Творения. Часть 1 - Афанасий Великий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
38) Итак, поелику во всем открывается не безчиние, но порядок, не отсутствие меры, но соразмерность, не разстройство, но благоустройство и всестройное сочетание мира; то необходимо заключить и составить себе понятие о Владыке, Который все соединил и скрепил, во всем произвел согласие. Хотя и невидим Он очам, но порядок и согласие вещей противоположных дают уразуметь их Правителя, Распорядителя и Царя. Если увидим, что город, населенный множеством различных людей, больших и малых, богатых и бедных, также – старых и молодых, мущин и женщин, управляется добропорядочно, и жители, хотя различны между собою, но единомысленны: ни богатые не возстают на бедных, ни большие на малых, ни молодые на старых, но все равномерно живут в мире; если, говорю, приметим все это, то без сомнения поймем, что единомыслие поддерживается присутствием градоправителя, хотя и не видим его. Ибо безчиние есть признак безначалия, а порядок доказывает, что есть владычествующий. И в теле примечая, что члены между собою согласны, глаз не противоборствует слуху, рука не возстает против ноги, но каждый член безмятежно отправляет свое служение, – конечно, заключаем из сего, что есть в теле душа, правительница членов, хотя и не видим ее. Так, видя порядок и стройность вселенной, необходимо представлять Властителя вселенной Бога, и притом одного, а не многих.
И самый порядок мироправления, и согласная во всем стройность доказывают не многих, но единаго Мироправителя и Вождя – Слово. Если бы тварь имела многих правителей; то не соблюдался бы такой во всем порядок, но все пришло бы опять в безпорядок, потому что каждый бы из многих наклонял все к своему намерению, и противоборствовал другим. Как выше утверждали мы, что многобожие есть безбожие; так многоначалие по необходимости будет безначалием. поелику каждый уничтожает власть другаго, то ни один не окажется начальствующим, но у всех произойдет безначалие. А где нет начальствующаго, там непременно бывает безпорядок. И наоборот, единый порядок и единомыслие многих и разных доказывают, что у них один начальник. Если кто издали слышит лиру, на которой много разных струн, и дивится их стройному согласию, потому что звучит не та одна струна, у которой звук густ, и не та одна, у которой звук тонок, и не та одна, которая имеет звук средний, но звучат все в равном между собою соотношении; то, конечно, заключит из сего, что лира не сама себя приводит в движение, и что не многие ударяют в струны, но один есть музыкант, хотя и не видишь ты его, и он искусством своим звук каждой струны срастворяет в единое стройное согласие. Так, поелику в целом мире есть всестройный порядок, ни горнее не возстает против дольняго, ни дольнее против горняго, но все стремится к одному порядку; то следует представлять себе не многих, а единаго Правителя и Царя всей твари, Который все озаряет светом Своим, и приводит в движение.
39) Не должно думать, что у твари много правителей и творцев; но с строгим благочестием и истиною согласно – веровать в единаго ея Создателя, что ясно доказывает и самая тварь. Ибо надежным признаком, что Творец вселенной один, служит то, что миров не много, а один. Если бы много было богов; то надлежало бы, чтоб и миров было много, и они были различны. Многим же устроить один мир, и единому миру быть творением многих, неприлично было бы, по открывающимся в этом несообразностям. Во-первых, если бы один мир произошел от многих; то показывал бы безсилие сотворивших; потому что одно дело совершено многими, а это немаловажный признак, что сведение каждаго в деле творения было не совершенно. Ибо, если бы и одного было достаточно, то не стали бы взаимных недостатков восполнять многие. Сказать же, что в Боге есть недостаток, не только нечестиво, но и крайне беззаконно. И у людей назовут художника слабым, а не совершенным, если одно дело может он совершить не один, но только вместе со многими. А если каждый мог совершить целое, все же производили его для участия в деле; то смешно будет предполагать, что каждый действовал для славы, чтобы не подозревали его в безсилии; и опять, приписывать Богам тщеславие – весьма нелепо. Притом, если каждый один имел довольно сил создать целое, то какая нужда во многих, где на все достаточно одного? И с другой стороны, нечестиво и нелепо будет предположение, что творение одно, а творивших много, и они различны; потому что, по естественной причине, единое и совершенное лучше различнаго. Надобно же знать и то, что если бы мир произведен был многими, то имел бы различныя и несходныя между собою движения; потому что, имея свои отношения к каждому из сотворивших, имел бы и столько же различных движений. От различия же, как говорено было и прежде, опять произошли бы разстройство и во всем безпорядок. И корабль, управляемый многими, не поплывет прямо, пока кормилом его не овладеет один кормчий. И лира, в струны которой ударяют многие, не издаст согласных звуков, пока не ударит в них один искусник. Итак, поелику тварь одна, и мир один, и порядок в нем один; то должно представлять себе и единаго Царя и Создателя твари Господа. Ибо и сам Создатель для того сотворил один всецелый мир, чтобы устроение многих миров не привело к мысли о многих Создателях. поелику же творение одно, то веруем,