Вторая жизнь майора - Владимир Сухинин

— Юноша это всего лишь детская шалость, неосмотрительность, но, ни как не попытка убийства! господин ректор был выбит из равновесия.

— Я понимаю Вас мессир. — Между тем спокойно продолжал юноша. — Но здесь затронута честь. Нехейцы ни когда не прощают таких обид. Наш девиз «ЧЕСТЬ ПРЕВЫШЕ ЖИЗНИ». Каким-то образом я ощущал живейший интерес Шизы, которая слушала нашу перепалку, но в разговор не вмешивалась.

— А свое мнение потом Вы сможете рассказать королю и графу Шаро.

Я наглел не по часам, а по секундам, закусив удила, которые мне вставили в зубы гены моих дедов. Они почувствовали наживу и не выпускали ее из рук Они гнали на прополую и я не мог остановиться.

— А причем здесь король? еще больше удивился Архимаг, уже мало соображая и недоуменно хлопая глазами.

— О том, почему отец поступил так, а не иначе отец расскажет королю. Мы не можем идти против наших традиций: «Семья обидчика должна быть наказана». Очень твердо закончил юноша.

Мессир Кронвальд ни когда не попадал в такое глупое положение, в котором он находился сейчас. Если все будет, так как говорит этот студент, а он видел, что тот говорит правду. То он получит могущественного врага в лице графа и опалу короля. Молодой Аббаи обложил его флажками со всех сторон и оставил только один открытый путь.

— Что Вы предлагаете? — с раздражением спросил он юношу.

— Граф должен заплатить мне отступные в размере двух тысяч золотых корон.

Предки стали мной гордиться.

— Ты сдурел! — откликнулась Шиза. — Ты плодишь врагов как собака блох.

Но я не мог поступить по-другому. Потому что по-другому не поступил бы Витька Глухов. А также не мог поступить иначе Ирридар.

— А не много ли тан вы просите. Холодность и выдержка Мессира дала трещину.

— За сына графа, и вашу репутацию? — студент задумался. — Думаю даже мало.

— Каков наглец! — Ректор с изумлением смотрел на своего первокурсника.

— Хорошо. Я переговорю с графом. Но он может не согласиться. — Хотел оставить за собой последнее слово Архимаг.

— Думаю, он примет мое предложение. Уверенно ответил Аббаи.

— Примет, куда он денется, подумал про себя мессир.

Мессир Кронвальд смотрел в спину уходящему студенту.

— Кто же ты такой? — думал он.

— Луцис пригласи ко мне Мессира Гронда и сообщи графу Ренару тан Шаро, что я его хочу срочно видеть. — Дал он распоряжение секретарю.

Когда начальник службы безопасности академии мессир Гронд зашел к мессиру Ректору, тот стоял и смотрел задумчиво в окно.

— Звал Крон? — спросил тот самый старичок, которому Ирридар дал бутылку.

— Звал Гро, — повернулся к нему ректор. — Садись. Он достал бутылку «Королевской лозы» и разлил в бокалы. Ректор обдумывал ситуацию.

В академии негласно не препятствовали стычкам, закоболению благородными простолюдинов. Считалось, что так можно отобрать более стойких и сильных магов, Выдержал, не сломался, получи достойное вознаграждение по окончании учебы. А армия получала сильных, умелых и стойких бойцов. Не зря же королевская казна оплачивала обучение простолюдинов.

Но применение боевого артефакта запрещенного в академии было действительно слишком.

— Скажи старый, как получилось, что у молодого Шаро оказался амулет огненных шаров?

Дед ни капельки не смутился.

— А вот когда Ренар придет ты у него и спроси. Зачем он отдал свой амулет сыну? Сынишка прошел пустым, но был он вместе с папенькой.

— Спрошу, обязательно спрошу. Но где гарантия, что у других студентов нет боевых амулетов?

— Уже нету. Вот список, кого можно хорошо пощипать, и дед подал листок Ректору.

Архимаг прочитав внимательно листок с записями, посмотрел на своего безопасника: — Они что решили войну здесь устроить?

— По-видимому, да, — кивнул дед в знак согласия.

— Что ты знаешь о молодом Аббаи? — сложив список пополам сменил тему Кронвальд.

— Умный не погодам. Сильный боец. Проныра: — умудрился оторвать себе отдельные апартаменты. Кхе, кхе.

— Что ты кхекаешь? Старый пень.

— Да, то что. Ему сам личный посланник Великого князя извинения приносил.

— Это за что? мессир Кронвальд теперь был действительно удивлен.

— А он мне об этом не рассказывал, — усмехнулся дед. — Но студенты, которые видели, говорят, что за, то что «снежков» не убил.

— Ты сам-то в это веришь? — скептически хмыкнул ректор.

— Я, нет. Но видел его в деле. Ему оружие не надо. Он сам по себе оружие, — ответил Гронд.

— Присмотри за ним, чует мое сердце, наплачемся мы с нехейцем.

Ректор в упор смотрел на графа.

— Скажи мне Ренар откуда тебе в голову пришла мысль, отдать свой боевой амулет сыну.

Граф заерзал на месте. Его взгляд заметался, не желая встречаться с взглядом ректора.

— О чем ты Крон? — как бы не понимая затравленно спросил он.

— О том граф, что твой сын этим амулетом пытался убить более десяти студентов.

— Благородных? — чуть было не задохнулся от такой новости, спросил граф.

— Благородный среди них был только один. Маг продолжал неотрывно смотреть на собеседника.

— Уже лучше. С облегчением ответил граф.

— Рано радуешься граф Ренар тан Шаро. Нехейцы требуют крови. Они считают это покушением на убийство.

— Среди них был нехеец? — переспросил граф. — Так пусть будет поединок.

— Поединок будет. — Усмехнулся ректор. — Только с отцом студента и до смерти.

— Но почему? Граф был по-настоящему удивлен.

— Студент несовершеннолетний, ему запрещено драться на поединке.

— Что же делать? Крон ты же можешь запретить дуэль.

— Нет, я не буду прикрывать твоего сына. Нехейцы решили дойти до короля. Ты понимаешь?

— Понимаю. — Согласился граф. — Но помочь ты сможешь?

— Смогу Ренар, но не бесплатно. За глупость своего сына тебе придется раскошелиться.

— Сколько? — граф был прагматиком. Он уже успокоился.

— Студенту две тысячи отступных с извинениями. И Академии столько же.

— А студенту немного будет? — подумав, спросил Шаро.

— Это цена за жизнь твоей семьи граф, — спокойно произнес Архимаг.

… Я был доволен, у меня появилось двенадцать вассалов и у меня на них были долговременные планы. Я доказал что могу защитить себя и своих людей. Кроме того я хорошо заработал. Знания традиций нехейцев их репутация, а также (разжеванные мне моим «советником») положения свода местных законов мне здорово помогло. С горцами старались не сорится. Мессир не мог знать, что отец, скорее всего, оставил бы мой спор с семьей графа до той поры, пока я не войду в совершеннолетие и сам разберусь с возникшими проблемами. Поэтому я ему преподнес то, что могло произойти только в идеале. При этом, не соврав ни слова.