Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - Дэвид Гаймер

Аравейн обернулся.

Внутренний двор за ним был усеян снарядными гильзами и обломками уничтоженной артиллерии, отделения рыцарей в черных доспехах торопились усилить оборону бреши или помочь отразить атаку телепортировавшихся кравов, а большую часть пространства занимали две мрачные «Гончие», достигавшие пятнадцати метров в высоту. Титаны были заключены в незавершенную несущую конструкцию из брускового алюминия, а от их аблятивных оболочек отражались звуки криков и орудийного огня. «Канис Инкаэдиум» и «Арсия Праэдатор» взирали на испещренную воронками эспланаду мутными глазами из бронестекла с импостами, но, даже находясь в состоянии искусственно вызванной дремоты и не имея в командной рубке принцепсов, которым не доверяли столь грозное орудие войны, как титан, они продолжали оставаться альфа-хищниками. Их огни не горели, вооружение тяжело свисало, однако машины до сих пор были угрозой в глазах любого, кто смотрел на «Гончих». Им хватало одного лишь существования, чтобы подчинять себе логику на поле боя.

Где бы они ни шагали, люди всегда чувствовали себя обязанными следовать за ними, поэтому Аравейн не мог не обернуться, чтобы лично увидеть то, что рассматривали их незрячие глаза.

Боевая машина кравов. Называть ее титаном казалось вопиющим кощунством, особенно стоя в тени двух настоящих богомашин Марса, однако других сравнений просто не существовало. Несмотря на свои колоссальные размеры, творение ксеносов двигалось бесшумно, словно скользящая по стене замка тень. Наблюдающий за приближением титана Аравейн не мог сказать наверняка, каким образом он передвигается и двигается ли вообще. Лучи лазпушек и противотанковые снаряды безрезультатно врезались в не подчиняющуюся законам реальности боевую машину — как если бы обезьяны метали копья в бога.

— Вы — рыцари ордена Сандала.

Вестник Железа Дариил шагал по внутреннему двору, чтобы поприветствовать их. Он был облачен в сильно переделанный боевой доспех с личной геральдикой магистра Гексаграмматона, но его броня серьезно пострадала в битве. Аравейн скорее чувствовал, нежели просто видел следы от тех же когтей, которые покорежили шлем кодиция на борту «Непобедимого разума». Сопровождала Дариила дюжина воинов Крыла Железа, время от времени стреляющих по появляющимся целям, однако их основные усилия были направлены на охрану своего командира.

Когда Вестник Железа со свитой подошел к Тригейну и остальным, транспортники уже успели высадить почти сотню рыцарей ордена Сандала.

— Так и есть, — сказал Тригейн.

— Лев сказал, чтобы я ожидал помощи от вас, но не говорил, как вы ее окажете. Ваше оружие впечатляет. — Он бросил взгляд на стену. — Полагаю, благодарность будет не лишней.

Аравейн склонил голову.

— Братья, мы пока отбиваем наступление на мосту, а наши укрепления по большей части держатся, — произнес задыхающийся Дариил. — Мощный натиск бронетехники рабов не ослабевает, однако именно кравы представляют настоящую угрозу. — Аравейн вновь ощутил, как в разуме железного кастеляна поднялась осязаемая волна горечи и чувства вины за неудачу. — Навредить им может лишь клинок или огонь, но даже так… даже так убивать их очень сложно. С виду они кажутся хрупкими, однако это впечатление обманчиво. Если бы не они, то я наверняка бы мог защищать крепость от их воинов-рабов сколь угодно долго.

— А что насчет Крыла Ужаса? — спросил Тригейн.

— Кравы научились бояться их пламени, но урок они усвоили слишком хорошо. Интеремпторов Крыла Ужаса слишком мало, а ксеносы достаточно хитры, чтобы бить по слабым точкам крепости.

— А эти «Гончие»? — поинтересовался Аравейн. — Вы же не можете позволить двум богомашинам стоять без дела, пока наши братья погибают.

— Я не осмелюсь вводить их в бой, — ответил Дариил. — Кравы исказят разум принцепсов и обрушат их гнев на нас в тот же миг, как они подключатся к системам.

Аравейн повернулся к настоятелю:

— Должно быть, этот контролируемый ксеносами титан служит психическим центром для сознаний сотен кравов. Уничтожим его, и ответная реакция пошатнет их коллективный сверхразум сильнее, чем смерть миллиона рабов. Так мы выполним свой долг перед Львом.

— Тогда этим и займемся, — сказал Тригейн.

— Крава можно свалить, если приложить достаточно сил, но титана? — Дариил покачал головой. — Что бы я ни пробовал, на боевой машине ксеносов не оставалось ни следа. Я отзову своих воинов с дороги и отправлю их в крепость на подмогу Редлоссу и его интеремпторам, но, да простит меня Лев, они смогут лишь замедлить титана.

— Чем ты можешь помочь нам, брат? — спросил Тригейн Дариила.

— Во имя Льва я удержу эти позиции. Ни смертные, ни кравы не доставят вам хлопот до тех пор, пока я останусь на посту.

Настоятель благодарно кивнул, вытащил пустую канистру с мыслефагами из своей протодробопушки, созданной в эпоху Раздора, и вставил в оружие новую.

— Рыцари Сандала, ко мне! За Льва и Калибан! Мы идем убивать зверя.

V

Телепортационные лучи перестали мерцать, и частицы бесплотности просочились обратно в эфир, из которого их выкрали. Усиленные контрфорсами стены и обшитые свинцом источники питания телепортариума исчезли, а им на смену пришел коридор столь невообразимой длины, что казалось, будто она искажает и другие измерения реального пространства: ширину, высоту и время. Поверхности были сделаны из материала, обнаруженного магосами-эскплораторами Две тысячи третьей по всему Марипозу и Ванискраю: холодного, как металл, обладающего податливостью пластека, абсолютно лишенного цвета и отражений, словно на него не воздействовали даже самые узкие волны света. Телепортированный воздух с коротким выдохом рассеялся по пространству коридора, а его место занял неприятный запах недр корабля ксеносов, который напоминал вонь разлагающихся насекомых и лиственного перегноя. Темные Ангелы будто уменьшились до микроскопических размеров и оказались в паучьем гнезде.

Лев оставался на месте, пока Ольгин, Геродаил и Спутники Крыла Смерти рассредоточивались, чтобы взять место телепортации под контроль. Облаченные в терминаторские доспехи воины-ветераны представляли собой воплощения реальности и якоря сверхплотности в этом до безумия многомерном пространстве. Согнутые пластины из полированного керамита и ада-мантия были богато украшены рельефом, филигранью и клятвенными свитками, крепящимися к броне восковыми кляксами с