Норман - Владимир Белобородов

– Почему же, есть вот такие корешки, еще пара способов накопить силу, например, из эльфийского амулета, зарядить его может любой маг, после чего я возьму себе силу.

– Например, вот такой. – Я снял оплетку навершия меча.

Думал, эльфа затрясет от волнения.

– Можно посмотреть?

– Можно. Можешь даже силы взять, по-моему, он бездонный, сколько ни забирали, все светится, – протянул я эльфу меч.

Эльф вертел меч, вернее, рукоять, потом вглядывался в лезвие.

– Как я раньше не замечал! Ты знаешь, есть легенда…

– Знаю, меня один гном с ней одолел.

– А я бы послушала. – Софья с интересом смотрела на эльфа.

– Ладно, вы тут пока рассматривайте, рассказывайте, а я пойду зверье кормить.

Есть комки шерсти хотели каждых две части. Приходилось с этим мириться. Пока сварил кусок мяса, пока нажевал им, а заодно и перекусил, пришла Софья с моим мечом:

– Держи, накопитель не бездонный, Эль его здорово подразрядил, теперь ходит, «светится» от счастья. Надо вечером Малику сказать, чтобы подзарядил, мне сейчас зелье варить, самой силы нужны.

– Где он, кстати? Просил же за щенками приглядывать. Еле нашел их.

– С жезлом у реки разбирается, его сейчас за уши от него не оттянешь. А ты, оказывается, легендарная личность! Про тебя у эльфов даже предсказание есть.

– Ага, приду и уведу их в лучшие земли.

– Нет. – И она, подражая певучему голосу эльфа, торжественно продекламировала: – И придет темный маг с мечом мечей, верхом на сейше, в окружении хасанов, и сможет он дать жизнь меллорну. В общем, ты новые рощи эльфам сажать будешь, – сменила она тон.

– Ага, нашли огородника.

– А еще хасаны, оказывается, у эльфов считаются священными, их нельзя покупать или захватывать, только дарить.

– То-то он вокруг меня вьется последнее время.

– Ну и подари, жалко, что ли.

– Что-то тут у эльфов не вяжется, если хасаны разумны, в чем я не сомневаюсь, то как их можно подарить? Как рабов?

– Об этом я не подумала.

– Вот вырастут и сами решат, что им делать. На лучше, погладь живот. – Я протянул ей одного волчонка. – Отец сказал, что всем маленьким щенкам живот после еды гладить полезно, чтобы пища лучше переваривалась.

Только вышел из шатра, наткнулся на орка, который потащил меня учиться стрелять из лука. Эльфийский лук гораздо лучше подходил мне, чем лук Храма. Через часть стрельбы, содрав пальцы и отбив тетивой предплечье, я даже смог с расстояния тридцать локтей попасть в дерево.

Отвязался от орка, сославшись на пальцы, направился к Лекаму за мазью. Тот мазь дал, но усадил меня медитировать для тренировки видения силы. Когда я в очередной раз заснул, маг недовольно растолкал меня и отправил обмазывать зельем мясо.

Вечером собрались все вместе у костра, Храм готовил мясо по-нормански, отец достал флягу с настойкой и налил всем, Софья, правда, пыталась не дать пить брату, на что он ответил:

– Как темным магом быть, так можно, а как настойку – нельзя, – и залпом выпил под общий хохот свою кружку.

После ужина Малик продемонстрировал первую возможность жезла, с остальными он еще не разобрался. Он встал, поднял жезл и направил его на нас. Сразу стало тяжелее дышать.

– А теперь подойдите ко мне, – глухо и еле слышно прозвучал его голос, хотя видно было, что он кричит.

При подходе к Малику все натыкались на мягкую стену, через которую, наверное, можно было протолкнуться, но перехватывало дыхание от густого воздуха. Вдруг эльф с легкостью скользнул к Малику и вырвал из рук жезл. От воздушной стены резко, несильным ударом, прошел порыв ветра, видимо, развеивался сжатый воздух.

– Но как?

– На любое плетение есть другое, способное одолеть противника, – протягивая обратно жезл, произнес эльф.

Дальше все вместе разглядывали жезл. Малик объяснил, что на ручке имеются специальные места, на которые ложатся пальцы, если подать силу по указательному, то встает воздушный щит.

– А зачем тогда накопители, если силу надо подавать? – поинтересовался я.

– Силы нужно немного, только чтобы активировать плетение, а на сам щит берется из накопителей.

– А чего тогда маешься, направь из каждого пальца силу и узнаешь, что еще может жезл.

– Да, и выпустить огненную стену, скажем, или какое-нибудь плетение, которое меня убьет. Бывает, в такие жезлы специально вкладывают плетения, убивающие взявшего, чтобы никто не мог воспользоваться. Нет, надо знать, что выпускаешь.

Накормив живность, я лег спать. Утром проснулся не один, рядом спала Софья, между нами притулились волчата. Носик Софьи мерно посапывал, белокурый локон скатился на личико. От нее исходил приятный аромат трав. Попытавшись встать, я своим шевелением разбудил девушку.

– Ой, – встрепенулась она.

Оказывается, ночью один из волчат приполз к ней, Софья спросонья притащила его обратно да так и уснула вместе с ним.

– Лишь бы никто не видел.

– Ага, с учетом того, что уже все встали.

В шатре, кроме нас, никого не было.

Надо ли говорить, что Софья появилась из шатра только через часть, при этом была пунцовая как вареный рак, которыми как раз и кормил нас сегодня Лекам. Я вышел с выводком мохнатых на руках раньше, под дружеское одобрительное мычание всей компании. Малик, принеся уже готовую похлебку для волчат, похлопал меня по плечу:

– Ох и намаешься ты с ней.

Спорить, оправдывая Софью, было бессмысленно. Все явно ждали нас, каждый приготовил шутку, и оставить их без такого развлечения было невозможно.

При появлении Софьи первое время все шло как обычно. Начал, на удивление, эльф, пространно интересуясь у Храма:

– Интересно, баронство передается от жены к мужу?

– Да разве в баронстве дело! – философски заметил Храм. – Ведь что главное? Главное, чтобы люди любили друг друга.

Софья старалась держать себя гордо, но при этом краснела.

– Настоящий воин может и завоевать баронство, – поддержал отец.

– Даже если он темный маг? – внезапно спросил Солд.

Не удивлюсь, если они заранее распределили роли, так как Солд к шуткам не был предрасположен.

– Вот тут тяжелее. Если бы был светлым – то да, они и так звание получают. А темный – не знаю.

– София, а ты бы пошла в вечное изгнание за любимым, ну, если бы он был темным? – подключился Малик.

Видимо, Софья тоже поняла, что ее просто так не оставят в покое, поэтому, вытерев губы полотенцем, встала, подошла ко мне и сказала:

– Не обращай на них внимания, любимый, пусть завидуют.

Театрально стерла пальчиком несуществующую соринку с моей щеки, наклонилась, поцеловала в щечку и гордо направилась к реке. Я решил подыграть:

– Не задерживайся, дорогая!