Формула власти. Первое условие - Анастасия Поклад

Анастасия Поклад

Формула власти. Первое условие

Глава 1. Новая обда

Орлята учатся летать.

Им салютует шум прибоя,

В глазах их — небо голубое…

Ничем орлят не испугать!

Н. Добронравов

Утреннее солнце пылает над Принамкским краем ярко, как может быть только ранним летом, в самых первых числах июня. Прозрачные лучи тонут в темно-зеленых чащобах, очерчивают зеленоватые от всходов квадратики полей. Словно красотки на бальном паркете, танцуют солнечные искорки по речной воде, оттеняя рябь. Велик Принамкский край, от Кавьего до Доронского морей, от Западных гор до Голубой пущи и Сильфийских Холмов простираются плодородные земли, щедро питаемые могучими водяными жилами.

Солнце горит все ярче, свет проникает даже сквозь редкие облака. Озарены сиянием деревеньки и башни городов, пристани и пограничные заставы. Бесстрастно глядит солнце на недавнее поле боя, в самом сердце благодатного края. Скоро туда выйдут нанятые селянки и потихоньку растащат тела по сторонам границ. Одних — под фиолетовые флаги с белыми кляксами, других — под красно-зелено-желтый триколор. И с обеих сторон по одинаковым обычаям выроют могилы павшим в долгой гражданской войне.

А вот белоснежные стены Института не знают смертей и горя. Они будто светятся, как пронзенное лучами пушистое облако. Институт высится близ реки, на зеленом лугу: произведение архитектурного искусства. Три корпуса, в каждом по два крыла, многочисленные пристройки и башенки, длинные балконы, арки парадных дверей. Корпуса соединяет изящный застекленный коридор, поддерживаемый колоннадой. Давно уже казнен и предан забвению зодчий, придумавший этот дивный фасад и бесконечное множество лестниц и переходов. Но здание стоит. И будет стоять еще сотни лет, олицетворяя собой мощь и славу Ордена, являясь оплотом его юных последователей. Ведь именно здесь под яркими триколорами флагов учатся высокому ремеслу талантливые врачи, изворотливые политики и смелые полководцы. Год за годом, выпускаясь, они ведут Орден к победе, которая, как утверждают последние пятьсот лет благородные господа, не за горами.

За Институтом лежит большое овальное поле, тщательно присыпанное мягким морским песком. Здесь тренируются воспитанники летного отделения — будущие военные. Мальчики сейчас в здании, корпят над теорией. А вот у девочек практика.

Громок голос наставницы полетов: до любого докричится.

— Выля, не подрезай Гулину! Кому сказала! Лучше исполни мне пике! Клима! Не виляй, ты не собачий хвост! У всех доски старые, это не причина плохо летать! Возьми пример с Гулины! Аруля, выходи из пике, я поняла, что ты его усвоила. Покажи мне планирование. Клима! Клима, чтоб тебя! Не бултыхайся, ровно лети! Перед ведами тоже скакать станешь, зайчиха доморощенная? Выля, пике зачтено, теперь сделай… Клима! Я тебя от полетов отстраню, и не допущу до контрольной, пока с доской не разберешься! Возьми себя в руки, сейчас же!..

Та, к которой чаще всего был обращен гнев наставницы, досадливо развела руками и постаралась сосредоточиться на управлении доской — продолговатой лакированной пластиной из дерева, которая благодаря сильфийской магии имела свойство высоко и быстро летать. Клима была сердита. Старая казенная доска, отслужившая раз в пять больше положенного, плохо слушалась движений ног, постоянно вибрировала и слишком затянуто выходила из пике. Летать на этих «дровах» было невозможно. Хорошо Гульке, богатые и благородные родители ей каждый год новую доску покупают. Клима же, как многие воспитанники, происходила из сословия простого и ни богатства, ни связей в высшем обществе не имела. Откуда хорошей доске взяться? А наставница еще зубоскалит! «Перед ведами скакать». Можно подумать, неприятель в бою только и будет пялиться на технику ее пируэтов! По секрету говоря, Клима вообще не собиралась воевать с ведами в рядах орденской армии.

— …А теперь покажите мне массированную атаку…

Клима с трудом развернула доску и полетела к остальным, на ходу обнажая ортону. Это оружие давным-давно изобрели орденские умельцы, и оно по сей день оставалось единственным, что не закупалось у сильфов. Ортона чем-то напоминала топор. Острое лезвие загибалось полумесяцем, позволяя одной стороной рубить, а второй — колоть. На обоих концах прочной деревянной рукоятки располагались наконечники, подобные тем, что есть на копьях. Верхний наконечник можно было метать, а благодаря специальной веревочке он всегда возвращался назад. По крайней мере, в теории. Но, несмотря на технические накладки, ортона уже давно стала традиционным оружием для досколетчиков.

— Клима, не отклоняйся в сторону!

Про себя девушка произнесла с десяток проклятий, но внешне осталась сосредоточенно-виноватой, даже кивнула. Клима великолепно владела собой, всегда. Это было одной из граней ее таланта. Особого таланта, о котором знали лишь посвященные. Пока.

Чуть меньше девяти лет назад, когда Климе едва пошел десятый год, она, диковатая и смышленая сельская девчонка, приехала поступать в Институт. Встал выбор: на какое направление податься? Выучиться на врача, одевшись в зеленое платье? Клима терпеть не могла возиться с кем-то увечным. У нее даже к самой себе редко сострадание возникало. Больных она умеренно ненавидела, считая слабыми, раз их смогла достать хворь. Позднее, переболев пару раз лихорадкой, Клима немного изменила свои резкие суждения, но специальность врача не полюбила до сих пор. Оставались политическое и летное отделения. Поначалу Клима хотела записаться на политическое, но в последний момент передумала.

Во-первых, политикам, единственным их всех воспитанников, требовалось доплачивать за форму — роскошные алые одеяния. У Климы же из «ценного» имущества тогда были лишь черная от времени серебряная монетка довоенной чеканки с профилем какой-то курносой женщины в диадеме, да увесистая связка бубликов с маком. На бублики не выменять атласного платья с воланами, это любому ясно, даже девятилетней селянке. Монетку же дома велели тратить в исключительном случае, к которому не относилось желание красивых нарядов. Да и вряд ли за крупицу серебра можно купить отрез ткани с золотым шитьем.

Во-вторых, мельком из окна Клима увидела летное поле и парящие у самых облаков доски. Ее очаровали скорость, фигуры высшего пилотажа и блестящие на солнце заклепки креплений. Одним словом, рассуждала повзрослевшая Клима, повелась, как распоследняя сорока. Она выбрала горчично-желтую форму летчицы. И, откровенно говоря, не слишком преуспела. Не последняя в группе, но и первой трудно назвать. Так, посредственный середнячок.

Вниз, ортоной наискось, вверх, развернуться, метнуть наконечник и повторить. Все четко и знакомо, как азбука. В Институте много времени отдавали практике атак. Ведь идет война.

— Все молодцы, снижайтесь! Клима, работай над равновесием, Выля, не подрезай больше Гулину…

Крепкая светловолосая девушка с мягкими чертами лица и глубокими карими глазами