Свой против своих - Фридрих Незнанский

— У каждого человека имеются ключевые точки черепа, — повторил Антон, — и близнецы Загорских здесь не исключение. Ключевые точки Ерофея отличаются от ключевых точек Василия. Расстояние между ними и взаимное расположение, то есть геометрическая информация об этих точках, — своего рода биометрический код человека, который с возрастом не меняется.

— Но как вам удалось по столь несовершенной фотографии… — начал было Турецкий, и собеседник опять предугадал его вопрос. Не дав договорить следователю, объяснил:

— Так вот, для этого мной разработана специальная технология, позволяющая видеокамере с инфракрасным излучением вычислять, причем достаточно быстро, ключевые точки с точностью до десятых долей миллиметра. При такой точности случайные совпадения исключены.

— Получается, вам даже не нужно сравнивать полученный результат с оригиналом?

— Ну для страховки оба геометрических шаблона посмотреть не помешает. Но это только для того, чтобы вам было спокойней. Сам я с некоторых пор в правильности выводов не сомневаюсь. Ведь моя камера способна различать даже однояйцовых близнецов, уже тысячи раз проверено. Значит, и ваших подопечных установили, господин Турецкий. Сотрудник банка и человек, которого зафиксировала видеокамера возле магазина «Подиум», — это разные люди.

— На Кутузовском был Ерофей?

— Он.

— Так мы и думали.

Глава 34 От языка брата своего

Получив от Скворцовской боевое задание, Костя-Капитал принялся за его выполнение. В тот же вечер обзвонил нужных дружков, на завтрашнее утро назначил встречу.

Собрались у Валерия. До недавнего времени тот был женат, и покинутая женой квартира еще сохранила подобие уюта. На стене висела акустическая гитара. Одно время хозяин ею увлекался и тогда держал шестиструнную в чехле. Теперь поостыл и решил использовать в качестве предмета украшения. В холодильнике была обнаружена кой-какая немудреная жратва — сосиски, замороженный картофель, кетчуп, причем все в больших количествах. Нашлись рыбные консервы — ими хорошо закусить пиво, которое принесли гости. К таковым, кроме Кости-Капитала, относились бывший гандболист Николай, такой же громила, как и сам Валерий, и Шурик — самый субтильный в этой компании. Его считали мозгом группы, а когда Костя надолго уехал, то сделался ее неформальным лидером.

Когда все расселись в комнате и были готовы выслушать Костю, тот некоторое время загадочно помолчал, после чего со словами: «Имеем дело с серьезной публикой», вручил каждому полученные от заказчицы «подъемные». Аванс был настолько внушителен, что трое компаньонов по-ребячески загалдели. Николай сразу вызвался сбегать за бутылкой, однако был остановлен Шуриком.

— Чего раньше времени радоваться, — заявил тот. — Эти денежки не деньги. Если обещан по-настоящему солидный куш, его заработать нужно. А уж потом так гульнем, что мало не покажется.

Окончательно охладил радостную приподнятость собравшихся Костя, который сказал:

— Будем сидеть сложа руки, других денег не получим. А упускать их очень обидно. Работа же предстоит муторная.

Только после этого он объяснил дружкам, что к чему. Рассказал, что заказчица дала ему несколько телефонов людей, знакомых затаившегося Ерофея, которые могли знать о месте его нынешнего пребывания.

— Толку от этих звонков — ноль без палочки, я уже некоторых знакомцев проверял. Никто ничего не капитал. Придется действовать через брательника. Чтобы близнецу да не рассказать про себя! Не может такого быть.

Остальные согласились с его выводом. Нужно выследить брата и прижать так, чтобы раскололся.

Людмила Витальевна предусмотрительно дала Капиталу цветную фотографию Василия Загорских. Не портрет, просто снимок с какого-то приема, где к тому же рядом с ним запечатлена сама Скворцовская. Она описала и машину Василия.

Загорских был одним из немногих сотрудников «Ориона-2002», ездивших на отечественных машинах. Почти у всех иномарки, однако нашлась пара-тройка оригиналов, поддерживающих отечественных производителей автомобилей. У него была «девятка». Людмила Витальевна назвала ее цвет зеленым не совсем точно, машина имела цвет морской волны.

Загорских вышел из банка через пять минут после официального окончания рабочего дня. В отутюженных брюках и светлой фирменной куртке сибиряк имел вид человека, довольного жизнью. Кивком попрощавшись с охранником, он сел в свою непрестижную машину и, лихо развернувшись на Долгоруковской, поехал в сторону от центра. Костя на своем черном «ситроене» неотступно следовал за ним.

По пути до дома Загорских сделал одну остановку — зашел в магазин спортивных товаров. Шурик увязался за ним. В магазине Василий ни с кем не общался. Он рассматривал многочисленные спортивные костюмы, однако из этого изобилия ничто не пришлось ему по душе. Уехал, ничего не купив.

Под стать машине, непрезентабельным оказался и дом, в котором жил Загорских. Это была заурядная пятиэтажка из светлого силикатного кирпича, расположенная в захудалом проезде, по другую сторону которого проходила железная дорога. Вдоль нее тянулись разнокалиберные металлические гаражи. Тут же имелась платная автомобильная стоянка, на которой Загорских оставил свою «девятку», дойдя до дома пешком.

Г-образный дом имел три подъезда, Загорских жил в среднем. Если два других имели затрапезный вид — грязные, едва держащиеся на ржавых петлях двери, то на его подъезде была новая стальная дверь с хорошим кодовым замком. Правда, Шурик потом без труда проник внутрь, пристроившись донести пожилой женщине сумки. Вернувшись, доложил, что у квартиры Загорских на четвертом этаже тоже стальная дверь. Больше ни у кого такой тут нет. Видимо, банковский работник, беспокоясь о своей безопасности, поставил и входную дверь, вольно или невольно оказав тем самым благотворительность другим жильцам подъезда.

— Солидный человек, — сделал вывод Валерий. — Такого замочишь, вони потом не оберешься.

— С какой сырости мы станем его мочить! — огрызнулся Костя. — Немного развязать язык — и вся любовь. Может, он вообще согласится нам помочь добровольно.

— Как же, разогнался.

Если в квартиру проникнуть трудно, то выезд отсюда на шоссе явился для преследователей Василия Загорских подлинным подарком судьбы.

Через несколько метров от стоянки цепочка уныло стоящих параллельно железной дороге домов прерывалась лесистым пустырем, заросшим не только деревьями, но и кустами. За ним донельзя раздолбанная дорога поворачивала направо. Все без исключения машины тут обязательно снижают скорость, иначе отсюда вообще можно не уехать. Домов нет, прохожие попадаются редко. Лучшее место для засады придумать трудно. Больше того, если въехать со стороны города и свернуть перед поворотам направо, можно хорошо спрятать свою машину и наблюдать оттуда за стоянкой. Скворцовская уверенно сказала, что Василий уезжает на работу в начале девятого.

Назавтра Костина компания к восьми утра приехала на это место. Стояли, зябко поеживаясь, натянув на головы кто капюшоны курток, кто вязаные шапочки.

«Девятка» цвета морской волны, переваливаясь с боку на бок в соответствии с рельефом дороги, медленно приближалась к повороту. Оставив позади самый противный участок, машина свернула направо, и тут здоровенный детина буквально улегся на капот. Василий не успел сообразить, что ему нужно делать, и машинально затормозил. В этот момент обе передние двери распахнулись, и в салон ввалились двое. Крупный, обхватив его левой рукой за шею, прижал к груди дуло пистолета. Щуплый протиснулся ему на колени и, воспользовавшись тем, что двигатель работал, перевел машину на другую сторону дороги, поставив рядом с черным «ситроеном».

Сибиряк Василий давно жил с подспудным ощущением того, что в Москве в любой момент могут угнать машину. Особенно зарятся на иномарки. Поэтому он и ограничился дешевой «девяткой», хотя ему по карману любой внедорожник. У него и сейчас первая мысль была, что это угон. У ребят есть «ситроен», а им понадобилась для преступного дела еще одна машина, с устройством которой они хорошо знакомы. Приставленный к груди пистолет перевесил чашу весов на сторону полного и безропотного согласия с бандитами, с любыми их требованиями. И велико же было удивление Василия, когда, после того как его заставили выйти из машины, один из захватчиков произнес:

— Только не дергайся, командир. Скажи нам, где сейчас найти твоего брата, и езжай на все четыре стороны.

Василий Загорских не принадлежал к разряду героев, готовых пойти на гибель ради сохранения тайны. Знай он точные координаты нахождения Ерофея, назвал бы их, втайне надеясь опередить преступников, дать знать брату, что нужно бежать с этого места. Но сейчас Василий в самом деле не знал точно, где тот живет. Однако это обстоятельство не придавало ему смелости, а, наоборот, повергало в уныние: ведь бандюги могут подумать, будто он не хочет говорить начистоту, и расправятся с ним. Обычно говорят, меньше знаешь — крепче спишь. Здесь же получается наоборот: бандиты могут подозревать его в обмане.