Там, за синими морями… (дилогия) - Елена Кондаурова

За дверью неожиданно стало тихо. Несколько слуг бочком-бочком выскользнули из комнаты, облегченно выдыхая, как будто их там до этого по меньшей мере пытали. Лика собралась с духом и толкнула тяжелую, окованную медью, дверь. Зрелище, открывшееся ей, не столько порадовало, сколько напугало ее. Лежащий на широченной кровати, притихший Самконг нежно целовал руки Пилы и смотрел на нее потрясенными и преданными глазами. Пила сидела спиной, и ее глаз Лика не видела, но об их выражении догадывалась. Самконг наконец обратил на вошедшую внимание и просто расцвел в улыбке.

– Лика, солнышко, спасибо тебе, что пришла с ней!

Пила тоже обернулась, и во взгляде ее мелькнуло такое запредельное счастье, от которого Лике стало больно.

– Я не вернусь домой, Лика! Я останусь здесь.

Самконг снова начал целовать ее руки.

Лика подошла к ней и тоже поцеловала ее.

– Будь счастлива, подружка, будь счастлива! – прошептала она.

– Буду! – без тени сомнения ответила та.

– Ей не на что будет пожаловаться, Лика. Я все для нее сделаю! – добавил Самконг.

Обратная дорога далась Лике значительно тяжелее. Слезы застилали ей глаза, и она шла, ничего не видя перед собой.

Таш проснулся этим утром позже обычного, что неудивительно, учитывая то, сколько обезболивающей дряни влил в него вчера Заген. Зато рана совсем не болела. Таш размотал повязку, которая съехала во сне, надо было перевязать заново, и с удивлением уставился на свое плечо. Никакой раны там не было. Вместо нее белел кривой шрам, из которого торчали зеленые шелковые нитки.

Сначала Таш не поверил своим глазам. Пошел к зеркалу и тупо уставился на то место, где просто обязана была быть подживающая рана. Но ее не было. Был шрам, с забытыми в нем шелковыми нитками.

Рил?!

Быть того не может!!!

Таш выругался про себя, взял ножницы, разрезал нитки и вытащил их из своего вполне здорового тела. Надо будет поговорить об этом с Рил.

Ага, Рил, девочка, а ты, случайно, не ведьма?

А ведь она на самом деле ведьма.

От этой мысли Таш похолодел. Ведьмами храмы во всех странах занимались плотно, и Ольрия здесь исключением не была. О свигр, если об этом станет известно, жрецы могут воспользоваться своим правом и заберут ее к себе на обучение! Таш слышал кое-что о порядках, царивших в храмах, потому что взятые на обучение ведьмы часто пускались в бега, предпочитая вольные хлеба тамошнему житью. Нет, надо помалкивать об этом и строго приказать Рил, чтобы и думать забыла обо всякой потусторонней ерунде. Хм... Приказать Рил...

Кстати, а где Рил?

Стукнула входная дверь на веранде, и он метнулся туда. Закутанная в плащ Рил сидела на полу и задыхалась от рыданий.

– Что случилось? Тебя кто-то обидел? Говори, быстро! – Таш схватил ее за плечи и поднял на ноги.

– Пила, – почти простонала Рил.

– Что Пила? Ее кто обидел? Что с ней?

– Она осталась у Самконга. Насовсем. Это я виновата, я ее туда отвела. – Из глаз Рил опять полились слезы. У Таша отлегло от сердца. Ничего страшного не случилось.

– Ты ее что, силой туда отвела?

– Нет, конечно, она сама просила. – Рил возмущенно посмотрела на Таша. – Как ты мог такое подумать?

– А зачем ей туда надо было?

– Она за Самконга сильно переживала. Это ведь я сказала ей, что он ранен! Это я во всем виновата! – Рил опять собралась зарыдать, но Таш быстро спросил:

– И ты ее туда пинками?

– Да нет же! – Рил уже не знала, плакать или смеяться. – Она одна боялась идти, боялась, что не пустят. Я с ней пошла, сказала парню на входе, что я твоя рабыня, он нас и пустил.

– Как это, просто сказала, а он просто пустил? Вот паразит!

– Не ругай его! Он сначала спросил, как ты выглядишь, где ты живешь, и в каком ухе у тебя серьга. Я ответила, а потом он спросил, в честь чего ты ее носишь, а я не знала. Тогда он сказал, что этого никто не знает, и пустил нас. А, правда, в честь чего ты ее носишь?

Таш застонал.

– Ну, достали они меня с этой серьгой! Что дальше?

– Вьюн проводил нас к Самконгу, я задержалась на минуту, потому что с Вьюном заболталась. Захожу, а Пила уже на кровати у Самконга сидит, а он ей руки целует. И оба счастливые такие, что плакать хочется. Потом Пила сказала, что домой она не вернется. Вот. – Лика вздохнула.

– Не переживай за нее, маленькая! – Таш погладил ее по голове. – Он хороший мужик, и клейма у него нет. Так что твоей подружке ничего не грозит. Да и женится он на ней, скорее всего, или я своего друга плохо знаю. Что бы он позволил своим детям быть изгоями с рождения? Да ни за что! – Он немного помолчал, а потом усмехнулся. – А как быстро они сговорились, а? Вот ведь барон, твою мать!

Лика засмеялась.

– Да, от Пилы я тоже такого не ожидала! Такая приличная девушка была! А мне ее навещать хоть можно будет?

– Само собой! Кстати, Рил...

После короткого, но очень содержательного разговора о его чудесном исцелении, Таш несколько успокоился. Краснеющая и смущающаяся Рил чуть ли не клялась, что у нее это получилось чисто случайно, что ничего такого она не умеет и не имеет ни малейшего желания этому обучаться. Тем более в храме. (Самое забавное, что она не врала: после всех случаев своей ворожбы Рил не раз пыталась повторить то же самое уже в спокойной обстановке, но у нее даже близко ничего не получалось.) Строгости Таша хватило только на то, чтобы мягко предупредить ее, что не стоит болтать о таких вещах, да и делать всего этого лучше поменьше. Хотя талант, конечно, в землю не зароешь...

Через некоторое время Таш, придя к Самконгу, отдал приказ пропускать его рабыню в любое время без вопросов. У Самконга было тихо, и он решил не беспокоить влюбленных. Слуги, переговариваясь между собой, благословляли Пилу, которая успокоила их хозяина. «А то просто житья от него не было, господин Таш!» – пожаловались они ему. Таш понимающе усмехнулся. Теперь в доме появилась настоящая хозяйка.

Глава 8

Уход Пилы всколыхнул тихую жизнь Закорючки. Все обсуждали это событие. Особый интерес вызывало даже не то, что Пила ушла (эка невидаль!), а то, к кому она ушла. Соседки шепотом передавали друг другу подробности, которые сами же и выдумывали. Тата, мачеха Пилы, на людях демонстрировавшая безутешное горе, на самом деле была рада до безумия, потому что приданое Пилы осталось в полном ее распоряжении. Про Лику плохо пока не говорили, она казалась слишком наивной и глупой, чтобы быть замешанной в этом, но за спиной перешептывались и судачили о ее жизни с Ташем. Атмосфера вокруг накалилась до предела. Все были возбуждены и напуганы тем, что ночное братство проявило себя столь неожиданным образом. Добропорядочные отцы и матери семейств, имеющие барышень на выданье, принимали все меры к тому, чтобы их дочерям не пришлось пополнить собой армию дешевых проституток, среди которых, по мнению всей Закорючки, в скором времени непременно должна была оказаться безнравственная Пила.