Немного скандальный - Мэри Бэлоу

– Я тоже, Ева, – заявила Джудит. – А еще мы с тобой можем по очереди кататься на качелях.

День обещал много интересного. Взрослые, равно как и дети, собирались повеселиться вволю. И нужно сказать, это им удалось.

Аллин с Джошуа залезли на высокое мощное дерево, росшее неподалеку от живописного искусственного озера, и крепко-накрепко привязали качели к высокой ветке. Сначала на них покатались дети, потом все начали играть в прятки и играли до тех пор, пока не настала очередь Джошуа водить и он отыскал всех, за исключением Фреи. Наконец он обнаружил ее на высоком старом дубе. Она сидела на ветке, прижавшись спиной к стволу дерева и обхватив ноги руками. Джошуа с досадой подумал, что уже несколько раз проходил мимо этого дерева и не заметил Фрею.

– Эй! – крикнул он. – Так нечестно! Мы же договаривались прятаться только так, чтобы касаться земли.

– Ствол дерева касается земли, – возразила Фрея, глядя на него сверху вниз. Похоже, она ничуть не боялась высоты. – А я касаюсь спиной ствола.

– Гм… – протянул Джошуа. – Чего-то в вашей логике определенно не хватает. Но как бы то ни было, я вас нашел.

– Вы должны еще дотронуться до меня, – проговорила Фрея.

– Хотите, чтобы я влез на дерево? – Джошуа прищурился.

– Да. – И Фрея, запрокинув голову, с восхищением взглянула на небо.

Джошуа влез на дерево, и они стали любоваться небом. Оно было синее-синее, и по нему плыло несколько белоснежных облаков.

– Лето уже почти прошло, – заметила Фрея. – Да что там «почти», уже наступила осень. Жаль, что скоро зима.

– Но зимой тоже можно совершать прогулки и кататься верхом, – возразил Джошуа. – А если выпадет снег – на санках и на лыжах, играть в снежки, лепить снежную бабу.

– Здесь не бывает снега, – со вздохом проговорила Фрея.

Джошуа, стоя на ветке, росшей чуть ниже той, на которой сидела Фрея, взглянул на нее. Сегодня Фрея не стала делать прическу, и ее непослушные волосы были распущены. Ни дать ни взять ведьма из сказки, пребывающая в задумчивом настроении.

– Нам придется до зимы оставаться женихом и невестой, – заметил Джошуа. – Но я покажу вам, как можно интересно провести и это время года. Думаю, после этого вам не захочется, чтобы наступало лето.

Повернувшись к нему вполоборота, Фрея грустно улыбнулась. – Не беспокойтесь, – сказала она. – Еще задолго до наступления зимы я сочту, что вы выплатили мне свой долг. Завтрашний день будет крайне утомительным.

– Завтрашний день? – переспросил Джошуа и вспомнил, что завтра они приглашены на крестины соседского ребенка и связанные с этим событием торжества. – Неужели Редфилд и его семейство такие зануды?

– Когда-то я была помолвлена со старшим сыном и должна была стать виконтессой Рейвенсберг. Первый сын – первый наследник следующего поколения – должен был быть моим.

– Ах да, – спохватился Джошуа. – Вы ведь мне об этом рассказывали. Вы его любили?

Когда Фрея еще в Бате, во время конного состязания, рассказывала ему о своей помолвке, она говорила, что не любила его.

– Мы выросли вместе и с детства знали, что поженимся, – ответила она. – Нельзя сказать, что мы испытывали неприязнь друг к другу, напротив, симпатизировали. Однако о любви в таких случаях говорить не приходится.

И тем не менее Джошуа не мог не заметить, что Фрея в дурном настроении. Похоже, завтра ей и в самом деле предстоит нелегкий день. Она встретится с женщиной, которая заняла ее место, и ребенком, который должен был быть ее ребенком, хотя отец его был бы другим.

– Вы умеете плавать, Джош? – вывел его из задумчивости голос Фреи.

– Конечно, – ответил он. – Хотите устроить состязания по плаванию, Фри? Если да, то должен честно предупредить: я вырос рядом с океаном и отлично плаваю. Так что я вас непременно перегоню. Вы уже и так нанесли мне серьезный удар, сначала обогнав в конных состязаниях в Бате, а потом выиграв в крикет.

– До того берега и обратно, – предложила Фрея. Взглянув в сторону озера, Джошуа увидел, что мужчины и дети уже плещутся в воде. И только сейчас услышал крики и смех. Ева с Джудит сидели на берегу, являя собой весьма живописную картину. Морган взлетала на качелях так высоко, что страшно было смотреть. Ока была необыкновенно хороша в этот момент. За этой юной леди будут ходить толпы поклонников, когда будущей весной она выйдет в свет, подумал Джошуа, и не только потому, что она дочь герцога.

– А в чем вы собираетесь плавать? – спросил он.

– В рубашке, – ответила Фрея. – И если вас это смущает, можете возвращаться домой и вместо плавания что-нибудь почитать.

– Смущает? – Джошуа начал спускаться с дерева, даже не предложив Фрее руку. Чего доброго, опять стукнет его по носу, подумал он, нет уж, пускай сама спускается. – Да я жду не дождусь, когда вы разденетесь. В общем, так, даю вам фору. Вы поплывете первой, а я после того, как медленно досчитаю до десяти.

И, услышав, как Фрея чертыхнулась, хмыкнул.

Глава двенадцатая

Крестины достопочтенного Эндрю Джерома Кристофера Батлера оказались и в самом деле грандиозным событием. Фрея поняла это сразу же, как только члены семейства Бедвинов прибыли в церковь и расселись по своим местам. В церкви яблоку упасть было негде: соседи и родственники со стороны Кита и виконтессы заполонили все вокруг. Присутствовал там и ее кузен, юный виконт Уайтлиф, и ее дедушка, барон Галтон. Были и все выдающиеся родственники второго мужа ее матери – герцог с герцогиней Портфри, герцог с герцогиней Энбери, маркиз Эттингсборо, граф и графиня Килборн, вдовствующая графиня и ее дочь, вдова леди Мьюэ.

Столько шума из-за младенца, который совершенно равнодушен к происходящему, раздраженно подумала Фрея. Мальчика нарядили в великолепную длинную кружевную крестильную рубашку, передававшуюся в семье из поколения в поколение, однако он проспал всю службу. Проснулся всего раз во время церемонии крещения и залился негодующим плачем, когда священник полил ему голову водой, как того требовал обряд. Впрочем, вскоре он успокоился и снова заснул на руках у Кита.

Фрея старалась не обращать взимания на центральную группу, но не могла. Взгляд ее то и дело падал на Кита, готового, казалось, лопнуть от гордости и счастья, и на его виконтессу – Фрея даже мысленно не могла назвать ее Лорен, – впервые познав материнство, она вся сияла.

Фрея не могла не признать, что виконтесса настоящая красавица: роскошные темные волосы, безупречный цвет лица и глаза необычного фиалкового цвета. Однако ей не хватало живости. Она казалась ожившей статуей: спокойный строгий взгляд, прическа – волосок к волоску, правильная речь. Как же Фрея ненавидела эту женщину! И причин для этого было немало. Достаточно было и того, что все любили ее и восхищались ею.