Ближние горизонты - Владимир Швырёв

Я шел не останавливаясь, и только возле одного тела из черного камня я ненадолго задержался. Вид его был необычен. Тело лежало вытянувшись в полный рост, лишь немного уйдя в серую плиту, и потому я мог хорошо рассмотреть его. Это было мужское, хорошо развитое тело. Оно было намного крупнее обычного. Его мощные руки заканчивались острыми когтями. Голова его была звериной.

Я не знал, что это за зверь. Больше всего это походило на волка или крупную собаку. Но даже такое сравнение было далеким от истины. Это была какая-то жуткая смесь всего дикого и непостижимого. Бескрайняя жестокость и вместе с тем глубокий неистребимый страх объединялись в его облике. В груди лежащего передо мной каменного зверя я увидел выпуклое человеческое лицо. Лицо было холодным. Ни единой эмоции не было написано на нем. Не лицо, а ледяная маска. Видимо, все чувства человека впитала в себя голова зверя. Вокруг каменного тела было разбросано множество белых костей. Их хозяева встретили свою гибель вокруг каменного великана. Не знаю, может, они охраняли его и пали, приняв на себя первый удар, а может, и сами желали ему смерти и погибли от его могучих рук.

Глядя на множество окаменевших трупов и горы белых костей, я понял, что цитадель пала. От ее Защитников ничего не осталось, кроме черной крошки на серых плитах. Сейчас я был последним и одновременно первым ее обитателем за долгое время. Я медленно брел к центру спирали, перешагивая через павших героев и полузверей с человеческими лицами. Я слышал звуки отгремевшей здесь когда-то битвы, из которой никто не вышел живым. Я не понимал и половины из того, что слышал. Я знал лишь злобу и ожесточение. И еще — я чувствовал страх. Страх был повсюду. Здесь он имел вкус пропитанного электричеством металла. Я явственно ощущал его вязкий, тягучий привкус под языком.

Чем ближе я подходил к центру, тем мрачнее я становился. Здесь трупов и костей было особенно много. Я остановился возле одного из павших Защитников. Почерневший, он сидел, прислонившись спиной к белому костяному панцирю, оставшемуся от неизвестной мне твари. Но не это было главное. Голова Защитника была опущена так низко, что его подбородок намертво прирос к груди. Пустые глазницы его смотрели вниз. Там, на сером камне плиты, он успел вывести перед смертью всего одно слово: «Темно…» Последний значок был неровным — рука, начертавшая слово, вросла в плиту и сдвинула все написанное в сторону, так что буквы практически нашли друг на друга.

«Темно», — написал он. Это действительно было так. Там, куда он отправился, больше никогда не будет света. Там нет ничего. Полное забвение. Небытие. Трагедия выполненной до конца тяжкой ноши быть Защитником. Ближние Горизонты не дают покоя — покой навсегда остался в янтарных водах реки. Если ты погибнешь, защищая Ближние Горизонты, никто не одарит тебя славой и не наградит теплым троном спокойствия, затерянным в вечности. Все, что ждет тебя после, — это полный распад. Ближние Горизонты безжалостно заберут у тебя последнее. Трудно не почувствовать тяжесть в груди, понимая все это. И этим можно было объяснить то отчаяние, с которым новые боги рвались в битву за обладание Янтарем.

Я сделал последний трудный шаг и попал в центр спирали. На мгновение я потерял опору под ногами и оказался внутри цитадели.

Где это было, под землей или, наоборот, высоко в небе, я не мог точно сказать. Скорее всего цитадель изнутри была вне времени и пространства. Я стоял в начале узкого каменного коридора, стены и потолок которого были изрезаны тяжелым, грубым орнаментом. Солнечный свет не проникал сюда. Несмотря на это, здесь было довольно светло. Все пространство каменных внутренностей цитадели было заполнено полупрозрачным кофейного оттенка воздухом, который тускло светился сам по себе. Коридор впереди поворачивал вправо, видимо, следуя логике, раскручиваясь далее все той же спиралью.

По левой стене коридора одна за другой шли неглубокие ниши. Они были пусты. Я прошел несколько поворотов, которые все время уводили меня в одном и том же направлении, и наткнулся на еще одного погибшего Защитника. Он лежал поперек коридора, протянув руки к нише. Я заглянул внутрь и увидел то, к чему он тянулся до самого конца. Это была пригоршня синего света. Света в нише было так мало, что это никак не помогло бы ему залечить свои раны. Но он надеялся до последнего и, быть может, умер счастливым, наполнив последние мгновения своего существования погоней за несбыточной мечтой.

Скорее всего это и был последний защитник цитадели. Больше мне здесь было нечего делать. Я вернулся по коридору к тому месту, откуда пришел. Тело мое вздрогнуло, провалившись в неизвестность, и я вновь оказался на покрытой трупами внешней стороне.

Лишь в самый последний момент моего пребывания внутри цитадели я услышал скрипучий металлический крик из глубины заброшенных коридоров. Крик этот был нехорошим. Я понял, что мое посещение заброшенной цитадели не осталось незамеченным. Я пошел прочь от центра спирали. Меня не оставлял в покое услышанный мною крик, потому что он не сулил мне ничего хорошего. Меня не покидало чувство, что на меня вновь объявили охоту и этот крик был лишь приглашением принять в ней участие.

Я шел все быстрее и быстрее, подстегиваемый легкими толчками каменных плит под ногами. Там, внутри, по моим следам двигалось что-то живое. Я не удержался и побежал, с каждым новым шагом наращивая темп. Но как я ни торопился, все равно стена тумана слишком медленно приближалась ко мне.

В тот момент, когда позади меня вновь раздался тот же неживой крик, но уже выбравшийся на поверхность, я оттолкнулся от земли посильнее и, пролетев по воздуху какое-то время, приземлился уже на четыре волчьи лапы. Крик за моей спиной повторился вновь, когда вокруг меня уже сомкнулась стена тумана. Это произошло так быстро, что я даже не успел оглянуться назад, чтобы посмотреть, кто выходит из кофейных глубин цитадели.

Волк быстро уносил меня прочь от опасности. Мимо пролетали низкие деревья, которые волк ловко огибал на сумасшедшей скорости. Иногда он неожиданно останавливался, чтобы осмотреться. Он осторожно принюхивался, втягивая туманный воздух широким носом. Затем бег его продолжался. Часто после таких остановок волк резко менял направление. Я не вмешивался в его действия, полностью доверяясь его чутью на опасности и чувству направления бега. Я знал только одно — в тумане мне оставаться было больше не безопасно. Мне поскорее нужно было выбираться отсюда. Я помнил о заранее выбранном ориентире перед тем, как погрузился в туман. Это была кромка далекого леса. Я отчетливо видел ее, стоя на вершине каменного острова.