Тринадцатая (ЛП) - Белла Джуэл

Затем он вздрагивает и выкрикивает мое имя. Не Тринадцатая, не милая, а мое имя... Эмелин.

Мы падаем друг напротив друга, тяжело дыша, потные, и это так красиво. Я запускаю руки в его волосы и притягиваю к себе. Его губы находят мои, его язык раздвигает их, глубоко проникая в рот для поцелуя, который сводит с ума. Он обхватывает меня своей рукой и поворачивается ко мне лицом. Это прекрасный, глубокий, удивительный момент, и я знаю, что для меня теперь не существует пути назад. Он смог прочно обосноваться внутри меня, и я не хочу его отпускать.

Затем открываю рот и все порчу.

Я поднимаю руку, поглаживая поврежденную кожу вокруг глаз. Он напрягается, но позволяет мне это делать. Под моими пальцами она ощущается бугристой и неровной. Я смотрю в его глаза и шепчу:

— Ты прекрасен, Уильям. В тебе нет ничего несовершенного.

Все его тело напрягается, и он отодвигается назад, его тело внезапно перестает касаться моего.

— Что я говорил тебе о лжи? — рычит он, его голос хриплый.

Он слезает с кровати, натягивает пижамные штаны и подходит к своему столу.

Я потрясена. Почему он думает, что я когда-либо стану лгать ему? Разве он не видит, что я не замечаю его крошечных недостатков?

— Что заставляет тебя думать о том, что я лгу? Может быть, я просто забочусь о тебе, Уильям. Ты когда-нибудь пробовал смотреть на это с другой стороны?

Он поворачивается, глядя на меня.

— Конечно, ты заботишься. Ты принадлежишь мне.

Это подобно пощечине. Мое тело вздрагивает, мне не хватает воздуха. Его слова сжигают меня изнутри.

— Почему бы тебе не поверить в то, что я вижу сквозь повреждения? — хриплю я, похлопывая рукой по кровати в поисках своей одежды.

— Если бы ты сказала мне, что я хороший человек, я бы поверил. Если бы ты сказала мне, что у меня красивая душа, я бы поверил. Я не могу поверить в то, что ты считаешь это, — он указывает пальцем на свое лицо, — красивым. В этом нет ничего красивого.

— Не кажется ли тебе, что это мой выбор? Не кажется ли тебе, что это мое право считать это красивым? Не кажется ли тебе, что мне не нужно спрашивать разрешения, если я решу, что я люблю тебя, Уильям?

Он выпрямляется и указывает на дверь.

— Уходи.

Я качаю головой, ничего не понимая.

— Что?

— Я сказал, уходи, Тринадцатая.

Не Эмелин. Мое тело напрягается, я выпрыгиваю из кровати сердитая, пристыженная и сильно задетая. Он отталкивает меня, потому что не может принять то, что я вижу его таким, какой он есть на самом деле, а не таким, каким он старается казаться. Он взял и втоптал прекрасный момент в грязь. Он разрушил чувства и заменил их действительностью.

— Отталкивай меня столько, сколько хочешь, — шепчу я, натягивая свою одежду. — Ничего из того, что ты говоришь, не изменит мое решение.

— Я ищу любовницу, Тринадцатая. Я не ищу любовь. Ты ищешь не там, если считаешь, что я смогу дать тебе больше. Я не такой человек, чтобы изменить твой мир с одного поцелуя или траха. Я — тьма; я тот, кого никто не хочет видеть. Я конченый человек.

— Ты — солнце. Твой смех для некоторых людей причина, по которой они продолжают бороться. Я могу обнимать тебя, могу целовать тебя, могу ценить тебя, но не могу не любить тебя...

— Думаю, ты ошибаешься, — я справлюсь, даже притом, что дрожу так, что у меня стучат зубы. — Как ты узнала о любви, что ты запомнила?

— Я не знаю, — бормочу я слабым голосом. — Ты не даешь мне вспомнить.

Он делает шаг вперед.

— А вот что я узнал. Любовь является одной составляющей внутреннего мира человека. В сочетании с другим человеком она достаточно сильна, чтобы справиться с уймой вещей, но когда другие составляющие вступают в игру, такие как жадность, похоть, гнев, ревность, одной любви уже не достаточно. И самое смешное в том, что одной любви никогда не бывает достаточно, Тринадцатая. Мы все заполнены смесью составляющих, и когда эти составляющие объединяются, получаются люди. Я никому не доверяю и не отдаю себя никому. Я — это несколько простых составляющих, Тринадцатая. Я — решимость, я — контроль и я – сила. Я не смешиваю, не удаляю и не добавляю. Я буду заботиться о тебе, как о своей любовнице; дам тебе все, что будет нужно, но просить большего не имеет смысла и является пустой тратой нашего с тобой времени.

Его слова не возымели нужного действия. Что-то изменилось во мне. Он что-то изменил внутри меня, даже если не хотел этого. Моя грудь вздымается. Моя потребность в нем перевешивает мое желание сбежать. Я в курсе того, что любить его — это грех. Но я грешница.

Я не остановлюсь, пока он не покажет мне всего себя.

Я знаю, что составляющих у Уильяма больше, чем три.

Глава 25.

Тринадцатая

— Посмотри, зверушка Уильяма, — одна из девчонок начала огрызаться, когда я прогуливалась с корзиной белья двумя днями позже.

Они дразнили меня несколько дней, некоторые утверждали, что слышали мой «крик». Двенадцатая даже не смотрела на меня, отказываясь разговаривать, а до остальных дошли слухи, что я сплю с ним, так что я теперь понятия не имела, о чем они думают. Я помотала головой и продолжила идти, не обращая на них внимания. Какой смысл? Мне нечего сказать, чтобы они поменяли свое мнение.

Я спустилась вниз в подвал, сегодня была дождливая погода, и мне нужно было положить вещи в сушилку. Поставила корзину на пол и глубоко вздохнула. Уильям не видел меня уже два дня, избегая любой ценой. Он старался не находиться там, где была я, стараясь удостовериться, что я страдаю.

Мое тело изнывает по нему.

Взяв эту чертову одежду, загрузила ее в сушилку. Нужно справиться со званием изгоя. На самом деле, я и не была другой, но сама мысль о том, что они слышат Уильяма, а я… это больно. И потом, это было между нами, и мне не хотелось делиться этим моментом. Не хочу, чтобы они пришли и испортили то, что мне кажется таким безупречным.

— То, что ты прячешься здесь, не спасет тебя, — пробормотал голос.

Я обернулась назад и увидела двух девушек; быстро окинув их взглядом, поняла, что имею дело с Первой и Одиннадцатой. Меня удивило, что Одиннадцатой хватило мужества прийти сюда и начать со мной разговор, ведь она прекрасно знает, что почти пересекла тонкую грань. Несмотря на это, у нее какие-то проблемы со мной. Хотя эти проблемы у нас с самого начала. Я начинала сомневаться, правильно ли поступила, что дала ей так легко отделаться. Когда Уильям дал мне шанс пристыдить ее — это была хорошая идея.

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, — сказала я, повернувшись и продолжая заниматься делами, хотя мое сердце бешено колотилось.