Двор чудес - Кестер Грант

– Не прячь это пирожное. Мы прикажем прислать тебе свежих в любой момент, когда ты захочешь, – настаивает принц.

– Отстань от меня, – чуть слышно произношу я.

Он прекращает есть и сидит молча, а я безостановочно кручу головой в поисках путей отступления. Нас арестуют за такой рассказ? Как мы сможем отправить сообщение Двору или Феми, если нас задержат?

– Там, где ты живешь, мало еды? – снова принимается за свое принц. Жалость в его голосе так очевидна, что у меня все волоски встают дыбом. Вообще-то у нас в стране голод, а кто-то забыл сказать об этом наследнику престола.

– Ты вообще смотрел хоть раз за ворота дворца? – тихо шиплю я в ответ. – И ничего не заметил сегодня во время поездки через весь город? – Я смотрю ему прямо в глаза. – Трупы грудами лежат на углах улиц. Люди умирают от голода. А когда у нас есть еда, мы ее не выбрасываем и не приказываем принести нам свежую.

Он ошеломленно смотрит на меня.

Но меня это не волнует. Мне некогда волноваться из-за этого или сидеть здесь, поедая разноцветные сладости, пока Этти излагает свои бунтарские истории. Я должна сейчас выяснять, где хранятся дворцовые запасы зерна, и придумывать, как незаметно вынести их из Тюильри.

Чем дальше рассказывает Этти, тем напряженнее становится атмосфера в комнате. Выражение лица королевы очень меня беспокоит, но при этом она продолжает улыбаться.

Рядом со мной потягивает чай принц, тихий, задумчивый и просто невыносимый.

– А о чем эта история? – шепотом спрашивает он у меня.

Я так удивлена тем, что он ничего не понял, что тут же забываю, каким невыносимым он мне только что казался.

– О неудавшейся революции. Кошки – это знать, а мыши – революционеры.

При этих словах взгляд принца начинает метаться от Этти к матери, а затем – к господину в углу, который сейчас повернулся к нам лицом. У него бледная кожа и мягкие черты лица, на голове – огромный напудренный парик, а костюм – нежного бледно-голубого цвета.

Пытаюсь встать, но принц хватает меня за рукав и удерживает на месте.

– Не надо. Ты ничего не можешь сделать. Сейчас точно, – говорит он, крепко сжав мне руку. – Если Мадам прикажет тебя казнить, я буду просить, чтобы тебя помиловали. Не волнуйся.

Можно подумать, мне от этого стало легче.

Голос Этти становится громче и увереннее, когда она рассказывает о том, как кошки позвали своих братьев из других стран, чтобы избежать повешения, и как им удалось посадить в тюрьму всех мышей.

Мне кажется, что в комнате становится невыносимо жарко. Отказываюсь от предложений слуг налить мне еще чая. Я не могу ни есть, ни пить. Даже дышать могу с трудом. Просто сижу и слушаю, как Этти подписывает нам приговор.

Королева сжимает руку Этти, когда та заканчивает рассказ.

– Спасибо, моя дорогая! – говорит королева и целует Этти в лоб. – Где же ты услышала эту удивительную историю?

– Ну… она многим известна, – отвечает Этти, к счастью, не упоминая ни Орсо, ни гильдии.

– Вон! – резко командует мужчина, сидящий за письменным столом. – Все вон!

Королева поворачивает голову и смотрит на него. Она отпускает Этти, та сползает с дивана и неуверенно двигается ко мне, наконец-то почувствовав напряжение, повисшее в воздухе.

Монсеньор Сагуин и все слуги направляются к двери.

Мы с Этти встаем, чтобы последовать за ними. Может быть, если нам сейчас удастся ускользнуть, мы сумеем найти кухню и сбежать из дворца до того, как…

– А ты останься, дорогая, – говорит королева Этти, пригвождая ее взглядом к месту.

– Отец, что-то не так? – спрашивает принц в тот момент, когда закрывается дверь.

Королева открывает рот, чтобы ответить, но мужчина за письменным столом резко перебивает ее; он встал и подходит к нам.

– Что не так?! Ты смеешь спрашивать, что не так?! Тебе понравилась эта история? Мышей стало жалко? Ведь они были такими маленькими и храбрыми, сражались с властью королевства кошек! – фыркает он.

Принц как будто весь сжался от таких едких слов.

– Ты настолько глуп, что ничего не слышишь? Простолюдины приходят к нам во дворец и пересказывают здесь историю с призывами к бунту, звучащими на улицах города. Она многим известна. Вот какие сказки наши подданные рассказывают своим детям?

– Отец, это всего лишь сказка. Не думаю, что она вообще понимает, что это значит…

– Покажи ему, – говорит королева. И к моему ужасу мужчина начинает расстегивать пуговицы на своем жилете.

– Мне было шесть лет, когда они захватили дворец. С криками ворвались сюда в поисках Королевы Пирожных. Они заставили ее есть до тех пор, пока ей не стало дурно, и отрубили головы всем фрейлинам. Они отправили ее идти полураздетой по улицам города, а меня заставили на все это смотреть.

Он неумело развязывает галстук, как человек, не привыкший раздеваться самостоятельно.

– Моя мать вошла в эту семью, когда ей было пятнадцать. Она была даже моложе, чем сейчас ты, Роман. У нее совершенно не было выбора. Они все равно стали бы ее ненавидеть, что бы она ни сделала. Она пыталась завоевать расположение своего народа. И мой отец пытался. Он так хотел, чтобы подданные любили его!

Он открывает грудь, которую закрывала светлая ткань, и тогда мы видим: кожа изуродована глубокими кривыми шрамами от шеи до самого пупка.

– Пятнадцать дней, целых пятнадцать дней они безжалостно избивали меня и мою сестру. Заставили меня лгать на суде над моей матерью, чтобы обвинить ее в невообразимых преступлениях.

Королева сидит молча, напряженно выпрямив спину, и ее глаза опасно поблескивают.

– Если бы твой дядя не успел вмешаться, они убили бы всех до одного аристократов в этой стране. Каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка.

Он начинает дрожать. Королева протягивает руку и стискивает его запястье. Я вижу, как побелели костяшки ее пальцев.

– Это те самые милые мышки, о которых говорится в истории, – продолжает он, – готовые мучить детей и убивать женщин. Вот они, беззащитные герои подобных сказок. Неважно, как сильно ты их жалеешь, неважно, что ты думаешь об их страданиях, ты никогда не сможешь опуститься до их уровня, потому что они всегда будут ненавидеть тебя просто за то, что ты такой, какой есть! Ты должен править ими, должен их контролировать. Ты должен поступать так, как мы поступали испокон веку и как собираемся продолжать вести себя впредь. Ты должен делать все необходимое, чтобы защитить тех, кого любишь.

При этих словах у него на мгновение срывается