Среди роз - Шеннон Дрейк

— Грязный ублюдок! — яростно воскликнула она, понимая, что вот-вот вновь разразится слезами. Женевьева обхватила руками колени и вдруг поняла, что лгала, предлагая Тристану убить ее, отправить в Тауэр или на плаху. Нет, на самом деле она не хотела умирать. Женевьева ненавидела, презирала его за то, что случилось вчера ночью. И еще больше за то, что он заставил ее почувствовать… И все-таки это лучше, чем смерть. Лучше, чем ожидание казни.

Она пошла по холодному полу к сундуку и быстро открыла его, предполагая, что вещей в нем не окажется. Однако вся ее одежда была на месте. Накинув халат, она нахмурилась. Было уже позднее утро, а в комнату до сих пор никто не входил. Робкая надежда снова проснулась в ее душе. Женевьева побежала проверить, заперта ли дверь.

Разочарованная, она отступила, стараясь забыть о том, что оказалась пленницей в собственном доме. В приливе решимости Женевьева поклялась сбежать отсюда. Корона Англии — заманчивая добыча. В стане Йорков найдутся люди, более достойные ее, чем Генрих Тюдор! Они поднимут восстание — ведь и он восстал против Ричарда. И братоубийственная война продолжится. Правда, погибнет еще много благородных людей.

Обдумав это еще раз, Женевьева вздохнула. Для Англии будет лучше, если войны прекратятся. А вдруг Генрих Тюдор окажется опытным и мудрым правителем и сумеет примирить враждующие стороны? Уж пусть лучше народ объединится и направит усилия на процветание страны.

Горькая улыбка скользнула по губам Женевьевы. Мир — это благо, но она не могла желать его душой и сердцем, оказавшись узницей в собственном замке. Воспоминания минувшей ночи были еще слишком свежи, Женевьева еще чувствовала запах Тристана, вспоминала каждую мучительную минуту. «Нет, пленницей я не останусь, — думала она. — Ни за что…»

У нее не было никаких планов, только убежденность в своей правоте, и Женевьева отчаянно цеплялась за это. Необходимо вспомнить, кто она такая, собрать остатки гордости и чести.

Подойдя к двери, она постучала, всей душой желая вымыться. Собственное тело, оскверненное руками Тристана, было противно ей. Но на стук никто не отозвался, хотя в коридоре наверняка были люди. Женевьева озадаченно нахмурилась. Внезапно ее взгляд упал на постель, на сорванный гобелен… Она выругалась, забыв про обещание хранить сдержанность и оставаться гордой, в порыве гнева сорвала простыни с постели и швырнула на пол.

Наконец буря миновала, и Женевьева затихла. Стиснув зубы, она велела себе подавить гнев. Иначе не вернуть спокойствия и терпения, а без них не обойтись, когда ищешь путь к спасению. Если удастся убедить его, что случившееся ничуть ее не задело, она спасена.

Женевьева вздрогнула. Кто поможет ей, если она вновь решится бросить ему вызов? Тристан проявил снисходительность — снисходительность завоевателя! — и столкнулся с предательством. Вспомнив о темных глубинах его глаз и жажде мести, Женевьева поняла, что он вряд ли когда-нибудь поверит ей… Услышав смех и голоса в коридоре, она метнулась к двери и закричала, чтобы ее выпустили. Однако шаги утихли. Пораженная Женевьева нахмурилась. Это ее замок, ее слуги! Этих людей освободил отец! Увы, Тристан дал ей ясно понять, что она уже не хозяйка в замке.

Наверное, он догадывается, как она мечтает вымыться! Тристан нарочно заставил ее страдать, мучиться и теряться в догадках. Подумав, Женевьева снова подошла к двери и громко закричала:

— Пожар!

Дверь открылась так быстро, что Женевьева догадалась: стражник все время стоял за ней. Она опрометью выскочила в коридор и успела добежать до лестницы.

Большой зал был пуст; из кабинета доносились голоса. Увидев вышедшего из кухни Грисвальда, Женевьева вскрикнула от радости и крепко обняла его.

— Леди, вы живы! И вы здесь! А я слышал…

Грисвальд не успел закончить: по лестнице сбежал стражник, из кабинета вылетели Тристан и Джон. Стражник смущенно потупился под укоризненным взглядом Тристана. Старый Грисвальд скрылся на кухне. Тристан обратился к стражнику:

— Что все это значит?

— Милорд Тристан, леди закричала… я услышал слово «пожар» и бросился в комнату, а она…

— Если вновь услышишь такой же крик, Питер, не обращай внимания — пусть она сгорит заживо. Ясно?

Питер опустил глаза, а Женевьева пришла в ярость, поняв, что Тристана ничем не проймешь. Взглянув на Женевьеву, он насмешливо поклонился и жестом приказал увести ее.

Она сделала вид, что ничего не заметила. Она не могла признаться даже себе, как жаждет ощутить прохладное прикосновение ветра к щекам. Женевьева направилась к очагу, где приветливо горел огонь, и встала к нему лицом. Надо вновь обрести смелость — или по крайней мере выказать ее. Потерев рука об руку, она холодно заговорила:

— Прошу прощения, если отвлекла вас от грабежей и подсчетов награбленного, милорд Тристан, но меня мучила жажда и желание вымыться.

— Женевьева! — Это слово прозвучало как приказ. Она невольно затрепетала. Если бы удалось добраться до двери!

Тристан раздраженно повторил ее имя, но она не шелохнулась. Выругавшись, он направился к ней.

— Тристан!.. — воскликнул Джон, но остановить его было невозможно. Чувствуя, как он приближается, Женевьева не выдержала и обернулась.

Он взял ее за плечи. Вздернув подбородок, она в упор посмотрела на него и была награждена мрачным, холодным взглядом. От этого взгляда она внутренне содрогнулась.

— Вы пойдете сами, или?..

— Отдавайте приказы своим слугам, лорд Тристан, а я не служанка. Пока сила, преимущества и победа на вашей стороне — но только до поры до времени. Я никогда не сдамся. Можете мстить мне как угодно. Я не отступлю ни на дюйм!

Долгую минуту он смотрел на нее со странным выражением лица — Женевьева так и не поняла, что оно означало: уважение, насмешку или ярость. В какой-то миг она решила, что Тристан задумал нечто ужасное, но ошиблась.

— Да будет так. — Он бесцеремонно перекинул ее через плечо. Женевьева повела себя совсем не так, как подобало даме: униженная и оскорбленная, она выкрикивала проклятия, отбивалась ногами и руками. Но Тристан со стоическим спокойствием направился к лестнице, на ходу бросив Джону:

— Прошу меня простить… я сейчас вернусь. Нет, подожди. Мы встретимся… скажем, через час.

Женевьева не слышала, ответил ли Джон. Паника охватила ее, она вдруг поняла, что бороться бесполезно. Да, ей удастся стать для него извечным источником раздражения, но какой ценой?

— Нет! — выкрикнула Женевьева, молотя кулаками по плечам Тристана и пытаясь высвободиться. — Нет, храбрый победитель! Не отвлекайтесь от грабежей ради презренной пленницы!