Воспоминания - Сергей Юльевич Витте

О том, что правительство употребляло на это средства денежные, между прочим, было открыто и при судилище генерала Рейнбота, о чем я буду иметь случай говорить далее. Рейнбот, как на суде, так, кроме того, и мне лично говорил, что когда он был Московским градоначальником, то перед выборами третьей Думы особые заботы Столыпина заключались в том, чтобы были выбраны представители так облыжно наименованной партии 17 октября.

Рейнботу были Столыпиным даны специально средства для того, чтобы непременно прошел в члены Думы Гучков, и Рейнбот должен был прибегнуть к подкупу.

Вероятно, в то же время, т. е. 1 ноября 1907 года, у Столыпина, очевидно, явилась мысль спихнуть почтеннейшего Финляндского генерал-губернатора Герарда, и он, вопреки желанно Герарда, назначил ему в помощники генерала Зейна.

Когда Герард в мое председательство советом министров был назначен Финляндским генерал-губернатором, то он тогда просил, чтобы дали соответствующие места в России трем военным лицам: Рейнботу, Драчевскому и Зейну. Он говорил, что эти лица, назначенные в Финляндии Бобриковым, проводили политику, совершенно несоответствующую тем началам, которых держится он и которые обязательны после манифеста 22 октября 1905 года по Княжеству Финляндскому. Тогда, при моем содействии и министра внутренних дел Дурново, удалось устроить этих лиц: Рейнботу дали место Казанского губернатора, где Рейнбот в то время, когда я был председателем, вел отлично дело, водворил спокойствие, не прибегая ни к каким исключительным положениям, всюду показываясь сам и везде ездивши по губернии.

Драчевскому было предоставлено место градоначальника в Ростове, и оттуда он был назначен градоначальником в Петербург. Этот человек не без способностей, не дурной, но человек, который сделает все, что ему прикажут.

Наконец Зейну было дано место губернатора в Гродно. Из этих трех – это самый неспособный и бесцеремонный человек. На нем, очевидно, Столыпин и остановился, чтобы подставить ножку Герарду и занять его место. Это был человек подходящий для Столыпина, ибо он не является генерал-губернатором, а является услужником Столыпина, да и всякого председателя совета.

Его достоинства заключаются в том, что он спокойно и без зазрения совести будет проводить все то, что ему прикажут.

21 ноября последовало покушение на жизнь Московского генерал-губернатора Гершельмана. Я Гершельмана не знал. Как я слышал, он был довольно бравый генерал, но без всякой политической культуры; затем, так как он, хотя и во втором поколении, является еврейским ренегатом, то уже по общему правилу явился жидоедом и нравственным союзником союза русского народа.

2 декабря последовало назначение генерала Толмачева Одесским градоначальником. В мое министерство Одесским градоначальником был назначен генерал Григорьев. Генерала Григорьева я знал очень давно; когда я был еще начальником движения Одесской железной дороги, то он был в числе военных, которые были командированы для изучения железнодорожной службы, затем он служил помощником заведующего передвижением войск на одесских и затем на юго-западных дорогах, далее состоял при командующем войсками, и в особенности его ценил и он был очень близок к командующему войсками в Одесском округе графу Мусин-Пушкину, очень почтенному человеку, большому царедворцу, с которым я находился в отличных отношениях.

Когда вследствие ревизии сенатора Кузьминского, ревизии, которая выказала деятельность тамошнего градоначальника Нейдгардта в весьма непривлекательном виде, он должен был покинуть пост одесского градоначальника, куда он был назначен по протекции с поста калужского вице-губернатора, потому что когда-то он был командиром роты Преображенского полка и того батальона, которым командовал Наследник Цесаревич, нынешний Император Николай II, то я считал полезным, ввиду крайне смутного брожения в Одессе, назначить туда градоначальником человека военного и потому запросил командующего войсками: как он находит, соответствующий ли был бы градоначальник состоящий при нем генерал Григорьев. Командующий войсками, который был в то время и временным генерал-губернатором, барон Каульбарс ответил, что это назначение он бы почел прекрасным.

Вследствие этого Григорьев и был назначен градоначальником. Григорьев домовладелец города Одессы и человек, имеющий большое состояние по жене. Он женат был на дочери богатого одесского купца. Григорьев, по моему мнению, управлялся в Одессе отлично. Но с моим уходом и когда председателем совета явился Столыпин и его обсела вся семья его жены Нейдгардтов, то один из братьев его жены, бывший градоначальник в Одессе, чувствовал обиду в том, что вот он, проявив крайнюю мизерность своего духа и потому не будучи в состоянии остаться в Одессе градоначальником, был замещен Григорьевым, который отлично справился со своей задачей; а потому, конечно, начал критиковать Григорьева мужу своей сестры, хотя Григорьев так вел дело, что к нему придраться не могли, тем не менее постоянное недовольство и трение из Петербурга вынудили его подать в отставку.

Тогда вместо него был назначен генерал Новицкий, бывший начальник жандармского управления в Киеве, человек способный, весьма энергичный, весьма порядочный и хороший человек, хотя с различными слабостями, но он в Одессе пробыть долго не мог, так как он был назначен в преклонных летах и будучи болен сердечною болезнью.

В то время положение градоначальника, точно так, как и в настоящее время, в Одессе не есть синекура, ибо Одесса представляет собой такое место, где бывшая смута оставила наибольшие следы, а вследствие управления Столыпина смута еще, хотя и в скрытом состоянии, ныне значительно возросла.

У генерала Новицкого во время занятий произошел разрыв сердца. Тогда вдруг явился на свет Божий генерал Толмачев, человек, заслуживающий упоминания во всех отношениях. Он служил ранее на Кавказе в военной службе и ушел с Кавказа, если не по желанию, то во всяком случае при полном удовольствии наместника, графа Воронцова-Дашкова. По крайней мере я слышал лично от графа Воронцова, что генерал Толмачев невозможный человек. Как мне говорили, на пост одесского градоначальника он был рекомендован всесильным в то время председателем союза русского народа, разбойником Дубровиным. По-видимому, Толмачев с Кавказа приехал в Петербург и добился расположения этого негодяя.

Приехавши в Одессу, он являлся первое время, на словах, человеком беспартийным и благонамеренным. Но в непродолжительном времени его фигура выказалась во всей своей непривлекательной неприкосновенности. Он не только не исполнял, игнорировал законы, но прямо наплевал на все законы, ввел абсолютный произвол, вмешивался во все дела, не только государственные, общественные, но и частные.

С особенной силой он преследовал евреев, а так как значительное количество населения в Одессе составляют евреи, ибо Одесса есть город, в котором дозволено евреям жить, то Толмачев во всем видел евреев и жидов, а потому и всех преследовал. Его вмешательство входило во все отрасли жизни города, так, например: он запретил в больницах употреблять докторам какие бы то ни было наркотики, кроме хлороформа. Он распоряжался и в учебных заведениях, и в университете. Постепенно, посредством