Серафим Саровский - Наталья Горбачева

Из записок священника В. Садовского: «Много чудного говорил батюшка Серафим об этой канавке. Так что «канавка эта — стопочки Божией Матери! Тут ее обошла Сама Царица Небесная! Эта канавка до небес высока! Землю эту взяла в удел Сама Пречистая Богородица! Тут у меня, батюшка, и Афон, и Киев, и Иерусалим! И как Антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит!» Рыли сестры эту канавку до самой кончины батюшкиной, к концу жизни, по приказанию его, и зимой рыть не переставали. Огонь брызгал из земли, когда топорами ее рубили, но батюшка Серафим переставать не велел. Когда дело не шло на лад, то приказывал хоть на один аршин или хотя бы на четверть аршина рыть, только бы почин сделали, а там дороют!»

«О канавке говорил мне батюшка, — вспоминала монахиня Капитолина, — да и всем говаривал, что потому она так вырыта, что это та самая тропа, где прошла Царица Небесная, взяв в удел себе обитель. «Она, Матерь-то Божия, все это место обошла. Вы и землю-то когда роете, не кидайте так и никому не давайте, а к себе в обитель, в канавку-то и складывайте! И скажу тебе, матушка, кто канавку с молитвой обойдет да полтораста Богородиц прочитает, тому все тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев!»

«Канавка чтоб три аршина была глубины и три аршина ширины, и три же аршина вышины, воры-то и не перелезут». «На что, — говорю (вспоминает старица Прасковья Ивановна), — батюшка, нам ограда бы лучше». «Глупая! Глупая, — говорит, — на что канавку? Когда век-то кончится, сначала станет Антихрист с храмов кресты снимать да монастыри разорять, и все монастыри разорит! А к вашему подойдет, а канавка-то и станет от земли до неба, ему и нельзя к вам взойти-то, нигде не допустит канавка, так прочь и уйдет!»

Старица Феодосия Васильевна сообщила: «Страдая падучею болезнью, пришла я к батюшке Серафиму, он и говорит мне: «Ступай, радость моя, в Дивеево рыть канавку. Эту канавку Сама Царица Небесная Своим пояском измерила, так что когда Антихрист-то придет, то канавка эта не допустит его туда!» «Батюшка, — говорю я ему, — я ведь больна, вот так-то и так!» Выслушав, взял он меня за плечи и, нагнув мою голову, прочитал молитву. Тут же я почувствовала себя совершенно здоровой. После этого поступила в обитель, и болезнь более не возвращалась ко мне никогда».

К слову сказать, известны исцеления от болезней не только от прикладывания к больному месту земли из канавки, но даже и от засушенного цветка, сорванного на ней.

Водной из своих бесед с Мотовиловым преподобный Серафим, говоря о состоянии духа последних христиан, оставшихся верными Богу перед концом мира, поведал весьма важное:

«И во дни той великой скорби, о коей сказано в Писании, что не спаслась бы никакая плоть, если бы избранных ради не сократились оные дни, именно в эти дни «малому стаду» верных предстоит испытать на себе нечто подобное тому, что было испытано Самим Господом, когда Он, вися на кресте, будучи совершенным Богом и совершенным человеком, почувствовал Себя Своим Божеством настолько оставленным, что возопил к Отцу: «Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» Подобное же оставление человечества благодатью Божией должны испытать на себе и последние христиане, но только лишь на самое краткое время, по миновании которого не замедлит вслед явиться Господь во всей славе Своей и все святые ангелы с Ним. И тогда совершится во всей полноте все, от века предопределенное в Предвечном Свете».

«Много раз, — пишет в своих записках Мотовилов, — слышал я из уст великого угодника Божия, старца отца Серафима, что он плотью своей лежать в Сарове не будет. И вот однажды осмелился я спросить у него:

— Вот вы, батюшка, все говорить изволите, что плотию вашей вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас саровские отдадут?

На сие батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил ответить так:

— Ах, ваше боголюбие, как вы! Уж на что царь Петр был царь из царей, а пожелал мощи святого благоверного князя Александра Невского перенести из Владимира в Петербург, а святые мощи-то не похотели!

— Как это не похотели? Когда они в Петербурге в Александро-Невской лавре почивают?

— В Александро-Невской лавре, говорите вы? Как же это так? Во Владимире они почивали открыто, а в лавре под спудом. Почему же так? А потому, — сказал батюшка, — что там их нет.

И много распространившись по сему поводу своими богоглаголивыми устами, батюшка Серафим поведал следующее.

— Мне, ваше боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главнейшему догмату веры Христовой (о воскресении. — Н. Г.) и веровать уже не будут, то Господу Богу благоугодно взять мощи убогого Серафима до времени от сея временной жизни и потом воскресить, и воскресение мое будет, аки воскресение седми отроков в пещере Охлонской во дни Феодосия Юнейшего.

Открыв мне сию великую и страшную тайну, великий старец поведал мне, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеев и там откроет проповедь всемирного покаяния. На проповедь же ту, а более на чудо воскресения, соберется множество народа со всех концов земли. Диве-ев станет лаврой, Вертьяново — городом, а Арзамас — губернией. Проповедуя в Дивееве покаяние, батюшка Серафим откроет там четверо мощей и, по открытию их, сам между ними ляжет. Тогда придет и конец всему».

Такова великая дивеевская благочестивая тайна, открытая Мотовилову и дивеевской игуменье Марии (которая, построив Дивеевский собор, с 1879 года не освещала там левого придела, веря, согласно дивеевским преданиям, что доживет до прославления отца Серафима и освятит придел в честь святого его имени. Так и случилось. — Н. Г.), о воскресении на время перед концом света преподобного Серафима, Саровского и всея России чудотворца.

Любому скептику можно ответить словами игуменьи Марии: «Кто доживет, тот увидит».

Что касается конкретных времен исполнения пророчеств святителя Серафима, то не без намека приведем здесь некий факт заблуждения даже и самого близкого сотаинника преподобного — Мотовилова. Из разных записок Мотовилова — частью в тетрадях, частью на клочках бумаги — можно предположить, что он приложил немалую энергию к тому, чтобы прославление отца Серафима было совершено еще в царствование Николая I, при супруге его Александре Федоровне и матери — вдовствующей императрице Марии Федоровне. Велико было его разочарование и душевная скорбь, когда усилия его не увенчались успехом, вопреки, как могло тогда показаться, предсказаниям Божьего угодника, связавшего свое прославление с указанным сочетанием августейших имен.