Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В самом деле, разве не поучительно, что бесспорно душевнобольной, страдавший обманами чувств, оказал значительное влияние на духовное развитие великого государства, дал толчок к ужасной реакции, был передовым бойцом в серьезной борьбе… Если бы Фотий не был уверен в своем величии, он не был бы так настойчив, так смел в период своей общественной деятельности». (Чиж, 2002, с. 353, 360.)
Если автор (В.Ф. Чиж — крупный русский психиатр, живший в 1855–1914 гг.) приводимых патографических сведений не ошибается в симптомах болезни, то мы имеем дело не с «психопатом», а с больным параноидной формой шизофрении. Бредовые идеи величия и преследования в сочетании с галлюцинаторными расстройствами являются несомненными признаками этого психического заболевания.
ФОФАНОВ КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ (1862–1911), русский поэт.
«И видел я пленительные тайны Бессмертного, божественного сна…» К.М. Фофанов, 1883
Наследственность
«Крайняя нервная возбужденность составляет отличительную черту семьи». (Венгеров С.A., CD Брокгауз и Ефрон.)
Общая характеристика личности
«Учился в частных пансионах, но ни один из них не закончил». (Коровин, 1974, с. 707.)
«…Лет приблизительно с десяти и никак не позже четырнадцати, т. е. в возраст совершенно невинный — и особенно у него, вечно вдохновенного, невинный, — он запил странной формой какого-то наследственного запоя, ужасного, непрерывного (кроме редчайших, болезненных для него минут). И этот ужасный запой поставил непроницаемую стену между ним и всею действительностью… Ни о каких “припадках пьянства” я у него не слышал, но — увы — не слыхал и о перерывах пьянства. У него совершенно не было трезвого времени и трезвого состояния». (Розанов, 1995, с. 546–547, 551.)
«Крайняя нервная возбужденность составляет отличительную черту семьи. Фофанов не получил систематического образования и только некоторое время учился в частных пансионах. Уже в 8—10 лет он стал подбирать рифмы». (Венгеров С.А., CD — Брокгауз и ЕфроН-)
«В 1890 году Фофанов заболел тяжелым психическим расстройством, однако продолжал писать». (Коровин, 1974, с. 707.)
«По свидетельству многих современников, на “пятницах” Случевского581’ первую скрипку играл Фофанов. Но тогда он уже шел к закату, он побывал уже в сумасшедшем доме и уже много и безудержно пил». (Смиренский, 1972, с. 305.)
(Из письма М. Горького от 1926 г.] «Видел часто на улицах Старой Руссы в 904 или 905 годах. Он был невыносимо, до страшного жалок, всегда пьяный, оборванный и осмеиваемый…» (Горький, 1954, с. 461.)
«Умер от белой горячки». (Иванов, 1993, с. 292.)
Особенности творчества
«Поэзия Фофанова представляет собой редкий образчик творчества, почти отрешенного от условий места и времени… Как поэт, он не от мира сего, живущий в своем особом мире неясных видений и смутных настроений… Отсутствие тенденциозности в Фофанове находится в тесной связи с тем, что он — яркий представитель почти бессознательного творчества, отдающегося песнопению, по немецкой эстетической формуле, wie der Vigel singt387. Отдельные фразы и рифмы как бы сами собой у него складываются; часто стихотворения его обуславливаются не содержанием, а музыкальными особенностями того размера, который его в данный момент пленил. Это сказывается и в том, что Фофанов совершенно лишен способности отделывать свои стихотворения; сборники его полны поразитель-йых недостатков и прямых курьезов… Одаренный от природы безусловно оригинальным и самобытным талантом, который, при большей выдержанности, можно было бы назвать огромным, владея по временам стихом с высокой виртуозностью, давая отдельные образы редкой красоты и пластичности, Фофанов почти лишен единства и цельности. Стихотворения его, в огромном большинстве случаев — ряд отдельных аккордов, звучных и красивых, но песня получается очень редко. Вдобавок ему чрезвычайно вредит многописание. Он самый плодовитый русский лирик, написавший более 2000 лирических стихотворений; неудивительно, что он так часто впадает в полнейшую банальность». (Венгеров С.А., CD Брокгауз и Ефрон.)
[В 90-х годах в стихах Фофанова] «…все заметнее начинают выступать и болезненные чувства; реальные картины жизни перемежаются тревожными образами и ощущениями, присутствующими в душе поэта (“Чудовище”, 1893)». (Спасибенко, 1971а, с. 670.)
«По-видимому, он как непрерывно был вдохновенен “в воображении” — так непрерывно был и пьян, полупьян, четверть-пьян, но непременно в какой-нибудь степени пьян!.. Вся поэзия Фофанова есть “видение сна”: и алкоголь ему нужен был для самой поэзии». (Розанов, 1995, с. 551–552.)
Об алкоголизме и творчестве всегда говорят как о взаимоисключающих, антагонистических явлениях. Но существует диалектический закон единства и борьбы противоположностей, напоминающий нам о том, что в жизни все обстоит значительно сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Это в полной мере относится к такому непростому биосоциальному явлению, как алкоголизм. Не подлежит сомнению в конечном итоге разрушительное действие алкоголя на психику. Но не менее вероятны также иразличные «зв-ропозитивные» (по терминологии Г.В. Сега-лина) влияния начальных стадий заболевания. Нельзя недооценивать и адаптивную роль алкоголя, помогающего в чем-то ущербной личности функционировать в оптимальном для нее режиме. Разумеется, в каждом индивидуальном случае эта роль различна и требует специального исследования. Например, в отношении К.М. Фофанова философ и литературный критик В.В. Розанов пишет, что «алкоголь ему нужен был для самой поэзии». Другое дело, что муза поэзии крайне редко приносит счастье и благополучие своему любимцу.
ФРАНЦИСК АССИЗСКИЙ (лат. Franciscus Assisiensis) (1181 или 1182–1226), итальянский просветитель, основатель ордена францисканцев, автор религиозных поэтических произведений. В 1228 г. канонизирован.
«Первые двадцать лет своей жизни он вел веселую жизнь богатого наследника… Первые признаки совершившегося в нем переворота можно отнести ко времени перенесенной им тяжелой болезни, от которой он едва не умер. Он излечился, и так как смерть — хороший воспитатель, то встав с постели и передвигаясь по дому с помощью палки, почувствовал отвращение к жизни». («Подвижники», 1994, с. 133, 138.)
«Веселый, жизнерадостный и распутный был обращен к вере и милосердию около 1207 г. сначала опасной болезнью, потом видением, а в 1208 г. окончательно решил посвятить себя служению Богу и людям, оделся в простое платье, опбясался веревкой и начал проповедовать». (НЭС, т. 8, 1899. с. 4988.)
«Внутренний переворот в душе Франциска уже совершился,
