История Рима от основания Города - Тит Ливий

54. (1) Со смертью Сципиона Африканского его недоброжелатели сделались смелее. Главой их был Марк Порций Катон, и при жизни Сципиона привыкший злословить его величие. (2) Предполагают, что по его наущению Петилии еще при жизни Сципиона взялись за дело, а после его смерти обнародовали законопроект, (3) гласивший следующее: «Желаете ли, повелеваете ли вы, квириты, чтобы дело о деньгах, захваченных, увезенных, взысканных с царя Антиоха, а также с подвластных ему, и о том, какая часть этих денег не была сдана в государственную казну152, (4) представлено было сенату городским претором Сервием Сульпицием, чтобы он сделал запрос, кому из нынешних преторов желает сенат поручить расследование этого дела?» (5) Сначала этому предложению воспротивились Квинт и Луций Муммии153, считавшие справедливым, чтобы сам сенат, как это прежде всегда и делалось, вел следствие о не внесенных в казну суммах. (6) Петилии же порицали знать и сетовали на засилье Сципионов в сенате. Бывший консул Луций Фурий Пурпуреон, в недавнем прошлом один из десяти легатов в Азии, (7) нападая на своего недруга Гнея Манлия, говорил, что запрос надо расширить – речь должна идти о деньгах, полученных не только от Антиоха, но и от других царей и народов. (8) Луций Сципион тоже взял слово, как было ясно, не столько из-за запроса, против которого собирался говорить, сколько ради самозащиты. Он жаловался на то, что о подобном запросе и следствии заговорили только после смерти его храбрейшего и прославленнейшего брата, Публия Сципиона Африканского. (9) Мало, сказал он, было недругам лишить Публия Африканского надгробного похвального слова перед рострами, они уже и обвинение на него возводят. (10) Даже карфагеняне удовольствовались ссылкой Ганнибала, а римский народ не может насытиться даже смертью Сципиона, если не будет поругана сама слава погребенного полководца и в придачу не будет принесен в жертву ненависти его брат. (11) Потом в защиту предложения говорил Марк Катон (его речь «О деньгах царя Антиоха» сохранилась154), который своим влиянием удержал трибунов Муммиев от противодействия предложению, (12) и когда те отказались от вмешательства, все трибуны проголосовали за предложение.

55. (1) Затем Сервий Сульпиций доложил дело сенату и спросил, кого же отцам-сенаторам угодно будет назначить для ведения следствия, предусмотренного Петилиевым законом, и они назвали Квинта Теренция Куллеона. (2) Этого претора некоторые считают таким другом семейству Корнелиев, что те, по чьему свидетельству Публий Сципион умер и похоронен был в Риме (ведь есть и такое предание), рассказывают, как Куллеон шел перед гробом в вольноотпущенническом колпаке, как некогда шел за Публиевым триумфом, а у Капенских ворот угощал медовым вином провожавших тело155 – в память о том, что в числе других пленных в Африке был освобожден из вражеских рук Сципионом; (3) но по другим известиям, Куллеон был таким недругом Сципионам, что за свою нескрываемую враждебность он и был их противниками выбран вести это следствие. (4) Во всяком случае, у этого претора, то ли слишком благосклонного, то ли неблагосклонного, Луций Сципион немедленно сделался подсудимым. Тут же была подана и принята жалоба на его легатов (5) Авла и Луция Гостилиев156 Катонов и квестора Гая Фурия Акулеона, а также чтобы показать, что все опорочили себя соучастием в казнокрадстве, также на двух писцов и одного служителя157. Луций Гостилий, писцы и служитель были оправданы еще до суда над Сципионом, а Сципион, легат Авл Гостилий и Гай Фурий были осуждены: (6) за то, чтобы дать Антиоху более выгодный мир, Сципион-де получил на шесть тысяч фунтов золота, четыреста восемьдесят фунтов серебра больше, чем сдал в государственную казну; (7) Авл Гостилий – восемьдесят фунтов золота, четыреста три фунта серебра; квестор Фурий – сто тридцать фунтов золота и двести фунтов серебра. (8) Эти сведения о золоте и серебре я нашел у Валерия Антиата158. В том, что касается Луция Сципиона, я предпочел бы предположить скорее описку переписчика в количестве золота и серебра, чем лживую выдумку писателя, (9) ибо гораздо правдоподобнее, чтобы число фунтов серебра было больше, чем золота, и что пеня определена скорее в четыре миллиона сестерциев, чем в двадцать четыре; (10) это тем вероятнее, что, как передают159, и от самого Публия Сципиона в сенате потребовали отчета именно в первой сумме: (11) он приказал брату Луцию принести расчетную книгу и на глазах сенаторов разорвал ее собственными руками, негодуя на то, что от него, (12) внесшего в казну двести миллионов, требуют отчета в четырех160. (13) С той же самоуверенностью, как рассказывают, он потребовал ключи, когда квесторы не смели вопреки закону взять денег из казначейства, и сказал, что казначейство он отопрет, так как благодаря ему его и стали запирать.

56. (1) Много других противоречивых преданий сохранилось, в особенности о конце жизни Сципиона, о суде над ним, о смерти, погребении и надгробии, так что я не знаю, какой молве, каким сочинениям следовать. (2) Относительно обвинителя нету согласия: одни пишут, что Сципиона привлек к суду Марк Невий161, другие – что Петилии. Так же расходятся между собой сообщения и о дне, когда он был привлечен к суду, и о годе смерти, о месте, где умер и где погребен162. (3) Одни говорят, что в Риме, другие – что в Литерне: и тут и там показывают его надгробие и статую. В Литерне было его надгробие с поставленной на нем статуей163; ее, разбитую бурей, недавно мы сами видели. (4) В Риме за Капенскими воротами на надгробии Сципионов тоже стоят три статуи: две из них, как говорят, Публия и Луция Сципионов, а третья поэта Квинта Энния. (5) И не только между писателями есть разногласия, но и между самими речами Публия Сципиона и Тиберия Гракха164 (если только речи, известные под их именами, действительно им принадлежат). (6) В заголовке речи Публия Сципиона названо имя народного трибуна Марка Невия, но в самой речи имя обвинителя не упоминается: он называет его то плутом, то пустомелей. (7) Да и в речи Гракха совсем не упоминается ни о Петилиях как об обвинителях Публия Африканского, ни о его вызове в суд. (8) Понадобилось бы сочинить совершенно другой рассказ, если б искать согласия с речью Гракха: пришлось бы следовать тем писателям, какие передают, что, когда Луций Сципион был обвинен и осужден за полученные от царя деньги, Публий Африканский находился в Этрурии в звании легата165; (9) после того как туда дошел слух о несчастье, постигшем брата, он, сложив с себя полномочия, помчался в Рим. Узнав, что брата ведут в темницу, он от ворот устремился прямо к форуму, оттолкнул служителя от брата, а когда трибуны пытались его удержать, он и тут применил силу, следуя скорее братскому долгу, чем законам. (10) Ведь именно на это и жалуется сам Гракх, говоря, что частный человек попрал власть трибунов, и в конце речи он, обещая Луцию Сципиону свою помощь, прибавляет: пусть уж лучше народный трибун, а не частное лицо восторжествует над трибунской властью и государством. (11) Но, резко порицая Публия Африканского за этот единственный разнузданный и противоправный поступок, Гракх упрекнул его за измену себе самому и воздал ему хвалы за прежнюю умеренность и воздержность, собрав ее образцы в этой же речи. (12) Он говорил, что Сципион некогда попенял народу, который захотел было сделать его бессрочным консулом и диктатором166; что не дал поставить ему статуи на Комиции, у ростр, в курии, на Капитолии и в святилище Юпитера; (13) что не допустил принять постановление, предписывающее, чтобы его изваяние в облачении триумфатора выносилось из храма Юпитера Всеблагого Величайшего167.

57. (1) Такое перечисление, даже и при похвале, свидетельствовало бы о необычайном величии духа, не приемлющего почестей, у чрезмерных для гражданина, но ведь это – признание недруга, и к тому же при порицании. (2) Женою этого Гракха стала, в чем все согласны, младшая из двух дочерей Сципиона168 (ведь старшая – в чем нет сомнений – была выдана отцом за Публия Корнелия Назику169). (3) Неясно только, состоялись ли помолвка и бракосочетание младшей после смерти отца, или правы те, кто думает по-другому. По их рассказам, Гракх, когда Луция Сципиона вели в темницу и никто из прочих трибунов не хотел за него заступиться, (4) поклявшись в том, что его вражда со Сципионами остается такою же, как была, и он ничего не делает ради снискания себе благодарности, заявил, что не потерпит, чтобы в ту же темницу, куда на его глазах Публий Сципион Африканский вел некогда вражеских царей и полководцев, теперь вели бы его брата! (5) Случилось, что сенаторы в тот день обедали на Капитолии170; все они поднялись и просили Публия Сципиона тут же, во время пиршества, сговорить дочь свою за Гракха. (6) Таким вот образом во время общественного празднества и был совершен сговор по всем правилам, а вернувшись домой, Сципион сказал жене Эмилии, что сговорил младшую дочь. (7) Та, негодуя, как свойственно женщине, на то, что муж с ней даже не посоветовался об их общей дочери, прибавила к сказанному, что хоть бы даже за Тиберия Гракха он дочь отдавал, и то и тогда не должен был этого делать, не спросивши мнения матери. (8) Сципион, обрадовавшись такому согласию их суждений, ответил, что за Гракха-то дочь и сговорена. Все это следовало изложить, повествуя о столь великом муже, каково бы ни было разнообразие мнений и рассказов в письменных памятниках.