Партизаны третьей мировой. Главный противник - Алексей Колентьев

База включала в себя два ряда взлётно–посадочных полос: две большие для бомбардировщиков и транспортных бортов и ещё пара более коротких, судя по всему для чего–то более мелкого. С севера на юго–восток тянулись три параллельных линии ангаров, а на юге разделённые ещё одной строчкой сети подъездных путей разместились два бетонных овала, где сгрудилось по десять–пятнадцать машин. Среди них я обнаружил шесть огромных бомберов, похожих на гигантских летучих мышей. Только два самолёта были открыты, остальные скрывали брезентовые полотнища, но силуэты всё же угадывались точно.[31] Ещё я отметил плоскую крышу длинного склада РАВ[32] притулившегося отдельной секцией, в шести сотнях метров от взлётно–посадочных полос и судя по всему имевшего заглублённые хранилища боеприпасов. Ещё дальше, сразу за вторым овалом технического отстойника, разместилось наливное топливохранилище, возле которого сновали туда–сюда заправщики и легковые машины. Недалеко от контрольно–диспетчерской башни, где обычно сидит дежурная смена из пяти — семи человек, разместился двухэтажный узел связи с большой спутниковой антенной на плоской крыше. Все здания были выполнены из типовых сборно–щитовых металлоконструкций, которые возводятся буквально за пару дней. Там и сям сновала строительная техника, работы по обустройству всё ещё продолжались. Всё говорило о том, что аэродром развернули в срочном порядке и раньше тут вообще не планировалось что–либо размещать. Прикрытие объекта осуществляло до батальона охраны, периметр оцеплен двойным кольцом лёгких сетчатых заграждений и более солидных бетонных блоков укреплённых с внутренней стороны, поэтому к стоящим на приколе самолётам никакой наземный транспорт извне прорваться бы не сумел. На небольшом расстоянии от стен, раскиданы железобетонные надолбы расположенные так, что даже танк попадал под огонь укрытых за колпаками из того же материала противотанкистам. Я насчитал шесть минированных направлений, более десятка огневых наземных точек. Более того, с воздуха аэродром прикрывала эшелонированная система ПВО, где было десять малых зенитных автоматов четыре лёгких ЗРК, плюс три ЗРК средней дальности. Ещё две независимых станции РЛС и дежурное звено перехватчиков. Всё построено по уму и штурмом такое сооружение с ходу не взять. Дозорно — наблюдательных вышек амеры не ставили, вместо них я заметил сеть тонких шпилей с небольшими круглыми башенками. Это очень нехорошо: аэродром охраняла электронная система в которую входили акустические, обычное видеонаблюдение и тепло — визионные датчики. Часовые при таком раскладе не нужны, сидит пара–тройка операторов где–то, и наблюдает за периметром посменно. И если человек чего пропустит, то компьютер ему подскажет на что обратить внимание, да куда следует выслать патруль для проверки. Скорее всего, так и засекли ментовскую разведгруппу, а те не обратили внимание на башенки или заметили их слишком поздно….

Что–то заставило меня втянуть голову в плечи и плотней зарыться в щебень. Вовремя: со стороны базы в моём направлении уже пылил 'хаммер' с пулемётом на крыше. Заметили гады, да как быстро — то.

— Тада — таахх! Тадахх!

Стрелок не стал особо разбираться и открыл огонь с предельной дистанции осыпая пулями пространство в двух десятках метров правее моей позиции. Затем повисла короткая пауза, во время которой командир патруля щупал оптикой сектор. Паники не было, ведь дёрнись я сейчас и попытка сменить позицию будет стоить жизни. Отработать поправку в десять градусов для стрелка такой молотилки как крупнокалиберный пулемёт, это плёвое дело. А вот если буду лежать тихо, может быть низкая кучность 'станкача' будет мне на руку….

— Тад — да — дахх!

Тяжёлые пули веером прошлись всё там же, словно и не замечая вжавшегося в битый кирпич и крошево штукатурки человека. Через мгновение в том месте, куда палил иностранец земля вздыбилась, в воздухе зазвенел пронзительный крик. Рискуя быть обнаруженным, я повернул голову вправо и сердце сжалось от бессилия и тоски. В развалинах прятался ребёнок, его и засекли наблюдатели с базы. Продолжая дико орать, бесформенный комочек чёрных лохмотьев покатился с полутораметровой высоты мусорной кучи, прямо навстречу охотникам.

— Тад — дах!

Пулемётчик взял правее и чуть ниже, фонтаны земли стали стеной у самых ног ребёнка, хотя с тем же успехом это могла быть и женщина. Тучи пыли и неясные очертания балахона в которые был укутан человечек, едва ли не полутора метрового роста — не давала определённости в этом вопросе. Крик смолк, уступив место тоскливому подвыванию, комок лохмотьев продолжал шустро бежать, вроде даже не обращая внимания на выстрелы. Лавируя в руинах, человек юркнул в какую–то щель в тот самый миг, когда пулемётчик взяв более верный прицел и его оружие выплюнуло новую порцию свинца. Тяжёлые пули дробили кирпич, камень и цемент, подняв ещё большее облако пыли пополам с осколками. Вой стих, ничто более не шевелилось в грудах щебня. Дав ещё пару очередей по мусорным кучам, 'хаммер' лихо развернулся и помчался назад к базе, стремительно набирая скорость. Я тоже полежал неподвижно ещё какое–то время, пока сердце перестало биться о кадык и унялась нервная дрожь в пальцах. Потом медленно, насколько это вообще было возможно, я отполз назад к опушке леса, где ждал ещё полчаса. Нормальным шагом удалось пойти только спустя час, когда меня уже скрывал вечный лесной полумрак. Обойдя место стычки аборигена с патрулём. Я некоторое время наблюдал за кучами щебня с толстой ветки ели, куда не без труда удалось взобраться. Но всё напрасно: таинственный житель помойки затих надолго, уподобившись грызунам. В то, что амерам удалось убить юркое создание мне определённо верить не хотелось. Зарисовав план аэродрома и ещё раз сверив ориентиры, я спустился вниз. Пора направился в обратный путь, тут пока больше делать было нечего.

…Переправившись через речку ниже того места, где переходил по камням почти сутки назад уже в сумерках. Заночевал в корнях вывороченной бурей сосны, под прибрежной вымоиной, находившейся метрах в двадцати от воды и десять метров выше уровня реки. Русло давно поменяло направление, сместившись восточнее. Деревья вырывало из рыхлой песчаной почвы довольно легко, хотя ураган видимо случился не слабый. Случилось это довольно давно и сосновая коряга растопыривши щупальца корней в причудливом беспорядке, успела обзавестись лохмотьями зарослей сорной травы перемежавшихся раскидистыми листьями папоротника. Осторожно раздвинув стебли, я нырнул под корягу почти не потревожив растения. Получилось довольно неплохо: корневища укрывали от возможного дождя, а заросли трав — от наблюдателей вздумавших бродить поблизости. Ужин в походе штука хоть и нужная, но часто приходится обходиться без оного. Помянув добрым словом покойного разведчика, я вынул галеты и отламывая маленькие кусочки принялся медленно и тщательно пережёвывать пищу. Становилось довольно прохладно и в качестве профилактики, пришлось сделать один глоток из заветной коньячной фляжки. Согревшись таким способом, с удовлетворением обнаружил, что рана больше не ноет, а по всему телу разливается хорошая, походная усталость. Смежив веки и вынув из кобуры пистолет. Я сначала задремал, а потом и вовсе заснул чёрным самым крепким сном.