Экстремальный диалог - Игорь Колосов

— Вот так-то лучше, — пробормотал странный тип, быстро оглянувшись по сторонам. — Теперь можно и побеседовать.

Яна поддалась порыву и попыталась пойти в другую сторону, но мужчина придержал ее за локоть. Мягко обхватил, но Яне пришлось бы вырываться, чтобы высвободиться из его пальцев.

— Какого черта ты меня трогаешь? — она не кричала, но говорила довольно громко.

На типа в кожанке это не произвело никакого впечатления.

— Если я сказал, что нам надо поговорить, будь уверена, это надо не только мне, но и тебе, — он отпустил руку, но по глазам было видно, что он снова схватит ее, стоит Яне сделать шаг в сторону.

Яна встряхнула волосами, решив, что, наверное, можно и выслушать этого типа. Послать его прямым текстом всегда успеется.

— Ладно. И что тебе надо?

— Я же сказал: поговорить.

— О чем? Я тебя не знаю.

— Зато я тебя знаю, дорогуша.

Она промолчала, колеблясь, сказать ему, что без стеснения закричит на всю улицу или нет, если он не отвалит?

— Кто ты такой? — пробормотала она.

Он противно сощурился, что, видимо, означало улыбку, и полез во внутренний карман своей отнюдь не модной куртки.

— Хорошо. Чтобы такая девочка, как ты, не нервничала, спокойно стояла и слушала старших, я тебе кое-что покажу, так и быть.

Он вытащил из куртки какое-то удостоверение, раскрыл его, чуть приблизил к ее лицу.

— Я из уголовного розыска, — он держал удостоверение ровно столько, чтобы она увидела, что он действительно из ментовки, но не достаточно, чтобы она прочитала его фамилию.

Яна медленно отступила на один шаг. Какого черта? Семена поймали? Нет, конечно, но тогда зачем этот мент остановил ее на улице?

— И что? — спросила она равнодушно.

— Действительно: ничего. Это я тебе так показал, к сведению. Чтобы знала: не с шушерой общаешься. Ведь разговор серьезный, сейчас сама в этом убедишься.

Он сделал паузу, похоже, ждал ее реакции, но Яна ничего не сказала, лишь презрительно сжала губы.

— Ты, я знаю, учителей из своей школы не любишь, так?

Он внимательно следил за ее глазами, хотел знать, как на нее это подействовало. Яна по-прежнему смотрела ему в глаза, без намека на то, что он заставил ее заволноваться.

— Не знаю, всех одинаково не любишь, — продолжил сыщик. — Или кого-то в особенности, но это не важно. Важно то, девочка, что ты больше не должна это показывать. Ну, не нравится тебе кто-то, ну, что поделаешь? Сиди спокойно за своей партой и сопи в две дырки. И не трогай никого. Не то обожжешься рано или поздно.

Пауза.

— Ты о чем? — подала голос Яна.

Он не улыбнулся, не закатил глаза, лишь подался к ней ближе, понизил голос, но тот от этого стал еще неприятней.

— Ты сама прекрасно знаешь. Когда у кого-то там окно вылетело, это еще можно было на детские шуточки списать, но вот нападение у подъезда с целью избиения это уже совсем иное, дорогуша. Ты меня поняла?

— Нет, не поняла. С детства непонятливая.

— Поняла, поняла, — уверенно заявил мент. — Все ты прекрасно поняла. И не груби, пожалуйста, я тебе не школьный учитель. Короче, повторяться больше не буду: угомонись. Займись учебой, сексом, японским языком, чем угодно, только не лезь больше к своим учителям, не делай пакости, не подговаривай своих малолетних дурачков, заниматься лишь бы чем.

— Или что будет? — Яна даже усмехнулась. — Злой дядя меня побьет прямо на улице? Или ночью будет караулить с дискотеки?

Мент хихикнул. Похоже, он себя действительно уверенно чувствовал. Или все-таки это игра на публику, его уверенность?

— Что ты заладила: побьет, не побьет. Где же твоя фантазия? Только и можешь, что предложить своим ублюдкам кого-нибудь кучей замочить. Ведь существует много чего другого, что гораздо хуже, чем когда тебе мордашку портят кулаками. Неужели ты этого не знаешь?

Яна рассматривала его в упор. Блефует? Она не могла сказать, в какую сторону склоняется. Ей стало неуютно. Андрюша как-то нашел этого неприятного субъекта, решил действовать, так сказать, неофициально? Она никогда бы не подумала, что он на такое способен, такой правильный препод и туда же.

Но ей-то что от этого? Ее ни в чем не обвинишь, если только Семен сам все не расскажет, но она в это не верит. Что ей сделают? Ведь не станет же этот тип и, в самом деле, караулить Яну, если у Андрюши снова что-то случится?

Или станет?

Как всегда, если она оказывалась загнанной в угол, Яна испытывала злость. Настоящий приступ справедливого негодования. Вот и сейчас ее лицо исказилось, хотя Яна до последнего мгновения пыталась остаться равнодушной и спокойной.

— Не надо меня пугать. Усек? То, что ты тут вякаешь, мне до одного места. Если что, у меня тоже немало помощников найдется. С тобой не сравнить.

Мент сложил руки на груди.

— Очень интересно, — на лице появилась издевательская улыбка.

— Да, будет тебе интересно, только потом не жалуйся. И не лыбься, слышишь? Сейчас как заору, люди посбегаются. Потребую милицию вызвать, скажу, что ты мне угрожаешь. Еще посмотрим, мент ли ты на самом деле. Что? Думаешь, не закричу?

Тип в кожанке заулыбался еще шире.

— Хорошо, кричи. Я послушаю. Посмотрим, что из этого выйдет.

Яна колебалась, и потому крик получился каким-то ненастоящим.

— Помогите!

Мент захохотал, даже не предприняв попытки помешать ей. Несколько человек поблизости посмотрели на мужчину с девушкой и тут же отвернулись.

Яна почувствовала себя в идиотском положении.

Тип в кожанке перестал улыбаться.

— Теперь послушай меня, кудряшка Сью. Все твои помощники — дерьмо собачье. Не согласна? Ну, возможно, у тебя есть кто-то знакомый из очень крутых пацанов, но это тебе ничего не даст. Во-первых, по-настоящему серьезный человек помогать тебе не будет. Знаешь почему? Ты, девочка, перегнула палку. Тебя ведь никто не трогал, так? Не приставал, не принуждал к чему-то? Ты взбесилась по собственному желанию. Поэтому никто с этим связываться не будет: нет резона. И, во-вторых, моя радость, самое главное, — его лицо, только что готовое измениться в улыбке, резко помрачнело. — Я тебе не шантрапа. Я — из уголовки, ты разве не поняла?

Пауза.

— Из уголовки, — тихо повторил мент. — Силенок у твоих засранцев не хватит со мной справиться.

Яна на удивление хладнокровно анализировала его слова. И согласилась с ним в том, что ее знакомые, в смысле не Семен и компания, действительно не очень-то пойдут ей на встречу. Точнее не пойдут вообще.

Но это не значило, что она готова вскинуть лапки кверху. Совсем не значило. Если что, она выпустит когти и ввяжется в драку, но к стенке ее никто не прижмет. Никто! Единственное, о чем она забыла, это то, что в некоторых случаях открытое противостояние — крайний вариант. Не совершает ли она ошибку, так реагируя на слова этого мента?

Яна фыркнула.

— Вообще-то ты меня ни в чем не убедил, и коленки у меня не задрожали. Но, если честно, дело ни в этом. Я так и не поняла главного: из-за чего эти наезды? В чем причина? Я ведь так и не поняла. Ты меня точно ни с кем не перепутал?

Яна рассчитывала, сменив тему, сбить этот наступательный порыв, заставить мента засомневаться, к той ли девушке он подошел. Яна хотела выиграть время, успокоиться, придумать что-нибудь дельное. Ей не хватало именно времени, слишком быстрым получался разговор, быстрым и неожиданным.

Не получилось.

Мент словно не слышал ее. Игнорировал ее вопросы.

— Если до тебя ничего не дошло, и ты еще намерена пострадать херней, знай: портить твою мордашку — для меня второстепенный вариант. Неэффективный. Рискни — и ты поймешь, что в сравнении с другими вариантами это даже не месть.

Яна презрительно хмыкнула.

— Весело, кудряшка Сью? Твои засранцы уже на виду. Пока их не взяли, выжидают, на то есть причина. Когда возьмут, поверь, они обо всем расскажут. И про тебя тоже. Не сомневайся, когда ребра им пересчитают в камере, расскажут даже, чего не было. И пойдет кудряшка Сью за соучастие. Слышала о таком? Конечно, слышала. Кудряшка Сью — девочка грамотная. За соучастие в нападении. Человек ведь побои уже снял. Так вот, не дай Бог, тебе оказаться в женской колонии. С твоей смазливой рожицей из тебя там тряпку половую сделают.

— Пошел ты… — Яна развернулась, намереваясь уйти.

Мент быстро придержал ее.

— В общем, я тебе все сказал. Дело за тобой.

— Убери руки, козел!

Мент игнорировал это требование.

— Если будешь паинькой, обещаю: дело на тебя не заведут. Люди, что меня к тебе послали, просили не трогать тебя, мол, все прощают. Но только до следующего раза. А теперь — иди, кудряшка Сью.

Яна рванулась прочь, прошипела:

— Козел вонючий.

Вряд ли мент ее слышал.

Яну распирала ирреальная злоба. Казалось, она сейчас взорвется и сметет весь этот город. С неимоверным трудом Яна остановилась на обочине: в тридцати метрах справа, на переходе, горел красный свет, и по улице двигался сплошной поток автомобилей.