Опер. В плену у судьбы - Ольга Которова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как вы себя чувствуете? – спросил фельдшер, склонившись к Лене, и его лицо показалось девушке очень знакомым. Она всмотрелась в тёмно-зеленые глаза, в которых будто бы притаилась насмешка.
– Хорошо, – ответила медленно, покосившись на охранника, расположившегося где-то у неё в ногах. А когда заметила, что тот мирно спит, облокотившись головой о дверцу, то не сдержала взволнованного: – Какого чёрта?!
Боль в животе уже окончательно прошла, Лена даже про неё забыла. Она посмотрела на двух «фельдшеров». Один из них снял голубую медицинскую маску и повернулся к ней лицом.
– Дмитрий?! – ошеломленно прошептала девушка.
– Добрый день, Елена Андреевна.
– Но как?! Только не говорите, что из оперов вы переквалифицировались в фельдшера!
Лена узнала этого мужчину – именно он следил за ней, когда она жила в квартире у Звягинцева, и он же отвез её в тот злополучный дом. В подсознании промелькнула догадка, но она не успела ухватить её за хвост и потеряла.
– Нет, – мужчина рассмеялся. – Просто поступило одно очень важное задание, которое мы обязаны выполнить.
– И куда мы едем?
– Пока сказать не могу. Как вы себя чувствуете?
– Я в шоке, – глухо произнесла Лена. – Но Кирилл… Он же будет искать.
– А это уже не ваши проблемы. Отдохните немного. Дорога предстоит долгая.
Глава 23
Альберт сидел в машине возле дома Попова, ждал звонка Леона и собирался с мыслями. Когда сюда ехал, думал, что будет проще. Как оказалось, куда легче придумать план, чем по нему действовать. Уже зажившие раны от пуль внезапно отозвались болью. Но выхода нет, он должен разобраться с врагом и сделать так, чтобы тот умолял о пощаде.
Два дня назад было решено выкрасть Лену из клиники. По плану, Тимур вместо привычных витаминов даст девушке пару таблеточек, которые вызвали бы небольшой дискомфорт, но не принесли ей и ребёнку никакого вреда. Подкупленный главврач, когда его позовут, должен будет позвонить Аверину. А тот, в свою очередь, – дать распоряжение операм, на «скорой помощи» крутящимся неподалеку.
Раздался звонок. Антон сообщил, что с Леной всё в порядке и она скоро будет дома.
Поговорив, Звягинцев бросил телефон в бардачок машины и вышел на улицу. Он прекрасно понимал, что оружия у него не будет – на досмотре охрана всё отберёт. Поэтому планировал справиться подручными средствами. На крайний случай, голову Попову свернёт. А ещё он не рассчитывал выйти живым из этого дома. Но ни о чём не жалел, понимая, что если сейчас не решит проблему в лице Попова, то Лена не сможет жить спокойно. Тот просто её не оставит.
Подойдя к железной калитке, Звягинцев нажал на чёрную кругленькую кнопку звонка и взглянул в глазок камеры, висящей над забором. Почему-то казалось, что на него сейчас через экран монитора смотрит сам Попов, и Альберт даже представил победную улыбку на его лице.
Замок на двери щёлкнул. Выглянул охранник, приглашая войти.
Стоило Звягинцеву вступить на территорию соперника, его тут же скрутили и приложили лицом об железную стену. Тщательно ощупали, но, не найдя оружия, выпустили.
– Я так понимаю, здесь не рады гостям? – шутливо произнёс он, хотя внутри клокотала злость. К счастью встретивших его двух охранников, подполковник пришёл не по их душу, а то они давно бы уже лежали со свернутыми шеями.
Альберта провели внутрь. Здесь, вроде бы, ничего не изменилось. Разве только появился портрет Елены в полный рост. А может он и раньше был, просто Альберт тогда не заострил внимание. Он увидел висящие на стене фотографии Лены, и сердце пропустило несколько ударов. За то время, что они не виделись, он безумно соскучился. Мужчина даже немного замедлился, чтобы подольше полюбоваться на её красивое лицо.
– Шагай давай! – пихнул охранник его в спину, и Звягинцев чуть не зарычал от злости. Как он только ещё себя в руках держит, даже не представлял.
В прошлый раз охраны в доме не было от слова совсем. Сейчас же Альберт насчитал пять человек, не учитывая тех, что его сопровождали. В небольшом домике для охраны тоже слышались голоса, и сколько там бойцов, даже прикинуть не получится. Всё-таки Попов боялся. Боялся того, что Звягинцев придёт за расплатой. И он пришёл. Теперь ни один охранник не спасет эту мразь.
Подойдя к двери, по-видимому, кабинета, и постучав, сопровождающий впустил Альберта внутрь.
За широким массивным столом сидел Попов собственной персоной. Лицо его выражало такое удовлетворение, что, казалось, он сейчас лопнет.
– Какие люди! Подполковник Звягинцев, вы ли это?
Альберта провели в центр кабинета, и их оставили одних.
– Ага, соскучился, – съязвил он.
– Да я вижу. Прямиком с того света пришёл.
– Скорее, приехал, чтобы в глаза твои посмотреть.
Альберт хотел шагнуть вперёд, но тут услышал, как щёлкнул предохранитель. Только сейчас он заметил, что Попов всё это время держал руки под столом. Губы Звягинцева дрогнули в улыбке.
– Ты серьезно? Я же без оружия пришёл, – наигранно наивно сказал он, но больше не делал попыток приблизиться.
– С такими, как ты, нужно всегда держать ухо востро. Тебя, вон, даже залп автоматной очереди не взял и взрыв, так что… – Попов пожал плечами и, больше не скрываясь, положил на стол перед собой заряженный ПМ.
– А у меня, как у кошки, девять жизней, – хмыкнул Альберт.
– Если пришёл ко мне, значит, осталась последняя, с которой тебе не жаль проститься.
– Возможно. Только вот тебя с собой прихвачу.
– Хочется посмотреть, как ты это сделаешь, – фыркнул Кирилл. – Так чего пришел-то, Звягинцев?
– Хотел напоследок услышать чистосердечное признание. Порадуй перед смертью. Знаешь ли, всё мучает меня вопрос – зачем? Я, вроде, тебе дорогу не переходил.
До этого спокойное лицо Попова напряглось, и он оскалился, показывая свои жемчужно-белые зубы.
– Ты забрал то, что принадлежит мне, – с угрозой произнёс Кирилл.
– Ты о Лене? Так она свободная девушка. Или у нас всё ещё процветает рабство?
– Она моя! Всегда была моей и будет! Я заберу не только твою жизнь, но и твоего ребенка, Звягинцев!
Альберт не выдержал и резко шагнул к столу, и Попов, тут же схватив пистолет, направил его на врага.
– Ну, каково знать, что заберут то, что тебе дорого, а? Нравится? – разъярился Кирилл. – Вот и я тоже чувствовал, когда ты закрыл её у себя
