Доктрина Русского мира - Коллектив авторов

Федор Михайлович Достоевский говорил, что о народе надо судить по его высшим достижениям, а не по тем эпохам, когда он падал. Сегодняшнее состояние бизнес-элиты, политической элиты – это не то состояние, по которому мы можем судить о русской цивилизации, о русском народе.

Алексей ВАЙЦ,

член комиссии Президентского совета по межнациональным отношениям, вице-президент движения «Переправа»:

Прежде чем говорить о Русском мире, я для себя ставлю определенную задачу, что мы должны потрудиться над тем, чтобы выработать некий понятийный аппарат, который имеет духовно-светское свойство. Как Виталий Аверьянов сегодня рассказывал, давая описания Русского мира от противного – получается, что наш мир описывается в терминах халкидонского догмата: неслиянно, нераздельно, неизменно, неразлучно. А что же есть на самом деле? Вот это и есть Русский мир, это и есть очень интересная, высокая, но тонкая материя, к которой мы сейчас прикасаемся.

Откуда, по нашему видению, возникает тема Русского мира? Мне кажется, русский человек отвлечен от этой суеты, от этой видимой базилической, фасадной «движухи». Он имеет свою внутреннюю природу, гротовое расположение своего духа, о чем говорил Михаил Чехов. У нас есть внутренняя точка опоры, которую мы называем созерцанием.

Мы живем на плодородных землях между двух огромных ртов: Европы с изношенными землями и Индокитая с перенаселением. Мы еще имеем творческий первооткрывательский потенциал. Почему говорю «мы»? Потому что в 1767 году, 249 лет назад, мои предки приехали из Германии, присягнули на служение России. 16 сентября эта дата отмечается в нашей семье. Сам я военный летчик, служил в дальней авиации в 1995-м, тоже присягал на служение России. Отец мне всегда говорил: «Служи России, но больше заботься о том, чтобы было, кому служить». Вообще, говорил очень много о Русском мире и говорил о русских: «С русскими воевать бесполезно. Даже если ты их победишь, завтра они станут тобою». Мне кажется, в этой его формулировке понимания Русского мира очень много кроется. По крайней мере, для меня.

Мы в 2009 году с группой энтузиастов поставили перед собой задачу выяснить, что является основным зерном в сознании Русского мира? Мы провели в 48 регионах исследование на тему национальной идентичности. Оно тогда легло на стол президенту Медведеву. Для себя мы выявили три основных национальных топики, которые лежат в основе русского сознания.

Первое, что мы удивительным образом и к своей радости обнаружили, – это категория правды. Это не плоскостной принцип «правильно – неправильно», а стереометрический принцип «праведно – неправедно». Это совершенно иная система координат оценки, она проистекает, естественно, из самого совершенного закона, который написан в сердце каждого человека, – из совести.

Второй основополагающий принцип – это красота. Мы не берем, конечно же, эстетическую красоту, но мы понимаем, что именно гений Андрея Рублева явил миру высшую красоту – Троицу. Русский человек как раз причастен к созерцанию этой красоты.

Третья топика очень важная – это сострадание, потому что русский человек как никто коллективное существо, потому что мы всегда все вместе, мы спаяны. У меня пятеро детей, они все изучают немецкую культуру, знают, откуда мы приехали. Мои родители похоронены в Германии, у нас там целое кладбище наших родственников. Я говорю, что я русский с полным правом знания своего рода, с пониманием своей немецкой идентичности и одновременно духовной русской. Гуго Густавович Вормсбехер, мыслитель русских немцев, говорит, что русские немцы – дети от смешанного брака, в которых удивительным образом сочетается немецкая прагматичность с русской созерцательностью. Нас 20 миллионов человек по всему миру: 9,5 миллионов в Северной Дакоте, 4,5 миллиона в Германии, в Австралии, в Бразилии, в Аргентине – там большое количество русских немцев живет с первой, со второй, с третьей волны эмиграции, с позапрошлого века. Но все они сохранили до сих пор свою способность говорить на русском языке. Это тоже мне позволяет со стороны взглянуть на Русский мир. (Сам я за границей жить не смог – там я ощущаю себя отрезанным от потока жизни.)

Дам свое определение. Русский мир – это историческое творческое пространство русского народа, в котором ему определено наивысшее право судьбой, Богом – послужить другим народам. Иван Христофорович Баграмян говорил: «Если дивизия укомплектована русскими меньше, чем на 50 %, ее нужно расформировывать, она небоеспособна». Видимо, есть в русском человеке какая-то соль, какая-то закваска, которая осоляет все пространство вокруг, и это надо исследовать, надо понять.

И посмотрите, что интересно получается – та правильно славимая вера и правильно понимаемая духовная жизнь, которую сохранили русские, она и киргиза, и казаха, и кумыка, и чеченца, если ему преподан принцип служения, тоже делает русским. Вспомним рассказ Куприна «Поединок», когда вот в этом единстве все присягают на служение Русскому миру.

Идея Русского мира была написана две тысячи лет назад на Голгофе – это любовь. Применительно к обществу – это служение. Какое? Жертвенное. То, что происходит на Украине, – это и есть изменение мировоззренческой парадигмы, потому что русское мировоззрение строится по принципу «я для мира», тогда как западное – «мир для меня». На окраине, наиболее подвергающейся радиации, наши братья были этим заражены. У них вот это «тільки для себе» сработало.

Святитель Иннокентий Московский сказал блестящую, на мой взгляд, фразу: «Русский без Христа – пугало мира». Вообще русский без Христа никак не может быть русским. Именно веротерпимый стержень православия дает нам эту возможность. Кстати, танец – один из элементов проявления характера. На русском танце Игорь Моисеев поставил событие мирового масштаба – создал свой ансамбль. У него самый основной элемент – деми-плие, присядка. В русском сознании никогда нет колониальной компоненты. Русскому сознанию свойственно смирение, которое, как отцы говорили, не видит себя смиренным. В этом и есть, мне кажется, ключ к пониманию Русского мира, основным принципом которого является служение. Господь сказал: «Я пришел в мир не для того, чтобы Мне послужили, но чтобы самому послужить». В этом смысле, Русский мир – это пространство, предваряющее отечество небесное.

Есть у меня приятель такой Иван Охлобыстин, он говорит так: «Русская национальная идея заключается в том, чтобы не дать реализоваться ни одной из национальных идей какой-нибудь нации». Потому что все время лезет кто-то с гранатой, начинает выдергивать чеку на троне мирового господства. Это песня, постоянно повторяющаяся.

Почему в повестку дня вошел термин Русский мир? Это произошло под давлением внешних обстоятельств: англосаксонский мир в различных проявлениях начинает давить. И вдруг обнаруживается, что за этим англосаксонским миром, который можно условно назвать «американская мечта», ничего нет. Он как Дед Мороз – его все видели, но все знают, что его нету! И чем сильнее это давление, тем вдруг осязательнее обнаруживается плотность Русского мира, и эта плотность, безусловно, духовная.

Я бы хотел привести очень интересный термин, по сути дела, идеологического врага, хотя его называют пророком электронной эпохи, Маршалла Маклюэна. Вот он, мне кажется, наиболее точно приблизился к пониманию, что же является особенностью русского сознания – это иконичность. И кстати, здесь приоткрывается очень интересная стратегия в информационном пространстве. Я зачитаю: «Русским достаточно адаптировать свои традиции восточной иконы и построения образа к новым электронным средствам коммуникации, чтобы быть агрессивно эффективными в современном мире информации. Идея Образа, которую с огромным трудом пришлось осваивать Мэдисон-авеню, была единственной идеей, которой располагала русская пропаганда. Русские не проявили в своей пропаганде никакой изобретательности, и работой воображения они просто делали то, чему их учила религиозная и культурная традиция, а именно – русские строили образы».

В прошлом году на молодежном межнациональном форуме в Дагестане, где было порядка 200 молодых религиозных деятелей, у нас возник очень серьезный диспут по поводу Русского мира. Мне приходилось применять простые образы, и поскольку я мотоциклист, я говорил: «Ребята, Русский мир – это корпус двигателя, одновременно свечи зажигания и масляная ванна, в которой вращаются все эти шестеренки. И корпус двигателя, и свечи зажигания существуют только лишь для того, чтобы это масло существовало, и эти шестеренки двигались». Вот материнский раствор веротерпимой русской культуры, – это как раз и есть та среда, в которой вызрели многие национальные культурные, религиозные идентичности народов, исторически связавших свою судьбу с Россией. У Русского мира нет границ, у него есть горизонты, и горизонт – это Царствие небесное, которое внутри вас есть, о чем говорил Господь.