Фарт - Б. Седов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это хорошо, – кивнул Знахарь, – это делает им честь.
– В общем, да, – сказал дон Рикардо, – но есть еще один стимул, самый сильный.
– Это какой же?
– А очень простой и самый надежный. Так сказать, окончательный довод. Если я вижу, что кто-то из них не справляется с работой, а работы бывает много и она весьма разнообразна, я достаю пистолет и – бах! Нерадивого работника как не было. Труп – в сельву, и дикие звери завершают процедуру. Здесь нет кладбищ.
Знахарь озадаченно посмотрел на дона Рикардо и, почесав затылок, сказал:
– Однако строго… – подумал немного и добавил, – но справедливо.
– Вот именно, уважаемый Тедди, – кивнул дон Рикардо и посмотрел на огонь сквозь стакан с вином, – и, хоть мы с вами и договорились не говорить о том, какую организацию вы представляете, готов поспорить на что угодно, что у вас такие же порядки. Разве не так?
Знахарь посмотрел на дона Рикардо и увидел перед собой не просто седого наркоторговца, обделывающего свои темные делишки в никарагуанской глуши, а жестокого и безжалостного мафиозо, настоящего крестного отца, который только для собственного удовольствия делает вид, что он вечно пьяный председатель артели, работники которой такие же алкаши, как и он сам. И его снисходительность – всего лишь маска, за которой прячутся жестокость и расчет, а в этом расчете человеческая жизнь не более чем мелкая разменная монета.
Повертев в руке стакан, в котором плескалось подсвеченное костром рубиновое вино, Знахарь вспомнил ставшую далекой российскую уголовную жизнь, представил себе закулисные отношения в ФСБ, к которым он, слава Богу, не имел никакого отношения, и знаменитый «Аквариум», не гребенщиковский, а тот, ставший известным всему миру благодаря книжке шпиона-перебежчика, и задумчиво ответил:
– Пожалуй… Да, сеньор Альвец, у нас порядки такие же. А то и построже.
– Вот видите! – и дон Рикардо снова превратился в поддатого гостеприимного хозяина, – давайте выпьем за то, чтобы во всем всегда был порядок!
– Согласен, – ответил Знахарь и поднял свой стакан.
Когда они выпили, дон Рикардо сказал по-русски:
– Вчера вы с вашими друзьями пели «Черного ворона». Я часто слышал эту песню раньше, в России… На вечеринках в училище курсанты, напившись водки, пели ее. Знаете, на меня сейчас нахлынули воспоминания о России, и я понял, что то далекое время, когда я учился в этой вашей долбаной шпионской школе, было одним из лучших времен в моей жизни. Россия – великая страна, и ее народ тоже велик, но…
– Не продолжайте, – прервал его Знахарь, – я знаю, что это за «но». Это очень большое «но», и мы, русские, часто говорим о нем. Особенно – напившись водки, как те самые курсанты. Россия непостижима, но, поверьте мне, так же непостижим и любой другой народ. Жаль только, что не все это понимают.
Кончита, слушая непонятный для нее разговор, недовольно хмурилась и наконец возмущенно сказала:
– Вам не кажется, что говорить при даме на другом языке неприлично? А вдруг я подумаю, что вы говорите гадости обо мне?
– Прости, дорогая, – дон Рикардо поднял руки, как бы сдаваясь, – мы увлеклись воспоминаниями. Больше не будем. Правда, не будем?
Он посмотрел на Знахаря, и тот, строго нахмурившись, заверил ее:
– Точно не будем. Прости, Кончита.
Дон Рикардо встал и, посмотрев на костер, сказал:
– Завтра утром, уважаемый Тедди, нас ждет путешествие по сельве.
– Мы идем на охоту? – обрадованно спросил Знахарь.
Альвец засмеялся:
– Нет, не на охоту. За кугуаром – в другой раз. А завтра мы поедем на важную встречу, касающуюся наших общих дел. Вы сможете встретиться с влиятельным человеком и обсудить с ним все, что вам угодно.
– Кто этот человек?
– Хуан Гарсия.
– О-о-о… Это большая честь. И это действительно важная встреча. Но почему вы не сказали мне об этом раньше? – Знахарь и в самом деле был удивлен.
Это было, если так можно сказать, ожидаемой неожиданностью.
– Я люблю сюрпризы, – ответил дон Рикардо и хищно улыбнулся, – мы, потомки коварных испанцев и португальцев, любим интриги и сюрпризы.
– Вы меня пугаете, – притворно ужаснулся Знахарь.
Альвец засмеялся и, положив руку Знахарю на плечо, сказал:
– Не беспокойтесь. Нашим друзьям не о чем волноваться. А наше врожденное коварство опасно только для врагов. Так что все в порядке.
Он посмотрел на Кончиту и сказал:
– Ну, вы тут сидите развлекайтесь, а я пошел спать. И не вздумайте, Тедди, соблазнять Кончиту! Это может привести либо к свадьбе, либо, как вы сами можете догадаться, к удару кинжалом в сердце.
– У вас есть кинжал?
– А как же! – и дон Рикардо вытащил из невзрачных охотничьих ножен шикарный антикварный кинжал, – семнадцатый век, толедская сталь.
Он протянул кинжал Знахарю, и тот, с почтением приняв старинное оружие, стал рассматривать его, восхищенно причмокивая и любуясь синим клинком, серебряной рукоятью и драгоценными камнями, усыпавшими небольшую гарду.
– Да, это вещь! – сказал он, возвращая кинжал дону Рикардо.
– Это настоящая вещь! – подтвердил Альвец, опуская кинжал в ножны, – и, между прочим, это не просто дорогое старинное оружие, предназначенное для услаждения взора и самолюбия. Насколько мне известно, за триста лет этим кинжалом были зарезаны как минимум восемьдесят человек.
– Это намек? – спросил Знахарь, – вы хотите, чтобы я от страха залез на дерево и спал там?
– Что вы, – возмутился дон Рикардо, – как можно! Я привык чтить законы гостеприимства. Так что спите спокойно в своей халупе и ни о чем не думайте. Утром Педро разбудит вас.
– Кстати, – Знахарь хлопнул себя по лбу, – где мои люди? Ваше гостеприимство заставило меня забыть о них.
– О, не беспокойтесь. Они совершенно органично влились в компанию моих подчиненных и, насколько мне известно, со вчерашнего вечера не выпускают из рук стаканы. Все нормально – мы на своем уровне, они – на своем. Когда они вам понадобятся – скажите, и их приведут.
Кончита фыркнула и сказала:
– Как же, приведут! Час назад этот ваш Серджио…
– Сергей, что ли?
– Ну да, он. В общем, я видела его в совершенно мертвом состоянии недалеко от склада. Он там лежал в обнимку с этим… с новеньким, как его…
– Ты имеешь в виду Антонио?
– Ага. Рядом стояла бутыль, а в руках у них, как ты и сказал, были зажаты стаканы.
– Хорошо, что не пистолеты, – усмехнулся Знахарь.
– Ну, теперь вы убедились, что с вашими людьми все в порядке? – спросил Альвец, укоризненно глядя на Знахаря.
– Да, дон Рикардо. Простите мне мое излишнее беспокойство.
– Не стоит, – кивнул Альвец, – итак, спокойной ночи. Я пошел спать.
И он, повернувшись к костру спиной, направился в темноту.
Через некоторое время послышался скрип двери, затем она хлопнула, и Кончита, подвинувшись к Знахарю, прошептала:
– Если бы твоя девка не улетела сегодня, завтра я бы ее зарезала.
И она похлопала рукой по армейским ножнам, висевшим на ее поясе.
Знахарь удивленно посмотрел на нее и сказал:
– Вот уж не думал, что ты такая ревнивая! Это ведь только в книжках да в операх все режут любовников направо и налево.
– Если бы она не улетела, завтра ты убедился бы, что в этих книжках написана правда, – настойчиво повторила Кончита и подвинулась еще ближе.
Украдкой оглянувшись туда, где в темноте стояла хижина дона Рикардо, она ловко расстегнула ширинку на брюках Знахаря, и ее смуглая рука скользнула внутрь.
– Он соскучился по мне? – ее глаза стали бессмысленными и подернулись сладострастной дымкой, – точно соскучился, я чувствую, как он быстро становится большим и твердым! Пойдем, папочка, я тебя успокою. Идем скорее, я вся горю…
Знахарь был слегка удивлен такой оперативностью похотливой горячей сеньориты, но возражать не стал, и они, прихватив с собой бутыль, тихонько удалились в хижину Знахаря.
* * *Разбудил меня осторожный стук в дверь.
Разлепив глаза, я посмотрел на часы. Было половина десятого, и солнце уже палило вовсю, ярко освещая видневшиеся в раскрытом окне высокие деревья, за которыми вчера скрылся самолет, унесший от меня Риту.
– Войдите! – сказал я, и дверь приотворилась.
Между моим голосом и тем скрипом, который издала дверь, особой разницы не было, и я понял, что вчера все-таки опять набрался.
В двери показалась хитрая морда Педро, который сказал:
– Пора вставать. Завтрак готов, и через полчаса вы с сеньором Альвецом выезжаете.
– Хорошо.
Педро исчез, а я, посмотрев на постель рядом с собой, никого не обнаружил. С одной стороны, это радовало, но, с другой стороны, я совершенно не помнил, что тут вчера происходило. Костер помню. Странное поведение дона Рикардо, отправлявшегося спать, помню. Расторопность Кончиты, которая, как только он ушел, сразу же полезла ко мне в штаны, помню. Как мы пошли в мою берлогу, прихватив с собой бутыль, помню.