Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза» - Сергей Захаревич

Против 16 полевых и 8 зенитных орудий стрелковая дивизия РККА того же 1941 года имела 78 полевых, 54 противотанковых и 12 зенитных пушек, а кроме того, 66 минометов калибра 82—120 мм. Штатная численность стрелковой дивизии — 14,5 тысяч человек.

Основная проблема заключалась в том, что кавалерийские дивизии самостоятельно не были в состоянии вести ни серьезного современного оборонительного, ни такого же наступательного боя.

«Но едва ли такая кавалерийская завеса могла долго противостоять превосходящим силам противника. Ведь он обладал значительной огневой мощью. Напомним, что немецкая пехотная дивизия имела 72 орудия, а наша кавалерийская дивизия могла противопоставить им лишь 8— 12 орудий… Большей же частью кавалерийская дивизия, открывая дальний артиллерийский огонь, при приближении пехоты противника отходила назад» [78, с. 336–337].

Здесь Шапошников характеризует действия русской кавалерии на левом берегу Вислы осенью 1914 года, направленные на прикрытие развертывания русских войск на первом этапе мировой войны. При чем тут кавалерия 1930-х, спросит читатель? А при том, что советская кавдивизия располагала практически таким же артиллерийским парком, что и кавдивизия российской императорской армии. 16 стволов, из которых 8 гаубичных — это почти ничто для соединения дивизионного ранга, тем более ударного рода войск.

Итак, подытожим. Кавалерийские дивизии в два предвоенных десятилетия в СССР создавались не для обороны и не для прорыва, но для его развития. Несмотря на то что к середине 1930-х прогресс в танкостроении был более чем очевиден (ни один конь не был в состоянии угнаться за БТ), кому-то из высшего командования, очевидно, жалко было до конца расставаться с «парнокопытной техникой». И переформировать неполноценные, в боевом отношении, соединения в стрелковые или бронетанковые, как это сделали немцы в 1935 году. Родилась идея совмещения вола (танка) и трепетной лани (племенного буденновского жеребца) в составе конно-механизированных групп.

«…Процесс расформирования кавалерийских корпусов и сокращения конницы в целом шел не останавливаясь» [33, с. 137].

Если бы конницу начали сокращать хотя бы в первой половине 1930-х, то к началу Второй мировой в СССР от нее практически ничего не осталось бы. Процесс сокращения кавалерийских частей начался в СССР лишь в 1939 году не только в результате развития бронетанковой техники (подобный прогресс наметился еще в начале 1930-х, кто мешал начать сокращение конницы уже тогда?), но в первую очередь по причине отрицательного опыта военных конфликтов конца 1930-х, в которых участвовал СССР, начиная с Испании и первых сражений Второй мировой войны. Нив одном из этих столкновений кавалерии практически не нашлось места, независимо от климата или рельефа местности.

Кавалерист Жуков в июне 1939-го, в ходе боев у реки Халхин-Гол, запросил у высшего командования страны дополнительные стрелковые и бронетанковые части для усиления 57-го корпуса (позже — 1-й армейской группы), ни словом не обмолвившись о выделении кавалерийских частей. Монгольская конница (6-я и 8-я кавдивизии) была отведена на крайние фланги рубежа обороны корпуса, где она действовала против аналогичных, но гораздо менее многочисленных японских кавалерийских подразделений. Наступление японской ударной группы в ночь со 2 на 3 июля 1939 года в полосе обороны 6-й монгольской кавдивизии едва не привело к катастрофе всю группировку советских войск и завершилось ожесточенным сражением у горы Баин-Цаган.

В Зимней войне с финнами конница была просто бесполезна. Но даже после этого кавалерийские дивизии, хотя и стали количественно сокращаться, не были, тем не менее, упразднены полностью.

«В результате предложенных преобразований конница по мирному времени в результате реорганизации сокращается на 57130 человек и будет иметь в своем составе 138560 человек» [33, с. 137].

При всех сокращениях даже в июне 1941 года в составе РККА насчитывалось 13 кавалерийских дивизий (более 100 тысяч человек численного состава). При этом, сокращая количество дивизий, советское руководство увеличивало их численный состав с 5900–6600 человек до 8900 человек.

«Семен Михайлович указывает на область применения кавалерии — маневренная война, условия для которой могут возникнуть на любом этапе исторического развития тактики и техники» [33, с. 141].

Не было в конце 1930-х уже практически никаких «областей применения» кавалерии в современной войне! Не нашлось ей места ни в монгольских степях, ни в финских заснеженных лесах, ни в Китае, ни в Испании. В каких же еще природных ареалах собирались блеснуть удалью наследники Буденного? Семен Михайлович пытается убедить всех в необходимости ударной конницы для РККА просто для того, чтобы не оказаться не удел. Сам факт его выступления на эту тему, его слова: «Мы упорно боремся за сохранение мощной самостоятельной красной конницы…» констатирует данный факт.

«Сила современного огня часто потребует от конницы ведения пешего боя. Конница поэтому должна быть готова к действиям в пешем строю» [33, с. 142].

И все — голая декларация! Никто в предвоенный период не разрабатывал для советской кавалерии методик пешего боя, тем более не отрабатывалась эта форма боевых действий на учениях. Эта фраза — единственное упоминание о пешем бое в ПУ-36, более вы не найдете в нем ни слова об обязательности для кавалерии ведения сражения подобным способом, «должна быть готова» — и все тут. И более ничего.

А теперь — внимание. Перед нами истинное назначение кавалерии, согласно теории «глубокой операции».

«Наиболее целесообразно использование кавалерийских соединений совместно с танковыми соединениями, моторизованной пехотой и авиацией — впереди фронта… на заходящем фланге, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и преследовании (как можно вести бой при осуществлении всего этого в пешем порядке? — С.З.). Кавалерийские соединения способны закрепить свой успех и удержать местность. Однако при первой возможности их нужно освобождать от выполнения этой задачи, чтобы сохранить их для маневра. Действия кавалерийских соединений должны быть во всех случаях надежно прикрыты с воздуха (интересно, как автор этой статьи устава представляет себе подобное «прикрытие» на практике? — С.З.)» (Полевой устав РККА 1939 года. М.: Государственное военное издательство наркомата обороны СССР, 1939 г., с. 29).

Ну и где же «пеший бой»?

Живо представляется взаимодействие в реальном бою кавалерии с танками (скорость Т-26 — 25 км/ч, БТ—70 км/ч) и особенно… с авиацией (!). Но вот именно так рассуждали в 1920—1930-х годах кремлевские стратеги, а «великий гений» Сталин их внимательно слушал. Добавить сюда парашютные десанты и «рейды Тухачевского» (о них ниже), и получится та самая «авиамотомехборьба в тылу противника», о которой говорил Тухачевский и смысла которой не понимает Суворов. Именно так товарищ Сталин планировал опрокинуть все преграды на пути к «Святой Софии».

Завершая в общем обзор советской конницы предвоенной поры приведем краткую характеристику кавалерийских бригад, преобразованных перед Отечественной в кавалерийские полки.

«Кавалерийская бригада состояла из 2–3 конных полков (по 3–4 эскадрона в каждом), артиллерийского дивизиона, подразделений боевого обеспечения; на вооружении имела пулеметы, орудия, винтовки (карабины), а также сабли (шашки). Главная форма действий — прорыв в глубину и проведение рейда. Бой вела на конях, иногда в пешем порядке (обычно в обороне), перед Великой Отечественной войной кавалерийские бригады переформированы в кавалерийские полки (моторизованные пехотные части. — С.З.)» [59].

Артиллерия

«С конца 1937 года несколько крупных машиностроительных заводов переводятся на производство новой артиллерийской техники, а мощности действующих заводов значительно увеличиваются. В 1930–1931 годах выпускалось ежегодно 2 тысячи орудий, в 1938 году — уже более 12 с половиной тысяч (!)…

К началу 1939 года количество орудий в армии с 17 тысяч (1934 год) увеличилось почти до 56 тысяч. Правда, некоторые устаревшие артиллерийские системы слишком долго оставались на вооружении, ряд задач в оснащении армии артиллерией решить тогда не удалось» [27, с. 154–155].

«На вооружение Советской Армии были приняты новые 45- и 76-мм пушки, 122- и 152-мм пушки, гаубицы и гаубицы-пушки, 203-мм и 305-мм гаубицы и 280-мм мортиры, 82-и 120-мм минометы, 37-, 76- и 85-мм зенитные пушки. Новыми орудиями были вооружены танки, самолеты и боевые корабли флота» [10].

«Было разработано 47 новых конструкций снарядов основного назначения, налажено производство цельнокорпусных бронебойных снарядов для наземной артиллерии, заменивших сложные и трудоемкие в изготовлении снаряды с бронебойными и баллистическими наконечниками. Разработка снарядов дальнобойной формы позволила без изменения других элементов выстрелов и орудий увеличить дальность стрельбы на 20 % при одновременном улучшении кучности боя и повышения могущества действия снаряда у цели» [59].