Нелегал (СИ) - Барчук Павел

— «Только» что? — Спросил я. Просто лично мне сильно было интересно выяснить про загадочного Вадима. Какое удивительное совпадение. Лиличка рассказывала про мужчину с таким же именем.

— А? — Елизавета, вздрогнув, посмотрела на меня с лёгким удивлением. — Здравствуйте. А вы кто? Что-то задремала я, наверное…

Она совершенно по-детски, глуповато улыбнулась.

— А мы — друзья Нины. — С такой же улыбкой ответила ей Комарова. — Вы как раз хотели показать семейный фотоальбом. Может, помочь Вам? Сходим вместе в дом.

— Ах… снимки…Вот жалость какая…– Мать Филатовой покачала головой. Рваные поля ее шляпы опустились еще ниже. — Нет фотоальбома. Куда-то все делось. Представляете? И снимки, и письма. А еще Иван вел дневник. Да…Говорил, так надо. Нельзя забывать свое настоящее и прошлое. Нельзя забывать свои корни. Пусть мы сменили фамилию, но ведь не перечеркнуть прожитые годы. Нельзя этого делать. Поэтому завел дневник. Писал там воспоминания. Его тоже не могу найти. Глаша, наверное, убиралась, переложила. Глаша!

Елизавета развернулась в сторону калитки и громко выкрикнула имя.

— Глаша, подойди, пожалуйста!

В отличие от хозяйки дома, мы с Комаровой точно понимали, никто не подойдёт, потому что нет никакой Глаши. А вот женщина начала нервничать.

— Глаша! Да что ж такое… — Она собралась встать из-за стола, но Александра Сергеевна положила свою ладонь ей на руку.

— Не надо. Глаша ушла в гастроном. Вы ее отправили. Хлеба купить. Или еще что-то. Скоро вернется.

— Да? — Елизавета растерянно посмотрела на Комарову. — А и верно. Сахару нет. Иван всегда пьет только сладкий чай. Да и свекор тоже.

Мать Филатовой вдруг замолчала, посмотрела по сторонам, будто проверяя, не подслушивает ли нас кто-то, а потом наклонилась к Комаровой и тихо добавила. — Михаил Дмитриевич — страшный человек… Моя матушка — из того самого народа, который он во враги государства записал. Ваня даже боялся, как бы и на мою семью не упал этот дамоклов меч. Дед — Лазарь. Мать — Сара. Да еще и врачи оба.

— Я понимаю, о чем Вы говорите. — Комарова в ответ тоже наклонилась к Елизавете и до кучи начала говорить таким же тоном. Типа, по большому секрету делилась информацией.

Я был рад за них обеих. Особенно за Александру Сергеевну, которая в столь короткий срок ухитрилась влезть под кожу матери Филатовой. По мне, со стороны все выглядит так, будто она, как и хозяйка дома, внезапно сошла с ума. Просто ее поведение полностью дублировало поведение Елизаветы. Конечно, может, в Комаровой умерла талантливая актриса и она лишь достоверно подыгрывает. Умом я все понимаю. Но смотреть на беседу двух этих женщин, мандец, как странно.

Потому что, лично мне, к примеру, вообще ни черта не понятно. А у Комаровой такое лицо, будто она реально соединила все факты и пазл у нее сложился. Более того, Александра Сергеевна явно была удовлетворена полученной информацией. Так происходит, когда подтверждается какая-то догадка. И сейчас, судя по всему, с словах матери Филатовой было не́что, подтвердившие мысли Комаровой. Вот очень хотелось бы и мне понимать. Какие именно мысли.

— Ваш свекр известен своим нравом. — Комарова снова похлопала женщину по руке, которая лежала на столе. Жест был успокаивающим и поддерживающим. — Но Вам ничего не угрожает. Вы ведь — семья.

— Ох… знаете, Вадим рассказывал такие странные вещи… — Мать Филатовой понизила голос еще больше. Теперь они разговаривали с Александрой Сергеевной, чисто между собой. Я однозначно был лишним на этом празднике жизни. Впрочем, да и бог с ним. Был бы толк.

— Неужели? Ну-ка, ну-ка… — Комарова придвинулась ближе к хозяйке. Вместе со стулом.

— Да. Сказал, будто Михаила Дмитриевича расстреляли. — Елизавета выдала эту «страшную тайну» на одном дыхании, а потом выпрямилась и посмотрела на Комарову с выражением:" Ну, как тебе такая лютая дичь? ".

— Не может быть⁈ — Александра Сергеевна прижала ладонь к груди и покачала головой. — Но это невозможно!

— Конечно, невозможно. — Елизавета снова потянулась за чашкой. — Я ему так и ответила. Быть того не может. Михаил Дмитриевич теперь в фаворе. Ему сам Иосиф Виссарионович благоволит. Мой свекр раскрыл заговор. Понимаете?

Я переводил взгляд с Комаровой на мать Филатовой и обратно. Хотелось встать, стукнуть кулаком по столу и сказать, идите к черту! Потому что я ни хрена не понимаю. Елизавета, которая всего лишь пару минут назад жаловалась, какой страшный человек ее свекор, говорила в данную минуту о нем с восхищением. А потом вообще она вдруг развернулась к дому и громко крикнула.

— Иван! Иван, да поди же сюда! У нас гости, в конце концов. А вас никого не сыщешь. Глаша в булочной. Ниночка у подруг. А ты? Иван, где ты?

— Не волнуйтесь. — Комарова погладила женщину по плечу.

Просто Елизавета на самом деле заметно разнервничалась. Она свято верила в то, что где-то рядом находятся ее близкие и не могла понять, отчего они не идут к нам

— Да как же не волноваться? Ниночка… этот Вадим…он очень опасный человек. Ездил ко мне. Подарки возил. Но я поняла. Он из тех, у кого Михаил Дмитриевич искал помощи. Потому что много говорил этот Вадим о документе, который обещал мой свекор взамен на свободу. И Ваня про него вспоминает часто. Мол, был бы этот документ у нас, давно бы жили на берегу Сены. Вы знаете, как красив Париж? Удивительный город. Лондон для меня слишком сырой. О… А Вы в курсе, что свекра арестовали?

Я вообще охренел в конец, если честно. Теперь Вадим, прекрасный человек, оказался гадом и сволочью. А свекр, о котором шла речь, как об очень успешном товарище, вдруг арестован. Хотя, насчёт документа… Тут, пожалуй, момент очевидный. Как бы не про списочек нелегалов был разговор.

— Ничего страшного. — Зато Комарова оставалась спокойная, словно удав. — Все решится, уверяю. Вы только скажите…Вадим… как выглядит?

— Какой Вадим? — Спросила вдруг мать Филатовой, глядя на Александру Сергеевну совершенно пустым взглядом.

— Ясно…– Комарова поставила чашку на стол. А потом улыбнулась Елизавете, протягивая руку. — Большое спасибо. Мы были очень рады с Вами познакомиться. Ниночке очень повезло с семьёй.

— Ниночка…– Лицо женщины сразу посветлело. Она легонько пожала протянутую ладонь пальчиками. — Да, Ниночка у нас молодец. Вы ей скажите, я все жду. Жду, когда она приедет. И Глаша ждёт, и Ваня. А Вадим — очень хороший молодой человек. Так и передайте. Я даю ей свое благословение.

— Непременно. Все передадим. — Александра Сергеевна поднялась из-за стола и посмотрела на меня. — Идёмте Максим Сергеевич. Нам надо сильно поторопиться.

Я был исключительно «за». Потому что еще немного и у меня самого поедет крыша. Вскочил на ноги, распрощался с хозяйкой этого чу́дного места и пошел следом за Комаровой, которая весьма шустро рванула к калитке.

— Он похож на актера. — Вдруг негромко сказала нам в спину мать Филатовой.

Я обернулся. Она сидела, поставив локти на стол, подперев подбородок и глядя в даль туманным взглядом. На губах у нее играла легкая улыбка.

— Знаете…такой…очень благородный типаж. Ему бы играть офицеров… — Добавила Елизавета. При этом на нас она вообще уже не смотрела.

— Спасибо. — Тихо сказала Комарова. Хотя ее слов уже никто не слышал.

Глава 22

В которой я снова начинаю удивляться происходящему

— Итак…– Я завел машину и мы тронулись с места, направляясь к той дороге, по которой приехали. — Хотелось бы некоторых пояснений.

— Вы не поняли? — Комарова повернулась всем телом и посмотрела на меня с удивлением.

— Частично. — Туманно ответил я. — Просто с огромным удовольствием послушаю Вас. Вы же — гений аналитики. Да и вообще, всегда полезно изучить новый, свежий взгляд.

На самом деле, вполне ясно, с точки зрения Александры Сергеевны я тоже должен сразу врубиться в тот бред, который мы услышали от женщине в шляпе. Все-таки, столько лет занимаясь делом ее деда, Максим Сергеевич, само собой, изучил его, это дело, вдоль и поперек. Особенно, все, что касается периода с момента отправки группы агентов до смерти Ершова. Честно говоря, насчёт определённых нюансов действительно имелись мысли.