Посланник смерти - Александр Косарев

– Я полный идиот, – говорил он, пока я перевязывал его. – Как же я раньше об этом не догадался!

Но о чем он не догадался, я так и не понял. После перевязки он тут же бросился к брошенному немцами мотоциклу. Я рванулся было за ним, но он приказал мне остаться и прочесать хутор, после чего выводить всех живых и выносить раненых к Судже. Затем он и еще двое завели мотоцикл и ринулись за ушедшей в заросли колонной.

– Станислав Петрович, а вы не припомните, в какой день произошла перестрелка у хутора? – спросил Хромов.

– Представляется мне, – неуверенно произнес он, – что это случилось еще в первой декаде июля или в самом начале второй…

Вернувшись в Москву, Хромов сразу же позвонил своему бывшему однокурснику.

– Александр, это Хромов тебя беспокоит. Вопрос у меня к тебе есть, – начал он без всяких предисловий. – Ты не знаешь, где сейчас находится скелет, который вы обнаружили в «мерседесе»?

– Честно говоря, не имею ни малейшего понятия, – услышал он в ответ. – Все, что нас в тот момент не заинтересовало, осталось в гараже. У тамошних механиков и слесарей надо узнать.

– Но, надеюсь, они не выбросили его в мусорный бак? – По затянувшейся паузе Хромов понял, что его собеседник отнюдь в этом не уверен. – Познакомь меня завтра же с кем-нибудь из них.

– Познакомить-то, конечно, я могу. Только ты, пожалуйста, не размахивай там своей краснокожей книжечкой, а представься, к примеру, археологом. Будь другом, не подводи нас с Михаилом, нам ведь еще работать с этими людьми.

– Хорошо, хорошо, – пообещал Хромов, – только, ради Бога, выведи меня на них поскорее.

Глава восьмая

Разгадка, кажется, рядом

На следующее утро, дождавшись у дверей гаража появления первого же рабочего, мы попробовали прояснить у него дальнейшую судьбу останков, найденных в чреве броневика. Выяснилось, что кости утопленника, вместе с другими найденными в сейфе предметами, куда-то унес механик Николай Трофимович. Встретив его, мы попросили показать, куда он дел интересующие нас останки. Недолго поколебавшись, тот повел нас к реке, в сторону Карамышевской набережной. Продравшись через густые заросли кустарника, мы вышли на полянку. Откинув в сторону помятый капот старого «запорожца», механик указал пальцем на грязный, вымазанный тавотом джутовый мешок.

– Вот здесь все и лежит, – произнес он, не делая, впрочем, ни малейшего движения, чтобы его поднять с земли.

Хромов достал из внутреннего кармана куртки большой полиэтиленовый пакет и принялся торопливо засовывать в него находку. Потом поблагодарил механика и сунул ему пятидесятитысячную купюру. Распрощавшись с ним, мы направились к автобусной остановке. Стоя под железным навесом ободранной будочки, Илья так бережно прижимал к себе находку, что у меня родилось подозрение о том, что дело-то не совсем чисто.

– Ты, Илья, светишься, будто клад нашел, – сказал я. – Ты эти косточки сейчас на работу понесешь или домой потащишь, детям показывать?

Илья растерялся.

– Действительно, – пробормотал он, – где бы мне с ними поработать?

– Я знаю такое местечко. У моего приятеля, с которым мы отыскали «мерс», на работе есть сарай, где можно устроиться с полным комфортом.

– Ты думаешь, он нас к себе пустит со всем этим хозяйством?

– Несомненно, – ответил я, зная природную любознательность Михаила, – он нам будет даже рад.

Через сорок минут мы вошли в свежевыкрашенный ядовито-желтой краской трехэтажный особняк в переулке Образцова, в котором располагались лаборатории «Госкомгидромета». На втором этаже находился заваленный всевозможными приборами и инструментами кабинет Михаила. Объяснив ему, по какому делу мы к нему явились, я попросил его предоставить нам хоть какой-нибудь угол, где бы можно было не только заняться осмотром содержимого принесенного мешка, но и спокойно поговорить. Мой друг размышлял недолго. Вынув из стола связку ключей, он запер свою комнату и, крикнув невидимой Марине, что уходит на обед, пригласил нас с Ильей следовать за ним. Выйдя во двор, мы повернули за угол и оказались у металлического сарая, пристроенного к торцевой стене здания. Отперев два висячих замка, Михаил гостеприимно распахнул дверь. Внутри практически пустого сарайчика стояло только несколько газовых баллонов с кислородом да два сдвинутых вместе старых письменных стола.

– Располагайтесь, – предложил он, щелкнув выключателем.

Плотно прикрыв за нами дверь, он, пятясь, отошел к газовым баллонам, где и застыл в позе напряженного ожидания. Не желая пачкать руки о грязную тряпку, я тоже присоединился к нему. Илья же осмотрел столы и осторожно опустил на столешницу одного из них свой громоздкий пакет.

– Не знаю, – сказал он, повернувшись к нам, – насколько опасны для вас обоих будут те сведения, которые вы сейчас узнаете, но попрошу воздержаться от их обнародования.

Он скинул пиджак и, засучив рукава рубашки, принялся разворачивать пластиковую сумку. Пока Хромов вынимал и раскладывал на столе отдельные части скелета, он с многочисленными подробностями поведал нам интереснейшую историю, услышанную им от некоего Станислава Петровича Сухарева, который в составе особой оперативной группы шел некогда по следу, может быть, именно того человека, чьи косточки сейчас лежали на столе. Заинтригованные сверх меры, мы, забыв о естественной брезгливости, подошли ближе к нему.

– Смотрите внимательно, – продолжал Илья, – на костях его правой ноги должны остаться следы серьезной травмы. И если это подтвердится, то человек, за которым в сорок третьем гнался по пятам наш старый чекист, и тот, кого везли 12 июля 1943 года в сейфе «мерседеса», является одним и тем же лицом и именно его останки лежат перед нами.

С этими словами он вынул очередную кость, и мы единодушно издали удовлетворенный вздох. Сантиметрах в десяти выше того места, где она ранее сочленялась со стопой, мы ясно увидели грубый желвак вспученной костной мозоли, означавший, что кость эта была некогда переломана и срасталась явно не в клинике Склифосовского.

– Так вот, значит, в чем дело, – прищурился, что-то припоминая, Илья. – Выходит так, что попавшие в неожиданную ловушку немцы имели от своего начальства строжайший приказ ни в коем случае не допустить того, чтобы «призрак» угодил к нашим в плен. Они наверняка попытались бы его спасти, будь у них побольше времени, но наш танк, на их беду, появился слишком внезапно и оказался слишком близко.

– Да, всему виной был внезапно появившийся наш танк, – подтвердил Михаил. – Немцы же не знали, что напоролись на единственный во всей округе танк, и могли предположить, что их рядом еще несколько. Поэтому-то они и решились, невзирая на грозившую им опасность, утопить автосейф.