Компромат на президента - Сергей Зверев

– Работа такая, – устало улыбнулся милиционер, – вы машину водите классно.

– Многие так считают… – рассеянно ответил Клим Владимирович.

– Я поехал?

– Можете ехать, – это прозвучало как приказ.

Милицейская машина так и не смогла развернуться на узкой улице в один прием, капитану пришлось сдавать задом.

Бондарев забарабанил пальцами по столу. Он мог сто раз ошибаться, возможно, Ладе ничего и не грозило, но он на время взял ответственность за нее на себя. А теперь даже не знал, где ее искать. Не то чтобы он не мог без нее жить, такого с Климом никогда не случалось, на женщин он всегда смотрел трезво, и ни разу еще ему не приходилось терять из-за них голову. На его взгляд, Лада была породистой, сексапильной, умной женщиной, с которой неплохо проводить время. А самым ее большим достоинством являлся «веселый секс». Но, кем бы она ни была, пусть даже древней занудной старухой, Бондарев взялся ее опекать и не имел права допустить, чтобы с ней случилось плохое.

«Работа? Дом? Подруги? Родители, если они у нее живы? Иногда после счастливого спасения вспоминаешь, что долго не навещал родителей. Просыпается сентиментальность… – перебирал в уме Клим, пытаясь понять, куда могли понести Ладу ноги после того, как она вообразила себя абсолютно свободной, – нет ничего хуже, чем думать за женщину. Они не думают, они живут эмоциями. И эмоции у них непредсказуемы».

Он всматривался в короткие слова записки.

«Написана торопливо. Ей хотелось уйти как можно скорее, но никто не заставлял ее писать. Рука двигалась непринужденно, без напряжения. Она даже не заботилась о том, чтобы писать разборчиво, мол, кому надо, постарается прочесть».

Старый черный блестящий телефонный аппарат затарахтел своим допотопным зуммером. Звонок трофейного «Сименса» был рассчитан на то, чтобы его услышали в одной из просторных приемных рейхсканцелярии. Запульсировал светом и радиотелефон.

– Слушаю, – Бондарев редко когда говорил «алло».

– Клим, – прозвучал на другом конце линии голос Лады, – ты нашел записку? Я ушла, а потом подумала, что ты станешь волноваться. Решила перезвонить.

– Записку нашел. Как ты?

– Со мной все в порядке. Извини, не могу говорить долго. Звоню с чужого мобильника, ты же вытащил меня из дому, даже не дав толком собраться.

– Тебе нельзя быть одной в городе. Нужно встретиться.

– Почему?

– Нельзя, – повторил Клим.

– Ты думаешь… – Лада не договорила.

– Я хотел бы тебя увидеть прямо сейчас.

– Я не против, – после короткой паузы с видимым усилием проговорила Сельникова, – мы встретимся… – и она принялась объяснять, как и где они встретятся.

Клим, обычно привыкший сам выбирать место и время встреч, на этот раз не перебивал, слушал внимательно и лишь изредка поддакивал, чтобы напомнить о себе.

– Жди на скамейке, минут через двадцать я приеду, – сказал он и отложил трубку.

Лицо Бондарева помрачнело, он отворил небольшой холодильник-бар, примостившийся у стены, потянул на себя дверцу морозилки. Из-под шуршащего, звенящего пакета с колотым льдом извлек черный полиэтиленовый сверток, заклеенный скотчем, сорвал липкую ленту и сунул за пояс холодный, тускло поблескивающий пистолет.

Бондарев вошел в арку парка, украшенную разноцветными вымпелами и воздушными шариками. Какой именно праздник приближается или он уже наступил, он даже не старался вспомнить. За последние годы календарь пополнился новыми датами, и если церковные Клим помнил даже во времена СССР, то новые, вроде Дня независимости, для него еще не устоялись. Да и не тот сейчас был случай, чтобы думать о празднике.

Аллея вела от ворот к круглой площадке с бетонным памятником, от нее уже расходились по всему парку дорожки-радиусы. Мирно прогуливались мамаши с колясками, щебетали дети. Целующиеся парочки стали попадаться уже дальше от центральной части парка.

«Теперь налево», – припомнил объяснения Лады Клим Бондарев и тем не менее свернул направо.

Москву он знал практически всю, не считая самых новых районов. В его голове существовал подробный план города. Клим точно представлял себе то место, к которому должен выйти, но появиться он собирался не с той стороны, откуда его ждали. До назначенной встречи оставалось десять минут. Проходя по параллельной аллейке, Бондарев издалека увидел Ладу, сидевшую на скамейке – с самого края, с другого края расположился мужчина с развернутой газетой в руках. То и дело он поднимал голову и всматривался в проходивших мимо него людей. Рядом двое дворников в оранжевых жилетах вяло подметали асфальт метлами.

«Красивые женщины никогда не приходят раньше назначенного времени. Одно несоответствие. Рядом с ней есть свободная скамейка, и мужчина устроился бы на ней – второе. Этого достаточно, чтобы насторожиться», – Клим расстегнул куртку и зашагал прямо по газону, стараясь держаться под прикрытием кустов, так его не сразу могли заметить.

Последние сомнения рассеялись, когда Бондарев, заходя к скамейке сбоку, увидел, что мужчина хоть и смотрит в газету, но взгляд его не скользит по строчкам, вдобавок дворники продолжали мести уже десять раз подметенный участок поближе к скамейке.

– Лада! – властно крикнул Клим.

Женщина резко обернулась, в ее глазах читался отчаянный страх. Мужчина отбросил газету и вскинул пистолет, но навести ствол на Бондарева не успел. Клим выиграл время, заходя со стороны его правой руки, и выстрелил первым. Сейчас он не рисковал, имея перед собой как минимум трех противников, а их могло оказаться и больше. Поэтому стрелял наверняка – пуля вошла мужчине в голову.

Лада еще не успела осознать, что рядом с ней убили человека, она округлившимися глазами смотрела на то, как заваливается на скамейку любитель почитать газету, и не видела, что дворники уже целятся в Клима из двух стволов.

Бондарев был уже в шаге от скамейки, он выбрал наиболее рискованный для себя вариант – схватил Ладу, крепко прижав ее к себе одной рукой, и вместе с ней перевалился через спинку скамейки. Два выстрела из пистолетов с глушителями прозвучали тихо, как хлопки ладонями. Пули впились в брусья парковой скамейки – ощерились веера смолистых желтых щепок. Лада опомнилась, пронзительно завизжала, хоть пока и находилась в безопасности – Клим прикрывал ее собой.

Бондарев приподнялся над спинкой и выстрелил. «Дворник» в оранжевой жилетке вздрогнул, выронил пистолет и рухнул на асфальт, получив пулю в переносицу. Второй раз Клим выстрелить не успел, пришлось нырнуть под прикрытие лавки. Сельникова уставилась на дымящуюся гильзу, застывшую у ее колена. Две пули пронеслись точно в том месте, где мгновение тому назад виднелась голова Бондарева.

Лада цеплялась за Клима, хватала за руки.

– Они убьют нас… – шептала она, – убьют…

Бондарев выстрелил, целясь через узкую щель между брусьями, он специально брал повыше, чтобы не зацепить людей в парке. Пуля прошла мимо.

– Если не перестанешь меня трясти, нас убьют – это точно, – подтвердил он, придерживая руку с пистолетом.

Мужчина в дворницкой жилетке колебался недолго. Он стоял на открытом месте, двое его товарищей уже погибли, а противник находился за прикрытием скамейки. Мелькнули полы жилетки, «дворник» побежал сломя голову через клумбу, газон, захрустели кусты. Бондарев поднялся во весь рост, прицелился, но на спуск так и не нажал – цель оказалась далеко.

– Можешь подняться, – Клим подал руку Ладе.

Она отряхнула колени, испачканные черной влажной землей.

– Была бы в чулках, порвала бы, – женщина сказала это так, словно воображаемые чулки уже были порваны и виноват в этом оказался Клим.

– Но ты же в джинсах! – не выдержал Бондарев такой изощренной логики.

Он нагнулся над любителем посидеть с газетой в руках, первым делом приложил пальцы к артерии – мертвее не бывает, после этого расстегнул пиджак, под которым оказался бронежилет.

– Правильно, что стрелял сразу в голову.

– Что ты сказал?

– Они в бронежилетах. Уходить надо.

– Куда? Зачем?

– Ты хочешь поговорить с милицией? Тогда оставайся, – Клим схватил Ладу за руку и потащил за собой, – не глазей по сторонам, лицо прячь.

Люди в парке разбегались задолго до того, как к ним приближались Клим с Ладой. Где-то за углом взвыла милицейская сирена.

– Я здесь не пролезу! – уже хныкала Лада перед оградой.

– Пропихну.

– Но ты уже с той стороны.

– Значит, вытащу.

Бондарев помог Сельниковой пролезть между разогнутыми каким-то местным силачом прутьями металлической ограды. Они оказались на улице. С одной стороны шла ограда парка, с другой стояли жилые дома.

– А тот, второй… в жилетке, – запричитала Лада, – он может нас поджидать, – вспомнила она об опасности.

– Он боится нас больше, чем мы его. Он уже далеко.

Бондарев мог бы его догнать, но с ним была женщина, которую он не собирался бросать на произвол судьбы.