Два конца одной нити. Повесть и рассказы - Олег Кирчегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может быть, закончим этот спектакль и спокойно поговорим? Я уверен, что мы сможем найти взаимоприемлемое мирное решение. Лично у меня нет ни единого мотива тебя убивать.
Вместо ответа Брюс буквально прыгнул вперёд и начал наносить новые удары с каким-то исступлённым выражением на лице.
Дмитрий понемногу отходил, отбиваясь и сберегая силы для новой контратаки, как вдруг произошло нечто совсем непредвиденное. В какой-то момент глефа в руках Брюса пошла по непонятной кривой траектории, её лезвие натолкнулось на остриё алебарды плашмя и моментально переломилось пополам.
Это, несомненно, было бы удачей для Дмитрия, если бы отломившийся осколок не полетел, вращаясь, вперёд и по какой-то невероятной случайности не вонзился под рёбра точно в зазор между накладными пластинами. Мгновенно и сильно потекла кровь, что не осталось незамеченным для соперника, который немедленно начал наседать с удвоенной яростью и скоростью, даже не заботясь о замене оружия. Дмитрий же почувствовал, что начинает слабеть с каждой новой секундой.
Он всё ещё упорно сопротивлялся, но его движения стали постепенно замедляться, перед глазами начала всё явственнее проявляться розоватая пелена, а мысли, против воли, потекли спокойно и отрешённо. Он словно бы говорил сам себе и тут же мысленно сам себе же отвечал:
– Смирись. Уже немного осталось. Кровь не остановить.
– Нет, я ещё могу побороться.
– Зачем. Эту защиту всё равно не пробить. Вот если бы был энергорезак, тогда да. Но сейчас всё бесполезно…
– Почему я постоянно возвращаюсь к энергорезаку? – Вдруг появилась в мозгу новая мысль. – С этим что-то связано, а я никак не могу вспомнить, что именно!
Но сознание уже зацепилось за ещё не осмысленное, но очень нужное воспоминание. Тренированный мозг, словно нащупав опору, развернул перед глазами картинку: пассажирская каюта на транспортном корабле, геолог Стэн, демонстрирующий своё новое удачное приобретение – тот самый злополучный скафандр. Гермошлем, питающий блок и три энергорезака – два, как обычно, на поясе и груди и один малый, в потайном кармашке на спине, чуть ниже шеи.
Вот оно!
А что если этот нож до сих пор там?! Если не знать заранее, то его можно попросту не заметить.
Это был шанс!
Но шанс, которым ещё не так-то просто было воспользоваться.
Дмитрий шагнул вправо, выпрямился и изобразил широкий замах алебардой, вроде бы случайно открывая верхнюю часть тела и голову и рассчитывая затем быстро уйти вниз и вперёд. В начале поединка он таким манёвром легко поднырнул под руку противника и зашёл ему за спину. Брюс, как и предполагалось, немедленно отреагировал длинным круговым ударом по восходящей траектории.
Всё бы произошло точно по сценарию, если бы не одно «но». Открытая рана отозвалась на резкое движение приступом дикой боли и заставила Дмитрия на мгновение просто замереть на месте. Этого хватило! Лезвие глефы, несмотря на обломанную почти наполовину переднюю часть, оставалось всё ещё опасным оружием. Оно скользнуло по кованному наплечью, подпрыгнув на нём, точно на трамплине, из-за чего ударило не в шею Дмитрия, а сильно выше, в верхнюю часть шлема.
Удар получился тяжёлым и оглушающим. Шлем перекосило, сильно затруднив обзор. Руки и ноги враз стали ватными и беспомощными. Алебарда потянула вниз, заставила присесть на одно колено.
Дмитрий оставил оружие на земле, обеими руками содрал с головы мешающий шлем и посмотрел прямо в торжествующее лицо соперника, на котором вновь появилась всё та же, по-видимому, «фирменная» ухмылка. Подумалось, вот он сейчас скажет что-нибудь вроде: «Ну что, допрыгался, салага?» Но нет. Брюс молча перехватил глефу поудобнее двумя руками, как топор, и поднял её над головой, для завершающего удара. Ещё мгновение, и поединок будет закончен.
Бросок Дмитрия был отчаянным. Ужасная боль резанула под рёбрами, отозвавшись маленькими взрывами в каждом, самом дальнем уголке организма и почти полностью парализовав сознание. Мозг фиксировал опасность, но тело сделало то, что от него требовалось: ноги бросили корпус вперёд, словно торпеду, плечо ударило в грудь противника, сбивая его с ног, одна рука сжимала объятие, а вторая уже шарила по спине, нащупывая клапан потайного кармана.
Резак оказался на месте! Его эргономичная ручка просто-таки скользнула в ладонь. Лезвие выдало короткую вибрацию, подтверждая избыток энергии и готовность резать всё, что только пожелает хозяин.
Хозяин пожелал резать оболочку скафандра. Остриё вошло в основание шеи легко, почти без усилий, пробивая мышцы, кости и немного зацепив позвоночник.
Вроде как, выключатель повернулся с положения «жизнь» на положение «смерть».
Вот теперь точно всё было кончено.
***
Дмитрий посмотрел вокруг.
Десятки лиц. Выражения восхищённые и обеспокоенные. Вот вожди-секунданты: готовы немедленно подбежать, придти на помощь, но в круг не вступают, наверное, нельзя без разрешения. Костры по краям площади уже не горят так ярко – видимо костровые перестали подкладывать топливо, полностью увлёкшись зрелищем. «Это сколько ж времени мы тут дрались?!»
Но нужно было что-то делать.
Дмитрий раскрыл руку в останавливающем жесте, как бы говоря: «Не подходите, я сам справлюсь», затем пошарил по нагрудным кармашкам Брюсова скафандра – в одном из которых должна была находиться мини аптечка. Удачно! В комплекте нашлось четыре индивидуальных пакета-пластыря, несколько заполненных шприцов и упаковка с разными ампулками и таблетками. Он вколол себе один шприц, проглотил что-то обезболивающее и противовоспалительное, а один из пластырей протолкнул в щель между пластинами доспеха, прижимая его к ране – не было времени на избавление от одежды. Под рёбрами остро защипало, кровотечение почти сразу прекратилось, стало ощутимо легче.
Теперь нужно было сделать ещё кое-что очень важное.
Брюс ещё дышал, но было видно, что жизнь утекает из него с каждой секундой. Нечего было и думать, остановить этот процесс с помощью скудных средств походной медицины. Тем не менее, Дмитрий что-то попытался предпринять.
Энергорезак повредил какие-то управляющие приводы и гермошлем не снимался – пришлось резать пластик.
Медицинский пластырь надёжно прикрыл рану Брюса, но, похоже, что внутреннее кровотечение продолжалось. Были явно повреждены какие-то нервные центры – большое тело никак не реагировало на внешние воздействия, в то же время по нему пробегала иногда волной какая-то судорога. Руки и ноги побледнели и лежали плетьми, лишь на лице выступал каплями обильный пот.
Вдруг глаза Брюса открылись, и он начал говорить тихо и медленно, словно в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь. Иногда замолкал, набирая сил для новой
