Формула власти. Первое условие - Анастасия Поклад

победителя». А благодаря урокам риторики Герина речь была легкой, складной и искренней. Она тоже могла разжечь огонь в сердцах окружающих, пусть не такой рьяно пылающий, как от слов Климы.

— В первую очередь, я говорю вам всем: спасибо! За то, что поверили, пришли, за то, что хотите изменить нашу родину к лучшему. Я близко познакомился с Климой, нашей обдой, когда учился на пятом году. Тогда стоял ненастный осенний день. Я полировал доску в сарайчике на летном поле и думал об увиденном летом на границе. Зачем люди убивают друг друга? Почему у сильфов нет междоусобной войны? Я вырос недалеко от ведских земель, у нас почти не велось боев. Я часто играл с ребятами из ведских сел, дико думать, что когда-нибудь нам придется драться не в шутку, а насмерть.

— А у меня тетка за границей живет! — крикнул кто-то из зала. — Она даже колдовать умеет, роды у мамки принимала и тучи постоянно гоняет!

Остальные отозвались одобрительным ропотом. Гера терпеливо дождался тишины и продолжил:

— В сарай вошла девочка. Я, разумеется, видел ее раньше — очень уж приметная внешность — но никогда не заговаривал. «Меня зовут Клима, — сказала девочка. — Я обда». Мне было странно слышать, как она называет себя титулом древних владык. Я спросил, с чего она это взяла. Тогда Клима схватила со стены ортону и полоснула себя по руке. И, глядя на те светящиеся порезы и полные решимости глаза, я понял: она — обда, ничем не хуже легендарных. А может, и лучше, потому что те проворонили власть, а Клима вернет ее и приведет нашу родину к миру и процветанию. Да здравствует Климэн, новая обда Принамкского края!

От вопля содрогнулись стены. Гера отступил на шаг вглубь сцены. Его речь удалась. Теперь можно было незаметно перевести дух, вытереть пот со лба и послушать, что еще скажет Клима. Гера немного сократил и приукрасил их первую встречу. Ни о какой политике войны и мира летчик-пятигодка в тот далекий день не размышлял. То есть, подобные мысли имели место, но совершенно в другое время. И Клима потратила куда больше часа, убеждая его в своей правоте. Гере стоило огромных трудов разглядеть в угловатой длинноносой девчонке хотя бы тень древнего величия обд. Одно дело — слушать небывалые сказки о самых хитрых, мудрых и могущественных мира сего, а другое — принять все это в лице какой-то младшегодки, пусть и почти его ровесницы — разница всего несколько месяцев. Юноша до сих пор иногда сомневался, особенно, если забывал Климин взгляд. Но таких пронзительных глаз даже у директора не было.

А обда тем временем продолжала говорить:

— Посмотрите, кто стоит рядом со мной! Гера — моя «правая рука», Выля — моя «левая рука», — Клима поименно перечислила всех. — Они на сцене, потому что верят в меня и стремятся к объединению Принамкского края. Но вы ведь тоже хотите этого?

Снова «Да!», громкое и уже какое-то экстатическое.

— Так чего же вы там стоите? Поднимайтесь ко мне! Все! Все поднимайтесь! Будем же едины!

Народ повалил наверх. Зал опустел, а на сцене не осталось даже места вертикально поставить доску.

— Возьмитесь за руки! Коснитесь своих соратников! Запомните лица вокруг — теперь вы одно целое! Что бы ни случилось — поможете вы и помогут вам!

Они стояли и кричали, было тесно и до жути радостно. Даже Ристинка чуть поддалась общему настроению. Климу зажали и захватали так, что она едва могла говорить, но все же не умолкала:

— Теперь, чтобы узнать друг друга среди множества людей, вам достаточно сказать: обда жива! И показать наш тайный жест. Кто помнит его? Покажите!

Помнили все. Руки взметнулись вверх: указательный палец левой перпендикулярно трем пальцам правой.

Знак Принамкского края.

Знак обды. Единства. Власти.

— У нас будут враги, — кричала Клима. — Они уже есть. Но среди нас врагов не будет никогда, ибо мы!..

— …Едины! — подхватила толпа.

Собрание длилось несколько часов. Клима говорила речи, отвечала на вопросы, рассказывала какие-то истории, частью придуманные на ходу. Мелькали под потолком Тенькины световые «снежинки», золотое знамя плескало бликами. А Институт спал, не подозревая, что это ночь начала перемен.

Не спала только толстая ключница. Уже который год она маялась бессонницей, поэтому ночами частенько выходила из своей каморки и со свечой в руках бродила по гулким пустым коридорам, бормоча себе под нос что-то неприятное. На нее редко натыкались воспитанники и еще реже — наставники. Хотя случаи были, судя по тому, что в Институте уже лет пять ходили байки о Жирной Сильфиде. Сильфы от природы почти не толстеют, к старости особенно истончаясь. Но говорили, якобы была такая сильфида, которая очень любила поесть. Однажды в Институте устроили посольский прием с угощениями. Сильфида ела-ела, аж распухла, но казалось ей все мало. Тогда она набила карманы сырами, колбасами, булками, масляными пирожными и пустилась на поиски кладовых с продовольствием. Но заплутала с непривычки в коридорах, испугалась, что отощает с голоду, и разом съела все свои припасы. Отчего лопнула и развеялась. С тех пор бродит ночами по верхним и средним этажам, ищет путь в подвальные кладовые. Найти, ясное дело не может, от чего злится и пожирает всякого, кто встретится на пути. Моралей у этой истории имелось целых две: поучительная и практическая. Первая гласила, что нельзя переедать, паниковать, отбиваться от коллектива и жадничать, а вторая: увидишь во мраке коридоров грузный силуэт в белой ночнушке — беги без оглядки.

Одним словом, силуэт толстой ключницы был известнее, чем она сама. И совершенно зря, потому как ключница замечала и слышала массу интересных вещей, а будь у нее слушатели — делилась бы. Даже Клима не догадывалась о существовании ключницы, иначе непременно убрала бы на ночь и ее.

Итак, прогуливаясь со свечой по пустынным коридорам, ключница непостижимым образом услышала странные звуки, доносящиеся из актового зала. Иной бы подумал на привидения и убежал, но кому как не живому воплощению Жирной Сильфиды знать, что никаких призраков в Институте нет. Женщина бесстрашно пришла под двери зала и, убедившись, что они заперты изнутри, а в замке с той стороны торчит ключ, навострила уши.

Надо заметить, толстая ключница была одной из немногих персон, которые знали истинную историю Принамкского края, но все равно радели за победу Ордена. Что послужило причиной таких взглядов — веды, убившие двоих ее сыновей, или тайная любовь к наиблагороднейшему — неизвестно. Главное, что услыхав слова «новая обда», «конец войны», «единство» и «веды», ключница разъярилась,