Звери у двери - Анатолий Махавкин

– Всё можно сделать по-хорошему, – спокойно сказала Наташа и сорвала свисток с шеи охранника, – или по-плохому. Меня устраивают оба варианта. Мы пройдём?

– Колчан, пущай проходят, – глухо бросил Драный, положив руку на плечо напарника, – нам их не стопорнуть, поверь, – он отчаянно оскалился, повернувшись ко мне: – Я отворяю, не чепайте его!

– Правильный выбор, – одобрила Галя и потрепала по щеке дёрнувшегося человека. – Не дёргайся, киса, я пока не голодна. Ха!

Драный дрожащими руками вставил ключ в массивный замок, больше напоминающий скворечник, и торопливо потянул створку на себя. Те охранники, которые были внутри, выглядели несколько озадаченными, но не стали препятствовать нашей группе. Никто даже вопросов не задал: правильное воспитание – это сила.

Я остановился, пропуская товарищей вперёд, и поманил нашего невольного помощника. Тот был темнее тучи, но послушно приблизился.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? – осведомился я. – Только не заливай, будто решил выйти из банды, я в это никогда не поверю.

Драный покосился на своих коллег и, склонившись к моему уху, торопливо зашептал, обдавая меня волнами зловония:

– Ножик порешал, типа ему нужон кой-кто у богатеев. Ну там, мал чо… Ну, нам прошлый недельник получилось заломать дурня одного, с документой. Рекомендаций, типа того. Типа из городской стражи. Дурня мы в расход, а Ножик гля и грит: Ты ж одна морда с ним! Бери, грит, Драный, этот рекомендаций и вали к барону. А тут вы…

– Не боись, Драненький, – я похлопал его по плечу и осклабился, – теперь всё будет по-другому. Забудь про барона, как про дурной сон. Видел этих очаровательных мамзелей? Теперь они – твои хозяева, а Ножику передай: мне очень срочно нужно с ним переговорить. Понял? Да, и ещё одно, своим объясни: скоро в доме начнут громко орать и просить помощи. Хотите жить – оставайтесь на местах, несите службу.

Драный посерел и судорожно кивнул. Похлопав секретного агента по плечу, я подмигнул его напарнику и, взяв Галю с Наташей за талии, неторопливо пошёл в сторону входа. У дверей два лакея в ярко-синих ливреях старательно изображали декор, внимательно изучая параллельные пространства. Однако стоило нам приблизиться, и тяжёлая деревянная дверь, украшенная металлическим щитом с гербом барона, тут же распахнулась. Слуги, выполнив работу, согнулись в подобострастном поклоне, продолжая делать вид, будто кроме них здесь никого нет. Класс! Обязательно оставлю этих послушных болванчиков.

– Ух ты! – Галя потрогала лакея пальцем и прикусила губку. – А они вообще живые? Так прикольно: раз, раз…

– Идём уже, – Наташе явно не терпелось начать веселье, – потом поиграешься.

Ещё парочка безмолвных привратников встретила нас у входа в холл – круглый зальчик с широкой лестницей на второй этаж. Ковры, высокие стулья у стен, и повсюду тяжёлые портьеры с гербом. О, как мы себя любим: огромный портрет над лестницей изображал надутого важностью индюка. Профессиональный художник изо всех сил старался облагородить уродливую физиономию, убрав угри, прыщи и родинки. Не вышло: урод – он урод и есть.

Вдоль малиновой дорожки замерли в молчаливой неподвижности два ряда синих лакеев, изображающих букву «Г». Интересно, сколько они смогут простоять в такой позе? Проверить? Чёрт с ними, пойдём навстречу усиливающимся звукам тягучей мелодии.

– А это что ещё за хрен? – проворчал Илья.

Хреном оказался высокий стройный парень в пышной одежде, похожей на одеяние покойного коротышки. Лицо человека отражало недоумение, но он пытался его скрыть за приветливой улыбкой.

– Видимо, нас забыли предупредить об изменениях в расписании, – он почтительно склонил голову, – приношу глубочайшие извинения. Разрешите приветствовать вас и проводить к месту проведения торжеств. Как прикажете представить?

– Никак. – Он оторопело уставился на меня. – Мы сами представимся. Думаю, барон просто обезумеет от радости, когда увидит нас. Это именно то, чего он ожидал всю свою жизнь.

Парень обозначил пожатие плечами, но спорить не стал: нос у него не дорос возражать благородным.

Я поманил Пашу, и парень послушно приблизился, старательно скрывая страх. Такое ощущение, будто он постоянно опасался неожиданного удара или чего похуже. Когда его как-то раз случайно разбудили ночью, Павел вопил от ужаса, пока ему не надавали оплеух.

– Паша, – очень тихо сказал я, – отправляйся-ка ты наружу и постой там с дрессированными человечками. Когда остальные полотёры начнут ломиться наружу, подрежь парочку, пусть успокоятся и сидят молча. Не хочешь – не убивай, дело твоё, но если кто-то сумеет выбраться, я буду очень расстроен. Усёк?

Он кивнул и, не говоря ни слова, отправился к выходу. Кажется, парень испустил вздох облегчения. Ну да, ему не слишком нравилось лицезреть бывшую девушку, полосующую когтями очередную жертву. Уж лучше пустить кровь барану в синей униформе. Тем более дело для Паши уже привычное.

Наташа позаботилась о своём подопечном, подготовив его к местным реалиям. Подготовка выглядела следующим образом: девушка вела парня в какой-нибудь кабак и провоцировала ссору, после чего ускользала в сторону. Нрав у местных был весьма простой, посему на белый свет тотчас появлялось нечто колюще-режущее, категорически запрещённое королевским указом. Первый раз Ната позволила противнику Паши рассечь грудь парня, дабы тот понял, насколько это неприятно. Боль – лучший стимул. В следующей потасовке Пашунтий орудовал ножом намного активнее, от страха отправив оппонента на небеса. Насколько мне известно, количество жмуриков ещё не перевалило за десяток, но, в случае чего, Павел сумел бы постоять за себя.

– Ваш спутник? – осведомился парень, встретивший нас.

– Слуга, – пояснила Ната, легкомысленно помахивая веером, – но очень близкий. Сами понимаете, как трудно удержаться и не завести себе любимчика.

Она прикрылась веером и стрельнула хитрым глазом в распорядителя.

– Довольно разговоров, – не вечность же стоять около этой лестницы, – дамам не терпится поучаствовать в общем веселье. Внести, так сказать, посильную лепту.

Илья неопределённо хрюкнул, а Галя звонко рассмеялась.

– Да, да, прошу прощения. Я, видимо, настолько очарован великолепием гостей, что совершенно позабыл о своих обязанностях. Надеюсь, его сиятельство не будет информирован об этом упущении. Постараюсь не допускать впредь подобных ошибок. Готов загладить вину всеми возможными способами…

Наташа, прищурившись, оценила стройную фигуру, гладкое лицо, и переглянулась с Галей, плотоядно облизнувшись. Затейницы.

– Загладишь, позже, – промурлыкала Наташа и подтолкнула парня, хлопнув его веером по ягодицам. – Обожаю таких должников.

Плотные мягкие ковры скрывали звук шагов, и мы почти беззвучно всплыли на второй этаж особняка. Просторный проход с массивными колоннами цвета небесной сини вёл прямиком к огромным дверям, откуда собственно и доносилась музыка. Между колонн прятались мягкие диваны, захваченные воинством пушистых подушек, и небольшие изящные столики, охраняемые лакеями. Никого из гостей я не увидел: значит, празднество жизни находилось в своей начальной стадии, когда ещё никто не желает отдохнуть и освежиться. Тем лучше.

Наш провожатый, несколько осмелев от напористого внимания девушек, объяснил причину гуляний. Оказывается, Орлята получил очередное вливание от щедрого родственника и закончил ремонт бального зала. Естественно, это требовалось отметить с шиком и блеском. Пригласили всю верхушку местного дворянства, и лишь королевское семейство прислало какого-то троюродного брата принца. Всё ещё не могут простить барону нечто, известное лишь им.

Растекаясь по древу, парень пару раз попытался осторожно выяснить, какое собственно семейство представляем мы. Разумеется, у него ни черта не получилось. Ольга шепнула на ухо, дескать, кое-кого из персонала можно бы и оставить, после чего выразительно стрельнула глазами в проводника. Ничего против не имею: парень умный, такой может пригодиться не только для девичьих утех.

Один Илья не принимал участия в общей беседе, изучая огромные полотна, висящие на стенах. Скукотища. Портреты, портреты, портреты… Ни одного батального или хотя бы пейзажа. Какой интерес разглядывать нарисованную женщину, если есть возможность прикоснуться к ней вживую? Обязательно прикажу выбросить эту дрянь.

Двери почти беззвучно поползли в стороны, и музыка, выпрыгнув наружу, тотчас окутала нас плотной пеленой. Музыкальные инструменты здесь не очень отличались он наших, поэтому переводчик, не мудрствуя лукаво, окрестил их скрипками, флейтами, клавесинами и так далее. Как ни странно, но я открыл у себя способность к игре практически на всём, что представлял местный музыкальный паноптикум. Девчонкам очень нравилось, когда вечером после еды я играл им на восьмиструнной гитаре, напевая какую-нибудь вещь собственного сочинения.