместе с ним? Виктория была вовсе не так наивна и знала, что если даже воздух насыщен зарядами, которыми обмениваются мужчина и женщина, страсть вспыхнет неизбежно. Не пора ли ей быть откровенной с самой собой?

– Если ты этого хочешь… – Мэтт опустил ноги на пол и скрылся за поворотом лестницы, ведущей на второй этаж. Она услышала звук расстегиваемой «молнии», и сердце у нее упало. Он раздевается? Что он, интересно, затеял? От него можно ожидать чего угодно… Как ей вообще пришло в голову считать его серьезным и рассудительным?

Мгновение спустя она услышала его шаги на лестнице. Со своего места первое, что она увидела, были его ноги в брюках. Виктория была озадачена. Если он был одет, что значил звук открываемой «молнии»?

Когда Мэтт вошел в комнату, она увидела у него в руках два серебряных подсвечника и свечи в них. Видимо, он доставал их из чемодана – вот что означал этот, так смутивший ее, звук.

В восхищении она смотрела, как он ставит свечи на низкий столик. С двух кресел он снял подушки и бросил их на ковер перед камином.

– Пересядь сюда, – сказал он, укладывая подушки аккуратно одна к другой.

Виктория уселась на подушку, чувствуя себя королевой на троне.

– Сядь не на подушку, а так, чтобы можно было на нее облокотиться.

Не проронив ни слова, она сделала, как он сказал, и обнаружила, что почти лежит на спине. Она сомневалась в том, что поступает разумно, но разве она не согласилась сегодня послушно следовать его плану? Она попыталась придать лицу безмятежное выражение, но на самом деле ее тело в напряжении ждало следующего шага Мэтта.

Она наблюдала, как он зажег свечи, за-тем выключил свет в комнате, что сразу придало ей атмосферу интимности и некой таинственности.

– Я сейчас вернусь, – сказал он.

Перевернувшись на живот, Виктория увидела, что Мэтт ушел в соседнюю комнату. Он открыл холодильник и что-то достал прежде, чем исчезнуть из поля зрения. А что он придумал сейчас? Она улыбнулась. Ей доставляла удовольствие каждая минута, проведенная с Мэттом. Приятная дрожь пробежала по спине. Виктория не сомневалась, что ей понравится все, придуманное им на этот вечер.

Она услышала громкий хлопок. Улыбаясь, откинулась на спину и подложила скрещенные руки под голову.

Шампанское. Свечи. Две дюжины алых роз. Завораживающая мелодия…

Все это создавало непередаваемую волнующую атмосферу.

Когда Мэтт хотел чего-то добиться, призналась она себе, он делал это правильно.

Опустившись на подушку рядом с ней, он протянул ей бокал с холодным пенящимся шампанским.

– За твое соблазнение! – серьезно провозгласил Мэтт.

– Я не уверена, что должна пить за это.

– Пей. Не пожалеешь.

– Я думаю, что уже жалею.

Но она пригубила бокал и испытала наслаждение от холодного пузырящегося напитка.

Голос Мэтта стал хриплым, когда он спросил:

– Не хочешь переодеться во что-нибудь более удобное?

– Нет. Мне и так хорошо.

– Здесь становится жарко.

– Открой окно.

– Тогда ветер задует свечи.

– А тебе этого бы не хотелось?

– Нет, конечно. Без огня мы окажемся в кромешной темноте. Мягкий свет свечи необходим для соблазнения.

– Таков закон? – не удержалась от колкости Виктория.

– Нет. Просто традиция. Но столь же обязывающая, как и все остальное.

Она сделала еще глоток. Теплая умиротворяющая волна прокатилась по всему телу. Это из-за шампанского или из-за близости Мэтта? Вероятно, из-за того и другого одновременно.

Он взял у нее бокал и поставил на пол рядом со своим. Затем приник к ней долгим поцелуем и опустил на подушки. Обхватив его руками, Виктория почувствовала, как пылает под пальцами его кожа. Когда это он успел снять рубашку? Ну и ловок же он! Ловкий и нежный. А как он к ней прикасался! Понятно, почему он так был уверен, что соблазнит ее.

Это было ее последнее логическое суждение, после чего чувства заглушили последние подсказки разума. Томные звуки скрипки заставляли кровь быстрее бежать по жилам. Мэтт покрывал неторопливыми нежными поцелуями ее шею, щеки, пока не нашел ее рот.

Прямо в губы он прошептал ей: «Виктория, я так давно хотел тебя».

У нее не нашлось никаких слов в ответ. Но она ответила ему жаром своих поцелуев и объятий. Когда он отыскал ее соски и положил на них свои ладони, она выгнулась от его прикосновения. Его рука ласкала ее грудь. Желание взорвало ее тело на миллионы жаждущих ласки, пульсирующих клеток. Не прерывая поцелуя, Мэтт снял с нее юбку. Обнаженным бедром она ощутила наготу его бедра и поняла, что он тоже разделся. Когда она провела рукой вдоль его ноги, он вздрогнул. У нее перехватило дыхание. Сможет ли она дышать когда-нибудь опять?

Ее сердце колотилось под ладонями Мэтта. Оно рвалось ему навстречу. Мэтт прижал свои губы к ее горлу и ощутил биение сердца. Для него. Оно билось только для него. Его рука скользнула по ее животу и задержалась на холмике волос. Его пальцы ощутили горячую влагу – доказательство ее желания.

Когда Виктория прерывисто вздохнула, он заглянул ей в лицо. Ее голова была запрокинута, глаза были закрыты, и в дрожащем свете он мог видеть ее губы, припухшие от его поцелуев. Искушавшие его вновь припасть к ним.